Рэт Скэбис и Святой Грааль - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Дейвс cтр.№ 58

Мы со Скэбисом слушали и поражались – и еще больше мы поразились, когда Скэбис показал Эмме тонкую, всего страниц в пятьдесят, книжку, купленную в книжной лавке в Ренн-ле-Шато. Это были избранные письма Соньера с репринтным воспроизведением рукописных оригиналов. Скэбис спросил у Эммы, что она может сказать об авторе этих писем. Опять же для чистоты эксперимента он не дал ей никакой информации о Соньере и сказал только, что письма были написаны в самом начале двадцатого века.

Скэбис откинулся на спинку стула и отпил кофе. Как и я, он настроился ждать достаточно долго, пока Эмма изучит письма, как это было с зашифрованными пергаментами. Но на этот раз ей не потребовалось много времени. Едва Эмма раскрыла книгу, она тут же выдала:

– Писал явно гомосексуалист…

Я подумал, что Скэбис подавится кофе. Или же выплюнет его на стол. Но ему все-таки удалось проглотить, что уже было во рту, после чего он еще пару секунд приходил в себя и наконец выдавил:

– Это вы так пошутили?

– Ни в коем разе, – сказал Эмма, листая книжку. – Это же очевидно. Нижняя зона букв, которая соотносится с физиологией, выдает характерные особенности, свойственные мужчинам с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Может быть, он не имел связей с мужчинами, но при этом всегда оставался латентным гомосексуалистом. Это точно на сто процентов, – Она продолжала листать книгу, выдавая комментарии на ходу: – Умный, решительный, хорошо образованный человек… здравомыслящий… и при этом с хорошо развитой интуицией… Энергичный, артистичный, творческий… Как теперь говорят, креативный… причем очень даже… Да, все правильно. Энергия бьет через край. Разносторонняя личность с широким кругом интересов. Однако присутствуют явные комплексы на почве секса Неудовлетворенность, ярко выраженный эдипов комплекс. Замечательное чувство юмора, острый, пытливый ум… Тяга к экстравагантности и театральщине, причем театральщине в хорошем смысле. Жизнь – это театр, и мы в ней актеры. Интересная, сильная личность. Я бы с большим удовольствием пообщалась с таким человеком.

– Он был честным человеком? – спросил Скэбис.

– Да. Я бы сказала, что да. – Эмма еще раз взглянула на образец почерка на раскрытой странице. – Здесь нет ничего, что наводило бы на мысли об обратном.

– Но у него были свои секреты? – подсказал Скэбис.

– Да, безусловно. Но не в смысле стремления обманывать.

Скорее всего эти секреты касались его частной жизни. Быть может, его сексуальных пристрастий. Он не был испорченным человеком. Осторожным – да, но не испорченным.

Хотя Эмма так и не сумела сказать, не мог ли автор этих писем быть также и автором одного из зашифрованных текстов («Есть какие-то косвенные указания, но они слишком неубедительны»), мы со Скэбисом получили немало другой информации к размышлению. В частности, что Соньер был голубым. А как же бурный роман с Эммой Кальве?! Как же интимная связь с Мари Денарно?! Как же теория Фера, что Мари была дочерью Соньера?! (Хотя такая возможность все-таки не исключается, даже если Соньер был геем.) Однако Эмма Баше была абсолютно уверена, что автор писем, собранных в книге, относился к мужчинам нетрадиционной ориентации, и во всем остальном ее описание Соньера попало в цель. Во всяком случае, оно полностью согласовывалось с представлением о Соньере, которое сложилось у нас со Скэбисом. А когда мы уже допив ли кофе, Эмма «добила» нас окончательно.

– Господи, что это? – проговорила она, добравшись до самых последних страниц. – С ним что-то случилось. Он слабеет. Вся былая энергия сходит на нет. Господи, он умирает. Но отчаянно цепляется за жизнь. На это больно смотреть. Он был очень серьезно болен, когда писал это письмо. Вы знали, что он был смертельно болен?

