Призраки Гойи - читать онлайн книгу. Автор: Милош Форман, Жан-Клод Карьер cтр.№ 18

— Мне надо поговорить с этим человеком.

— Зачем?

— Касамарес, это же он?

— Да.

Бильбатуа рассказывает в нескольких предложениях о том, что произошло, начиная с сегодняшнего утра: о повестке, аресте Инес, которую держат взаперти, и гробовой тишине. Уже много часов от нее нет никаких вестей. Этот Лоренсо Касамарес, как говорят, приобрел большой вес в извилистых коридорах инквизиции. Если кто и может помочь Инес, то это он.

— А ты, Франсиско, ты же его знаешь. Сходи к этому человеку. Или отведи меня к нему. Сию же минуту.

Гойя первым делом пытается утешить Томаса. Немыслимо, чтобы инквизиция сцапала Инес, как хищная птица добычу, не думая ее возвращать. Сейчас уже не те времена, говорит он приятелю, успокойся, она скоро вернется, наберись терпения.

Но Бильбатуа не собирается успокаиваться, куда там. А также не желает запасаться терпением. Внутренний голос подсказывает ему, что дочь в опасности и на счету каждая минута. Гойя должен отвести его к Лоренсо.

— Я же его толком не знаю! — восклицает тот. — Он приходил сюда раза три-четыре, вот и всё. С какой стати, по-твоему, я туда заявлюсь? И что ему скажу? Да меня и на порог не пустят!

— Тебя это смущает?

— Отправиться туда?

— Да. Скажи.

— Откровенно говоря, да, немного. Предпочитаю не иметь никаких дел с этими людьми. Не хочу быть у них в долгу. А главное, не желаю просить их о малейшем одолжении.

— Речь не идет об одолжении! Просто я хотел бы знать, могу ли что-нибудь сделать для дочери! Ты можешь это понять или нет?

Конечно, Гойя может понять. Однако он зачастую пасует там, где необходимо действовать. Так уж он устроен. Его глаза и руки видят, показывают изнанку и язвы этого мира, но не придают ему решимости, даже при виде жуткой тревоги друга. Некий внутренний тормоз сдерживает и парализует его. Дерзость художника ограничивается его офортами и холстами.

Гойя вытирает руки и переминается с ноги на ногу; он говорит, что его ждут друзья для поездки на охоту. Бильбатуа отвечает, что эта поездка всё же могла бы подождать. Гойя предлагает приятелю стаканчик вина, но тот отказывается. Художник говорит, что попробует воспользоваться случаем и замолвит словечко королю или королеве во время следующего сеанса. Но на это, вероятно, уйдет несколько недель. Бильбатуа не может, не хочет ждать. Его дочь там, под замком, в камере. Чего от нее хотят? Что с ней делают?

Купец то и дело останавливается перед портретом Лоренсо. Внезапно он спрашивает Гойю:

— Это уже закончено?

— Еще сохнет.

— Монах тебе заплатил?

— Нет. Пока нет.

— Ты ему доверяешь?

— В чем? В том, что касается оплаты?

— Да. Ты уверен, что он располагает средствами, чтобы с тобой рассчитаться?

Гойя не отвечает. Он слегка пожимает плечами. Можно ли ожидать, что клиент не заплатит? Художник уже назначил ему цену, но не говорит об этом Бильбатуа. Лоренсо должен вручить ему всю сумму, когда придет выбирать раму и забирать картину, дня через два-три. Да, он доверяет ему, отвечает Гойя.

Томас спрашивает:

— Сколько он тебе за это даст?

Около десяти дней спустя, примерно в середине апреля Лоренсо отправился в мастерскую Гойи. Он остановился перед завершенным портретом — художник известил его об этом запиской — и долго смотрел на него, прежде чем промолвить тихим мягким голосом:

— Странно. Если бы я встретил этого человека на улице, то не узнал бы его.

— А я бы узнал, — заметил Гойя.

— Мы никогда не видим себя в истинном свете, — продолжал монах. — Предположим, что я таков.

— Этот человек, — спросил художник, — доведись вам столкнуться с ним на улице или где еще, что бы вы о нем подумали? Он бы вам понравился?

— Трудно сказать. Я бы остановился, чтобы с ним поговорить. Ответил бы, заговори он со мной. Постарался бы оказать ему услугу. И думаю, да, думаю, он внушил бы мне доверие. Не могу только сказать, по душе ли он бы мне пришелся.

Лоренсо немного помолчал, пристально глядя на свои нарисованные глаза, а затем сказал:

— Мне нравится его изображение. В этом я уверен. Мне нравится манера, в которой написан портрет.

— Тем лучше, — произнес Гойя.

— Зритель смотрит на него и видит только лицо, точно выскакивающее из сутаны, словно она его породила. Живая плоть посреди ткани. Мне нравится это сочетание белого и черного, эта простота. Глаза и рот — единственные украшения, деяние Творца, в то время как сутана — плод человеческого труда. Поистине изумительная работа.

— Спасибо. А теперь не хотите ли, чтобы я показал вам несколько рам?

— Очень хочу. Только без завитушек и позолоченного дерева, если можно. Что-нибудь простое и прочное.

— Очень хорошо.

Гойя принялся искать в одном из уголков мастерской куски рам, какие-то образцы. Пока он там шарил, Лоренсо довольно долго неподвижно стоял перед полотном, как перед неожиданно появившимся зеркалом. Возможно, он думал об иконоборцах, еретиках, когда-то пытавшихся уничтожить все иконы — они утверждали, что кощунственно придавать Богу низменный, человеческий облик. Но ведь Бог и сам предстал в облике человека! — возражали отцы церкви. Это он подал нам пример! Да и в любом случае нет ничего предосудительного в изображении человека, сотворенного по образу и подобию Господа!

Эти доводы были бессильны убедить разрушителей. Пришлось взяться за оружие и в очередной раз истребить заблудших овец.

Лоренсо полез в карман, вероятно, чтобы достать деньги, и произнес с улыбкой:

— Ну вот и хорошо, руки не понадобились. Не говоря о том, сколько я сэкономил.

Монах вынул из кармана черный кошелек в тот миг, когда Гойя вернулся с двумя образцами рам. Художник сказал ему:

— Нет-нет, не стоит. За картину уже заплатили.

— То есть?

— Некто дарит вам ее.

— Кто же? Вы? Вы не хотите, чтобы я платил?

— Нет-нет, не я, а кто-то другой. Я уже получил деньги. Выбирайте раму, и через четыре дня я вам ее пришлю. За раму тоже заплачено.

— Что вы хотите сказать? Кто заплатил?

— О, кто-то, кто может себе это позволить. Друг. Его имя — Томас Бильбатуа. Вы наверняка о нем слышали. Один купец.

Лоренсо на миг задумался.

— Бильбатуа? — переспросил он. Монах огляделся, очевидно, в поисках портрета девушки, на который он обратил внимание во время прошлого визита. Портрета на месте не было. Наверное, его забрали. Гойя прибавил, что торговец намерен принять участие в реставрации церкви святого Фомы, которая давно в этом крайне нуждается.