Натюрморт с дятлом - читать онлайн книгу. Автор: Том Роббинс cтр.№ 27

Они сели на койку, выпили текилы – один бокал на двоих – и схрумкали пачку «Хостесс Твинкиз». Словно туристы у подножия вулкана, они увлеченно следили, как струйка полупрозрачной лавы стекает по внутренней стороне принцессиного бедра.

– У тебя в запасе был целый литр, – заметила Ли-Шери.

– Это потому, что я регулярно ем «Хостесс Твинкиз», – отозвался Бернард.

Принцесса обмакнула палец в вязкую жидкость, сунула его в свой прелестный ротик и радостно захихикала.

– Я слыхал, по вкусу это напоминает пластмассу.

– Суп-пюре из протертого террориста. Надеюсь, когда-нибудь мне достанется вся банка.

– Ты знаешь, как ее открыть.

Пошатываясь, будто со сна, принцесса встала с койки.

– Не уверена, что я смогу идти.

– Тогда я тебя понесу.

– Это и есть любовь?

– Я больше не знаю, что такое любовь. Неделю назад у меня была масса идей насчет того, что такое любовь и как ее удержать. Но теперь, влюбившись по-настоящему, я как-то сразу катастрофически поглупел.

Принцесса тоже чувствовала себя немного глупо. Она обыскала всю каюту, но так и не нашла своих трусиков.

– Наверное, они растаяли, – пошутила она, обнимая Бернарда на прощание, хотя в душе подозревала, что боги растворили в воздухе этот предмет как предупреждение свыше. Богам не понравилось, что вместо души она отдала бунтарю свое сердце и задницу. В действительности дело обстояло иначе: трусики утащил мангуст, которого привлек мускусный запах, волнами поднимавшийся со шлюпа. Как следует пожевав трусики, мангуст бросил их в сточной канаве недалеко от гостиницы «Пионер». На следующее утро, подзывая такси, чтобы ехать в аэропорт, на них наступил Герой и даже не заметил, как под решительным нажимом его каблука кружева сладко застонали от удовольствия.

Наконец-то она стала королевой Гавайев. Гавайи распахнулись перед ней так же, как она открылась навстречу Бернарду; распахнулись, как цветок с глубокой чашечкой и липким соком внутри, как книга с глянцевыми листами, как налитый соком плод, который вот-вот лопнет и сам просится под нож. Несмотря на робкие возражения Хулиетты, Ли-Шери провела четверг вместе с Бернардом, и где бы ни появлялась парочка с пламенеющими волосами, Гавайи раскрывали им свои радушные объятия.

В лесу у подножия вулкана они устроили пикник. Муравьи, наверняка с крошечными гирляндами цветов на шеях, толпой хлынули поздороваться с влюбленными. Бернард вонзил зубы в мякоть помидора, потом выплюнул томатные семечки на землю так, что они образовали круг. Дятел и принцесса сели внутри круга. Полные решимости поприветствовать гостей традиционным гавайским «алоха!» муравьи бросились на штурм окружности, но барьер оказался неприступным. Ли-Шери передала Бернарду пикули. Бернард передал принцессе сыр. Где-то в джунглях ветер заиграл на бамбуковых стеблях мелодичное «клак-клак-клак», похожее на стук зубов деревянного идола. Двери из рыжих цветов имбиря на петлях, которые никогда не требовали смазки, хлопали на ветру.

