Открытие колбасы "карри" - читать онлайн книгу. Автор: Уве Тимм cтр.№ 35

– Мне показалось тогда, – проговорила фрау Брюкер, – что она бывшая манекенщица.

В подвале неожиданно стало светло, да, именно светло. И его заполнило благоухание крепких сладких духов, точно повеяло ароматом из другого мира. Муж, советник интендантской службы, смотрел на свою жену. Он тоже сиял. Все были довольны, наступило время обмена, которому предшествовало множество других обменов. Теперь она могла открыть свое дело.

Советник интендантской службы сказал: «Nice». А когда увидел на столе вазу для цветов, сделанную из обломков кирпича, он высказался примерно так: «Если люди в обломках разрушенных домов видят цветы, их страна вскоре непременно вновь расцветет. Вы, германцы, по-настоящему трудолюбивые люди». И пожал моему отцу руку, победитель – побежденному, это была большая честь. «Вот только, – перевел отец слова советника интендантской службы, – у него, к сожалению, нет растительного масла». Фрау Брюкер буквально онемела.

– Я думала, меня хватит удар.

Она положила руку на беличью шубку. Но у него есть кое-что другое. «Я могу дать вам либо пять больших кусков шпика, либо килограммовую банку порошка карри». Фрау Брюкер стояла возле шубки и обдумывала его предложение. Конечно, пять кусков шпика – очень даже неплохо, их можно легко обменять или самой перетопить в ларьке, а потом кому-нибудь продать, но карри – она сразу вспомнила о Бремере, о незабываемой ночи, когда они лежали на матрасном плоту и он поведал ей историю о том, как карри спасает от меланхолии и как во сне он так смеялся над собой, что у него потом от смеха болели ребра, и что все это она получила за его серебряный значок конника – и она сказала, вопреки трезвому расчету и разуму: «Я беру карри».

– Господи Боже мой, подумала я, что я буду делать с этим приобретением?

Но она уже сидела в маленьком армейском грузовичке, который вез ее домой. И шофер, рыжеволосый и рыжебородый англичанин, всю дорогу тряс перед самым ее носом изуродованным указательным пальцем на левой руке и в чем-то убеждал. Лена не понимала, что он говорил, абсолютно ничего. Она лишь кивала головой и все думала об этом безумном обмене. И как только меня угораздило, думала она. Ей захотелось тут же открыть банку и попробовать эту приправу. Водитель вытащил из бардачка отвертку. Она вскрыла крышку, ткнула пальцем в порошок и лизнула его. Вкус – не пойми, не разбери, сплошная горечь, нет, жгучий, обжигающе острый, точно язык потерли наждаком. Ужас какой-то. Боже мой, я сошла с ума. Куда только девался мой здравый смысл? Что мне делать с этой штукой? Кто возьмет у меня ее? Я ужасно просчиталась с обменом. Я променяла значок конника, если не считать виски, сигарет и кетчупа, на нечто совершенно не съедобное. Лучше уж оставила бы себе эту шубку.

Англичанин вызвался помочь ей донести коробки с кетчупом; они дошли до второго этажа, когда, как всегда, погас свет, и дальше им пришлось добираться на ощупь, и надо ж было такому случиться с Леной Брюкер, именно с ней, которая сотни, тысячи раз, не замедляя шага, спускалась и поднималась в темноте по лестнице, потому что знала каждую ступеньку, каждую неровность на ней, – она споткнулась, споткнулась, потому что думала о карри, об этой банке, которую тащила вместе с коробкой с кетчупом, в действительности же она думала о Бремере, о том, как они шли здесь тому уже два года назад, как прожили там, наверху, долгих двадцать семь дней в чудесном единении, душа в душу, пока не произошла эта ссора, когда он до крови разбил себе руку о щеколду двери, и еще, когда она увидела те страшные фотографии, в тот день он и ушел, в костюме ее мужа, просто исчез, как могут исчезать только мужчины, и тут ее опять охватил стыд при мысли о том, что он подумал о ней, когда после месяца затворнической жизни шел по городу и чувствовал себя чужим в этом мире. Лена все надеялась, что однажды он явится к ней и тогда она сможет все объяснить ему. Но она о нем так ничего и не услышала, и вот теперь на темной лестнице она споткнулась. Трах-тарарах! Это разбились три бутылки с кетчупом. Она включила наверху свет и отперла входную дверь. Увидела на лестнице красное месиво. И это месиво было присыпано порошком карри из банки, которую она открыла в машине, чтобы попробовать. Тут она опустилась на ступеньку и завыла, она не могла объяснить «томми», который пытался утешить ее, что рыдает не из-за трех разбитых бутылок с кетчупом и не из-за просыпавшегося порошка карри, и даже не потому, что ей не понравилась эта штука, не говоря уже о том, что она и думать забыла о самой неимоверно глупой в своей жизни сделке, и уж тем более не могла сказать ему, что думала о Бремере, который просто ушел, не сказав ни слова, о своем муже, которого она выгнала, о седых прядях, появившихся в ее волосах, о том, что скоро она станет совсем седой, что все последние годы прошли будто мимо нее, как-то незаметно, разом, за исключением дней, проведенных с Бремером. «Томми» предложил ей сигарету и присел рядом с ней на ступеньку лестницы, свет опять погас, так они сидели в темноте и курили, не произнося ни слова.

