Запретные цвета - читать онлайн книгу. Автор: Юкио Мисима cтр.№ 103

— Она поняла! Видишь, она прислушалась! — воскликнула Ясуко.

Юити пристально всмотрелся в лицо дочери. «У нее есть только внутренний мир, — подумал он. — Внешний мир для нее едва ли существует. Этот внешний мир ограничивался материнской грудью в ее губах, когда желудок ее пуст, смутным светом, когда ночь сменяет день, красочными движениями ветряной мельницы, мягкой монотонной мелодикой музыкальной шкатулки или погремушки, и ничем больше. А между тем ее внутренний мир — это что-то! Там слились инстинкты, история, наследственность всего человечества от начала первородной женщины; а затем все это должно раздаться, разбухнуть, разрастись, как водный цветок в водоеме. У нее остается только одна работа — чтобы зацвел этот цветок. Я воспитаю в ней женщину среди женщин, взращу в ней красоту среди красоты».

«Современная» метода воспитания детей с ее кормлением в определенные часы уже считалась устаревшей, и когда Кэйко начинала капризничать и хныкать, Ясуко тотчас подставляла ей грудь. Ее груди без корсажа в распахнутом тонком летнем платье были очень красивы; голубенькие линии прожилок разбегались ровными кругами по белой и чувствительной коже. И, словно зреющие фрукты в теплице, их всегда покрывала испарина. Прежде чем продезинфицировать соски кусочком марли, смоченной в растворе борной кислоты, Ясуко вынуждена была вытирать пот с груди полотенцем. Не успевал ребенок потянуться губами к ее сосцам, как из них начинало сочиться. От избытка молока они всегда побаливали.

Юити взглянул на ее грудь. Взглянул на плывущие летние облака за окном. Неумолчно звенела цикада, и временами их слух уже не различал ее назойливого трезвона. Когда Кэйко пресытилась молоком, она уснула под москитной сеткой. Юити и Ясуко обменялись взглядами и улыбнулись.

Внезапно Юити пронзило чувство раздражения. Неужели все это называется счастьем? Когда все то, чего мы так боялись, осуществлено и предстает перед нашими глазами, наступает просто бессильное успокоение. Неужели все это и есть счастье? Он был потрясен и обескуражен.

Днями позже мать вновь занедужила. На этот раз, однако, она не послала за врачом, как бывало прежде, и, более того, наотрез отказалась от лечения. Эта говорливая вдовушка целый день не открывала рта, что показалось странным. В этот вечер Юити решил поужинать дома. Он отложил свою вылазку в город, заметив нездоровый цвет кожи ее лица, судорожную мимику, когда она пыталась улыбнуться, и полное отсутствие аппетита.

— Почему ты сегодня вечером никуда не идешь? — с натужной живостью спросила она сына, который, кажется, засиделся дома. — Не беспокойся обо мне. Я не больна. Коль нужны доказательства, так ведь я сама знаю, как себя чувствую. Если что-то неладное почувствую в себе, то я немедля позову доктора. Я вовсе не стесняюсь кого-либо побеспокоить…

Юити, однако, как благочестивый сын, и шагу не ступил за дверь. На следующий день сметливая мамаша изменила тактику. С утра она пребывала и прекрасном расположении духа.

— Ну что же это за день выдался вчера? — громогласно, без скромности, изрекла она, обращаясь к служанке Киё. — Вчера, оказывается, я снова-таки не закончила своего женского курса.

Прошлую ночь она почти не спала. Возбуждение, вызванное недосыпанием, за ночь разбередило ее разум. Вот так она разыграла этот спектакль. После ужина Юити со спокойным сердцем вышел из дому.

— Вызови таксомотор, — велела отважная матушка своей преданной служанке. И добавила: — Куда ехать, я скажу в машине.

Киё начала было собираться с ней, но хозяйка осадила ее:

— Не надо меня сопровождать. Я поеду одна.

— Но матушка! — взмолилась Киё, пораженная как громом.

С тех пор как мать Юити заболела, она почти никогда не отпускала ее одну.

— Неужели это странно, что я иду одна? Не принимай меня за ее величество вдовствующую императрицу, пожалуйста. Кстати, разве я одна не ездила в госпиталь, когда Ясуко рожала? Ведь ничего же не случилось!

— Тогда, кроме меня, никого не было, чтобы присматривать за домом. И разве вы забыли, что давали мне обещание никогда больше не отлучаться одной?

Заслышав пререкания между хозяйкой и прислугой, Ясуко появилась в комнате свекрови с тревогой на лице.

— Мама, я пойду с вами, если вам не угодно, чтобы вас сопровождала Киё.

— Все хорошо, Ясуко-сан. Не волнуйся! — сказала она нежным, прочувствованным голосом и, обращаясь как к своей дочери, продолжила: — Это касается имущества моего покойного мужа. Мне нужно встретиться кое с кем. Мне не хотелось говорить об этом с Юити. Ежели он вернется раньше меня, то скажи ему, что за мной заехал на машине мой старинный друг. Ежели он вернется после, то я ничего не буду говорить и вы с Киё тоже ничего не говорите. Обещай! У меня тоже бывают кое-какие планы.

Предписав всем молчать, она поспешно уехала на машине; через два часа на этой же машине вернулась домой. Вид у нее был изнуренный, и она сразу пошла спать.

Юити вернулся поздно ночью.

— Как мать? — спросил он.

— Ей стало намного лучше. Сегодня пораньше, часов в девять, легла спать, — ответила Ясуко, верная своей свекрови.

На следующий вечер, когда Юити ушел, его мать тотчас вызвала таксомотор с часовой оплатой и засобиралась. Второй вечер подряд она, никого не подпуская к себе близко, не говоря ни слова, вновь куда-то уезжала. Киё подала серебряную пряжку с узором в виде кругов воды, чтобы закрепить пояс на кимоно. Она вздрогнула, когда хозяйка выхватила эту пряжку из ее рук. Киё испуганно взглянула на госпожу. Глаза этой несчастной женщины пылали нездоровым жаром, не замечали добросердечной и беспомощной служанки.

Два вечера подряд она приезжала в «Рудон», в квартал Юракутё, где ждала с нетерпением, когда там появится Юити. Пугающее анонимное письмо, которое она получила позавчера, принудило ее отправиться в это сомнительное заведение, отмеченное на вложенной в письмо карте, чтобы самой увидеть там упомянутого человека и удостовериться в том, что тайное донесение не является клеветой. Она решила, что справится со всем этим как-нибудь в одиночку. Не имеет значения, насколько глубоко несчастье пустило корни в их доме, лишь бы эта проблема разрешилась во благо матери и ребенка, и не следует, чтобы Ясуко была вовлечена в эти передряги.

Это заведение два вечера подряд поражало ее своими чудаковатыми посетителями. В эпоху Эдо мальчики-проститутки «ироко», будучи в услужении у гомосексуалистов, обычно находились под покровительством вдовствующих дамочек. В наши дни этот обычай напрочь забыт. В письме сообщалось, что в заведении много странного сброду и что разговаривают там на жаргоне. Вдова Минами старалась из последних сил освоиться с тамошними нравами и с первого раза преуспела в том, чтобы казаться завсегдатаем. Нисколько не выказывая своего удивления, она была общительной и отзывчивой. Хозяин, подошедший к ней с приветствием, был очарован изысканностью и благородством этой пожилой дамы, ее откровенной манерой общения, и не мог не довериться ей. А ко всему прочему, эта посетительница не скупилась на денежки.