Москва слезам не верит - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Черных cтр.№ 89

– Я тоже.

– Я позвоню завтра.

– Ты просто приезжай.

– Я приеду.

– Я тебя целую.

В трубке замолчали.

– Я это сделаю завтра, – наконец сказал Гога и повесил трубку.

– Замечательный голос, – откомментировала Людмила. – Интеллигентный! Никогда бы не сказала, что слесарь. Завтра пошли Александру погулять и ложись с ним. В любом случае это необходимо. Посмотришь, какой он мужик. И вообще, надо форсировать события.

– Как?

– Как бы между прочим, – посоветовала Людмила. – Расскажи, что тебя добиваются, предлагают выйти замуж.

– А если он скажет: ну и выходи, – предположила Катерина.

– Не скажет, – уверенно возразила Людмила. – Он скажет: а зачем за него выходить, выходи лучше за меня. Ты ему: хорошо, я согласна, завтра подаем заявление в загс. Он: подаем. Вы приходите в загс, а заведующая говорит: сегодня не пришла одна пара, вы люди взрослые, я вижу, вы любите друг друга, я могу зарегистрировать вас сразу, сегодня. Вы согласны? Ты первая говоришь: да. Ему ничего не остается, как тоже сказать – да! Все. Финита комедия!

– Так бывает только в сказках, – вздохнула Катерина. – И почему заведующая загсом должна нас сразу зарегистрировать?

– Потому что ты заранее договоришься в Моссовете с тем начальником, который курирует московские загсы, и он позвонит в твой районный.

– А почему он должен нарушать собственные распоряжения?

– Потому что ты его попросишь. Он не откажет. Скажешь, что уезжаешь в командировку. Если хочешь устроить свою жизнь до конца дней своих, надо идти на таран.

– Ничего нельзя планировать до конца дней наших, – возразила Катерина. – Может быть, через месяц терпеть друг друга не сможем. И разбежимся с облегчением.

– Возможно, – согласилась Людмила. – Со мной такое бывало. Но зато я себя никогда и ни в чем не упрекала. Знала, что сделала все возможное, а если не получилось, не моя в том вина.

Утром Катерина проснулась с тяжелой головой.

– Черт возьми, – выругалась она. – И как это мужики пьют каждый день? Как можно работать после этого!

– А они и не работают, – ответила Людмила.

Катерина приняла душ: горячий, холодный, снова горячий и снова холодный. Растерла тело махровым полотенцем, скрутив его в жгут. Выпила чашку крепкого кофе. Людмила ушла в свою химчистку. Катерина решила не заезжать на комбинат. Она позвонила и предупредила, что будет в министерстве.

Петров ее ждал. Он вышел из-за стола, улыбаясь, попытался ее поцеловать, Катерина уклонилась. Она успела почувствовать знакомый запах английского одеколона и хорошего американского табака. Они сели в кресла. Секретарь принесла кофе.

– Ты рассердилась на меня за тот конфуз с тещей? – вспомнил Петров.

– Нет, дело житейское.

– Прости меня, – попросил Петров.

– Прощаю.

– Сегодня мы можем встретиться? – спросил Петров.

– Мы уже встретились.

– Если не хочешь у Людмилы, у меня приятель уехал на работу в Берлин на три года и оставил мне ключи от квартиры.

– Я рада за тебя. Но у меня изменились обстоятельства. В меня влюбился мужчина. И я в него тоже…

– Когда же это произошло? За эти две недели?

– Да.

– А он из наших, из химиков?

– Он электронщик.

– Я его знаю?

– Нет.

Петров улыбнулся.

– Я готов ждать, когда ты разочаруешься.

– Я не разочаруюсь.

– Он молодой гений?

– Он не молодой и не гений.

– Тогда решим производственную проблему. В кино это, наверное, показали бы так, что молодой передовой директор борется с консерваторами. Она хочет внедрить лучшее отечественное оборудование, а консерваторы предпочитают плохое зарубежное. Ей все отказывают, но она идет в ЦК нашей родной партии, ее поддерживают, и она, счастливая и улыбающаяся, входит на свое родное предприятие, где ее с плакатами встречают колонны передовых рабочих и работниц.

– Насколько я поняла, ЦК нашей родной партии против? – спросила Катерина.

– Против, – улыбнулся Петров. – И ЦК дружеской нам коммунистической партии Чехословакии тоже против.

– Неужели ты за сутки даже в Праге все обделал? – Катерина тоже улыбнулась.

– Ну извини. Я люблю Прагу, я люблю туда ездить. И не я один. Я только там живу по-человечески.

– Ты и здесь живешь очень неплохо, – возразила Катерина, – правительственный паек…

– Перестань, – отмахнулся Петров. – То, что я получаю в этом пайке, любой рабочий в Чехословакии может купить в своем обычнейшем магазине.

– В Чехословакии – да, – согласилась Катерина, – но наш стоит часами в очередях за куском колбасы, в которой больше крахмала, чем мяса.

– Но ты ведь не стоишь, – возразил Петров. – Тебе директор столовой готовит пакет, и шофер подносит его до двери квартиры.

– Мне никто ничего не готовит, и никто не подносит.

– Значит, будут готовить и подносить. И здесь нет ничего ненормального. Это просто высвобождает твое время, которое ты с большей пользой сможешь употребить на благо производства. Да, кстати, и военные против. Во всяком случае, они не будут ввязываться в ситуацию, где замешаны политические мотивы.

– Но хоть какие-то шансы выиграть у меня есть?

– Практически нет, – Петров развел руками. – Ну, проиграла ты. Бывает. Не всегда же выигрывать! Смирись!

– Нет, – отрезала Катерина. – Как говорил один мой знакомый, война не проиграна, пока полководец не отказался от решающего сражения.

– Это говорил Наполеон. – Петров усмехнулся. – Катя, не надо против меня сражаться. Я очень неудобный, хитрый и коварный противник.

– Я это знаю. А когда знаешь не только сильные стороны противника, но и слабые, шансы выиграть всегда остаются.

– А какие слабые? – заинтересовался Петров.

– Это ты скоро сам увидишь. Спасибо за кофе!

Петров проводил Катерину до двери. Она понимала, что проиграла. И никакого выхода из этой ситуации не видела. Ни ее логика, ни доказательства никого не заинтересуют, все будут высчитывать: кто стоит за ней и кто против нее. За ней никто не стоял, кроме директора Новосибирского завода, на котором эти установки производили. Двое уже лучше, чем одна, но согласится ли он участвовать в борьбе, да и сможет ли понять все эти московские игры?

С Катериной здоровались, она почти автоматически отвечала. И когда в третий раз встретила юную девицу из секретарш, чей начальник, вероятно, отсутствовал, поняла, что ходит по одному и тому же коридору.