Потом, после того как Лена выкурила сигарету, уже вторую за этот день, и затушила ее о металлическую пластинку на ступеньке, она поднялась и включила свет. «Томми» принес ей снизу остальные вещи, поднял руку, сказал: «Good luck. Bye, bye» [16] , – и ушел. Она еще подождала у выключателя, чтобы не погас свет, пока не услышала, как внизу хлопнула дверь. Затем подняла коробку с уцелевшими бутылками и три, что разбились, и отнесла все на кухню. По счастью, стекло не разлетелось на мелкие осколки, так что красно-коричневую массу можно было еще собрать. Она выудила из кетчупа кусочки стекла. Однако кетчуп все равно был испорчен: он смешался с порошком карри. Лена принесла мусорное ведро, намереваясь выбросить в него разлитый соус, но тут, забывшись, машинально облизала палец, выпачканный соусом с карри, затем, словно очнувшись, облизала остальные, потом еще раз, и ей понравилось: оказалось вкусно, так вкусно, что она рассмеялась, остро, но не только остро, чувствовался вкус каких-то сочных фруктов; она продолжала смеяться, вспоминая свою неловкость – этот чудесный случай, сказочное меховое пальто, которое теперь будет носить златокудрая красавица, жена советника интендантской службы; она радовалась тому, что удерживала в своей квартире дольше положенного того мужчину, и уже во все горло смеялась над тем, как выставила из дому своего мужа и захлопнула за ним дверь. Она поставила на газ сковороду и выложила в нее собранный с пола карри вместе с кетчупом. Постепенно кухню заполнил необыкновенный аромат, словно аромат из «Тысячи и одной ночи». Она попробовала эту теплую красно-коричневую массу – было необычайно вкусно, но какой это был вкус? Язык, казалось, зудел, нёбо словно стало больше, ощущение было именно такое, его совсем не просто описать обыкновенными словами вроде «горький» или «сладкий», а еще «острый»; нет, нёбо округлилось, поднялось куполом и вместе с языком позволило ей испытать нечто удивительное, единственное в своем роде – ни с чем не сравнимый неожиданный вкус. Это как Али-баба и сорок разбойников, Роза Стамбула, Рай. Целый вечер она экспериментировала, брала небольшие порции из образовавшейся на полу смеси, добавляла то немного мяты, то дикого майорана, но это ей не понравилось, затем попробовала с капелькой ванили – очень хорошо, тряхнула чуточку черного перца, который дал ей тогда Хольцингер, затем остатки мускатного ореха, в свое время она приправляла им картофельное пюре для Бремера, и совсем немного аниса. Еще раз попробовала красно-коричневую массу. И о чудо! Соус получил свое завершение. Словами не выразить. А поскольку она, кроме завтрака, целый день ничего не ела, то отрезала от телячьей колбаски несколько ломтиков и обжарила их вместе с новым соусом «карри». И то, что прежде представляло собой самый обыкновенный безвкусный полуфабрикат, вдруг превратилось в сочное блюдо с непередаваемым запахом экзотических заморских фруктов. Она сидела за столом и с превеликим удовольствием уплетала за обе щеки первую колбасу «карри». Тут же, на обрывке страницы из старого иллюстрированного журнала, она записала рецепт приготовления соуса, отдельно выписала приправы, указанные на банке с карри, и свои добавки: кетчуп, ваниль, мускат, анис, черный перец и свежие зерна горчицы, которые обычно использовала для компрессов.