Выстрелила пробка – Бернард открыл бутылку «при-мо», местного пива. Хотя пиво – один из немногих неопределенных напитков (ни инь, ни ян; ни щелочной, ни кислотный; ни солнечный, ни лунный; ни мужской, ни женский; ни активный, ни пассивный), хотя оно всегда держит строгий нейтралитет и потому идеально подходит для безучастной и нерешительной последней четверти двадцатого века, принцесса его не пила. Она упивалась теплыми зефирами Мауи. А после ленча, когда муравьи уже прямо-таки впали в бешенство, она выпила сперму своего возлюбленного. «М-м-м, на вкус это совсем не пластмасса, – подумала Ли-Шери. – Скорее, это похоже на пои [61] ». Ах, Гавайи…

Бывает, что занятия любовью приносят человеку вред, как бывает и вредная еда. К примеру, пирог из бойзеновых ягод, купленный в магазине полуфабрикатов, может выглядеть очень даже аппетитно, так что все девятьсот вкусовых сосочков хором запоют от счастья, но в конце концов весь этот сахар, консерванты, пустые калории забьют кровеносные сосуды, приведут к разрушению клеток, появлению жира и гнилых зубов. Даже потенциально полезную пищу можно испортить, приготовив ее неправильно. В сексе тоже существуют неудачные рецепты и плохие повара. Да, к занятиям сексом надо готовиться, как хороший священник готовится к мессе, как настоящий матадор готовится к выходу на арену: необходимо сосредоточиться, очистить душу и тело, помолиться о даровании священной силы. Но даже и это не сработает, если ингредиенты не сочетаются друг с другом: мидии сами по себе восхитительны, клубника – тоже, но если их смешать… Любое питательное сексуальное блюдо обязательно требует хотя бы щепотку любви, а для отменного секса, который и гурманы, и приверженцы здоровой пищи оценят в четыре звезды, необходимо уже три чашки этого компонента. Не то чтобы секс стоило рассматривать в качестве лечебного средства или принимать в медицинских целях – только последний тупица повесит такой тяжеленный камень на зацелованную шею своей пассии, – но относиться к сексу легкомысленно, поверхностно, с безразличием и без должной теплоты – это все равно что изо дня в день обедать перепачканными в порнографии ложками. Нёбо постепенно перестанет ощущать вкус, у больного (и не подозревающего о своем недуге) начнется эмоциональное несварение, кожа души покроется язвами, а десны сердца воспалятся и станут кровоточить. Ни время, ни клятвы не служат здесь мерилом – иногда мимолетные вспышки страсти между незнакомцами логичнее с точки зрения эротики, чем многолетние браки, порой одна ночь в мотеле Джерси-Сити бывает более яркой, чем парижский роман длиной в полгода, – но для того, чтобы секс приносил радость и пользу, а не превращался в медленно действующий яд, между партнерами должны существовать обязательства, пусть самые кратковременные; благородство, пускай и хрупкое; уязвимость, пускай и тщательно скрываемая; великодушие, хоть и с вкраплениями необходимости; истинная забота, пусть и слегка подпорченная вожделением. Долгое время довольствуясь суррогатной едой (несомненно, некоторые блюда были просто пальчики оближешь), принцесса теперь в изобилии получала и наслаждение, и полноценную пищу. Нет нужды говорить, что все это шло ей на пользу. Они пробовали заняться любовью в прибрежных волнах Каанапали (туристы, возившиеся на песке, были ненамного умнее), они купались недалеко от Ханы, где принцесса наслаждалась великолепным отражением своего возлюбленного (огненно-рыжие волосы на лобке и все такое) в лесном озере, они катались верхом в Макавао, и Ли-Шери испытывала сладкую боль, когда ее истерзанный плотскими утехами зад ударялся о жесткое седло (она еще никогда не видела, чтобы кто-нибудь ездил стоя или пытался сбить плод манго, метнув в него нож, – ох уж этот Бернард!), – словом, в один миг все фантазии Ли-Шери с красочных гавайских постеров стали явью.

И все-таки горошина под тюфяками и перинами давала о себе знать. Через самую пышную набивку она монотонно и назойливо – пиип-пиип-пиип – испускала саднящие душу сигналы: бедность, несправедливость, загрязнение окружающей среды, болезни, гонка вроруже-ний, половая и расовая дискриминация, перенаселенность – унылый ворох социальных бед, на вершине которого нежным принцессам не суждено обрести спокойный сон.