Авиньонский квинтет: Месье, или Князь Тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Лоуренс Даррелл cтр.№ 62

Иерархическое строение у тех и у других на удивление схоже — даже одежду они переняли: военная форма с красным капюшоном. Произошла важная встреча наркотической культуры (марихуана, гашиш, quat) с винной культурой — христианское вино служит заменителем крови Спасителя. Вино как заменитель крови отчасти сдерживает христиан, но так бывает не всегда. Если самообладание их покидает, как во время взятия Иерусалима, то в результате — массовое убийство ближних. Они хотели напиться крови и не могли это скрыть. Ассасины же убивали, так сказать, сохраняя спокойствие, воображая, будто убивают идею, сухую, как дохлая муха.

Тоби замолчал и, сонно уронив голову на грудь, призадумался. Но вскоре заговорил вновь:

— Виноград и трава — эти две культуры неожиданно столкнулись и какое-то время воевали друг против друга. Потом одна из сторон выиграла битву военную и проиграла моральную. Один убивает, как механизм, другой жаждет крови жертвы. Именно тут тамплиеры и начали помаленьку сбиваться с пути.

Он хмыкнул и положил священную рукопись под голову вместо подушки.

— Теперь, Брюс, тебе понятно, как закончит свои дни бедняга Бэбкок? Во время климакса у него выпадут волосы, он ослабеет и лишится всего своего майонеза.

Однако мне было не до сплетен.

— Ну и что ты надеялся услышать от Сабины? — спросил я.

Воцарилось тяжелое молчание, потом Тоби ответил вопросом на вопрос:

— Трудно отрезать голову?

— Не очень, — сказал я, — если знать как. Сначала надо зажать большие артерии, а потом ножом мясника перерезать хрящи, вот и все.

— Не знаю, что думать о Пьере, да и письмо Сабины полно двусмысленностей. Одно точно. Пьер получил laissez-passer, [131] следовательно, ждал удара. Видимо, он доверился Сильвии, вот она и не выдержала, сорвалась, так как ей хотелось уйти с ним и в то же время — остаться с тобой. Этот рецидив — компромисс, избавивший ее от необходимости выбирать.

— А голова? Думаешь, какое-то мерзкое тайное общество пытается возродить традиции тамплиеров, и ему понадобилась голова последнего Ногаре?

— Мы не узнаем правды, пока не приедет Сабина. Объяснений можно придумать сколько угодно, но все они жидковаты, потому что не все укладывается в схему, один-два факта остаются ни при чем. Истина обычно проста. Могла Сабина быть тем человеком, которому поручили убить Пьера? Вряд ли он заподозрил бы ее, а нам известно, что она навещала его одной из последних, если не самой последней.

— Да. Но как он умер!

— Естественно, яда не нашли, однако есть много ядов, которые не оставляют следов. Например, свежая синильная кислота… Вот как объяснить отсутствие головы? Кто взял ее и зачем?

— По распоряжению Журдена сделали посмертную маску, правда, для этого ни к чему отрезать голову.

— Да уж. Кстати, Сабина однажды рассказала мне об одном на удивление продуманном убийстве, случившемся в Александрии — вариация истории Юдифи и Олоферна. В голову спящего человека вбили гвоздь без шляпки… и прикрыли волосами. Под рентгеном, естественно, штырь в мозгу хорошо виден…

Вдалеке, на каменистых garrigues [132] в рассеянном свете полной луны слышались мелодичная перекличка волков. Прованс сонно млел, полный влажного изобилия, окутанный испариной счастливого завершения урожайной поры. Пыльные дороги прорезали колеса телег и тракторов, груженных горами винограда — синего винограда, припорошенного пыльцой вечности. На полях орудовали кривыми ножами сборщики, которых сопровождали тучи птиц.

— Тоби! — позвал я, и тот что-то пробормотал, будто во сне. — Ты действительно веришь, что так все было?

— И да, и нет, — не сразу ответил он. — Но если кто-то и знает правду, то это Сабина. У меня такое чувство, будто она скоро объявится и все нам расскажет. Ее везде ждут мои письма.

Когда Сабина бродила по свету, то никому не оставляла адреса, даже Post Restante. [133] Была лишь одна надежда отыскать ее — при помощи какого-нибудь известного кафе, где хранят письма для своих постоянных клиентов, например, «Гавелка» в Вене, «Молар» в Женеве, «Бодро» в Александрии, «Гроппи» в Каире, «Собор» в Париже… Она могла оказаться поблизости и заглянуть в одно из них.

Могла. Но тогда сразу бы ответила. Предчувствие говорило мне, что нам больше не видать Сабину, в недавнем письме она намекнула, что тоже получила предупреждение. И значит, все вопросы останутся без ответа, будут похоронены в неведомом будущем или в гниющих палимпсестах [134] прошлого. Прованс особенно богат на мифы и символы и не любит, когда от него требуют объяснений умные современные бездельники из отряда человекообразных. Это как ключ — тот старый ключ, что Ногаре оставили Пьеру. Легенда гласит, будто он от сокровищницы тамплиеров, в которой хранятся несметные богатства, не доставшиеся королю. Но где замок, к которому подходит этот ключ-пистоль? Многие годы Пьер упорно искал, скорее всего, мифический клад. Впустую! Впустую. Сейчас ключ лежит в архиве, и Тоби использует его в качестве пресс-папье. Тайна, как мне казалось, так и останется тайной. Она — неотъемлемая часть Прованса, истории здешнего края, который с древнейших времен предпочитал мечтать, придумывать и рассказывать сказки, твердо веря, что у сказок не бывает конца.

Занимался рассвет, и обильная роса легла на наши одеяла. Наверно, мы немного закоченели, и походка наша напоминала походку ревматиков, — пока мы шли к маленькому трактиру возле Пон-дю-Гар, где оставили лошадей.

ЗЕЛЕНАЯ ЗАПИСНАЯ КНИЖКА

(БУМАГИ САТКЛИФФА)

Комедия или трагедия? На чьей ты стороне, приятель? Воистину из наших бед можно сотворить и то, и другое. Ну, например, почему бы мне не добавить мой «гомосексуальный компонент» (О счастливое умение пользоваться языком!) той возне, в которой я получил триппер? В конце концов, не кто иной, как доктор Радостный уверил меня, что выбор сексуальной партнерши мальчишеского типа, то есть Пиа, говорит об очевидных гомосексуальных наклонностях в моей натуре. Любопытства мне не занимать. Но это было похоже на совокупление с типичным импотентом. Нелепо, трагично, смешно. Пиа расстроилась, когда прочитала. Об этом мне рассказала Трэш, а от себя добавила: «Милый Роб, ну и хохотала же я, прямо до колик, когда она читала твое письмо. Ну ты даешь, ты просто гений. Почему бы нам с тобой, смеха ради, не переспать?» Всякая вещь такова, какой ее воспринимаешь, и нетрудно подхватить целительный триппер, если хочешь его подхватить. Клоуны плачут там, куда боятся приходить ангелы. Довольно долго я ничего не мог делать. Сидел один и терзал пианино. Бедняжка Роб.