В книге были собраны письма Соньера за период с 1915-го по 1917 год. Эмма об этом не знала, но последнее письмо, воспроизведенное в сборнике, было написано 13 января 1917 года, за четыре дня до сердечного приступа. А еще через пять дней Соньера не стало.

В силу погодных условий сезон посиделок на Скэбисовой веранде завершился к концу октября. Мы перебрались в «тепло» и заседали попеременно то у Скэбиса на кухне, то у меня в кабинете, то за нашим любимым столиком в «Грифоне», продолжая активное критическое обсуждение уже существующих теорий о Ренн-ле-Шато и генерируя свои собственные идеи. Мы несколько раз просмотрели все видеоматериалы, отснятые мною за две поездки в Ренн, проанализировали каждый кадр и – сразу скажу, без особых успехов – попытались найти ключ к разгадке в текстах «Le Serpent Rouge» и «La Vraie Langue Celtique» Анри Буде. Мы мало что поняли даже из тех фрагментов, которые существовали в английском переводе, не говоря уже о французских оригиналах.

Также мы обсуждали услышанное от Эммы Баше. Нас со Скэбисом особенно заинтриговало ее утверждение, что, судя по почерку, Соньер был человеком честным – тем более в свете того, что некоторые из писем, воспроизведенных в книге, которую мы показали Эмме, так или иначе касались вопроса о якобы лиловых мессах. И, разумеется, нас поразило ее замечание о сексуальной ориентации Соньера.

– Вообще-то и вправду похоже, что он был геем, – сказал Скэбис. – То есть смотри. Он приезжает в Ренн и сразу берется за реставрацию церкви. А как известно, у геев сильно развито чувство прекрасного. Они любят, чтобы все было красиво.

В подтверждение того, что я всерьез собирался последовать совету Джеймса Брауна отказаться от роли пассивного наблюдателя и влезть в самую гущу событий, дабы почувствовать свою сопричастность, я сам предложил Скэбису посетить ближайшее собрание Общества Соньера. Повторяю: я сам предложил посетить ближайшее собрание Общества Соньера, которое должно было состояться в Шотландии в ноябре. Дважды в год Джон и Джой Миллер проводили «шотландские» семинары, которые как правило, проходили в одном маленьком городке под Эдинбургом, а точнее, в местечке Рослин, знаменитом своей часовней, построенной тамплиерами на месте древнего храма Митры и упомянутой в Скэбисовом списке «Что надо сделать, чтобы найти Святой Грааль».

– Ты хочешь ехать в Шотландию в ноябре?! – Скэбиса аж передернуло. – У тебя как с головой?

С головой у меня было плохо. Впрочем, не у меня одного. Потому что у Скэбиса вдруг обнаружился живой интерес к геометрии. Длилось это недолго, но протекало в особенно острой форме, так что я начал всерьез опасаться за друга – то есть я бы, конечно, ходил навещать его в дурке, но не уверен, что к нему допускали бы посетителей. Все началось с того, что он затеял искать геометрические узоры в «Аркадских пастухах». На самом деле это не так абсурдно, как кажется на первый взгляд. В 1970-х годах, еще до того, как обнаружить «сакральную геометрию» в окрестностях Ренн-ле-Шато, Генри Линкольн установил, что в основе композиции картины Пуссена лежит пятиконечная звезда, и его утверждение потом подтвердили эксперты из Королевского художественного колледжа. Но Скэбис решил пойти дальше и проверить, не спрятаны ли на картине другие фигуры и символы. Он часами просиживал за компьютером, сосредоточенно рассматривая репродукцию «Пастухов» размером во весь экран, и чертил линии, соединявшие лбы всех четырех фигур, нижние и верхние кончики их посохов, ладони и стопы, различные точки на надгробии, вершины гор, ветви деревьев и черт его знает, что с чем еще. Я так и не понял, чего он пытался добиться.