Параноики вопля Мертвого моря - читать онлайн книгу. Автор: Гилад Элбом cтр.№ 18

— Да, но мы не рассматриваем их как своих спасителей. Вы, напротив, как только примете облик благородного освободителя, так сразу ловите скрытое сообщение, которое, по-вашему, исходит от девушек в форме: «Мое несчастное обнаженное тело томится в этой клетке, в этой одежде. Приди и освободи его!» Мужчины рассматривают женщин в форме как пленников, жаждущих помощи.

— Ты хочешь сказать, что форма подразумевает внутреннюю потребность?

— Конечно. И еще чистоту. Есть что-то совершенно возбуждающее в безупречной чистоте, а форма её как раз подразумевает. В мире грязи и хаоса безупречная форма — униформа — воплощает тягу человека к симметрии, совершенству, порядку, и в то же самое время она скрывает сладострастное желание разрушить этот порядок. Девочка из группы поддержки или школьница будет отстаивать свою невинность, до боли желая, чтобы её растлили. Набожная монахиня или внимательнейшая медсестра всегда будут отождествляться с незапятнанностью — но они же будут жаждать насилия.

— Тебя в очередной раз вывело на любимую тему: порнография.

— Абсолютно верно, — говорит Кармель. — Жесткие требования к внешнему виду лишают человека в форме его собственной индивидуальности. Как только индивидуальность человека пропадает, с ним — а особенно с ней — легче обращаться как с сексуальным объектом. В этом лежит порнографический принцип создания жертвы через униформу. Отсюда женщины в форме, — а в твоем случае, душевнобольные — становятся легкой добычей, игрушкой для утоления своих желаний наслаждаться, эксплуатировать или бесчестить.

— Кстати о душевнобольных. Мне надо работать. Я тебе перезвоню.

И вот наступает момент, которого мы все так ждали! Появляется Джули Стрэйн, монументальная Девушка Года в журнале «Пентхаус», и с триумфом затмевает всех плейбоевских «подружек», ставших агентами. Она, на самом-то деле, одна из «плохих парней», так что фильм, в принципе, о войне между «Плейбоем» и «Пентхаусом». Спецагент Синтия Бримхолл (Девушка Месяца, октябрь 1985) кооперируется со Спейр (март 1984) и Васкес (ноябрь 1984) в попытке одолеть могучего монстра из «Пентхауса». Но Джули Стрэйн сильнее, выше, хитрее, быстрее, и её груди намного больше, что, несомненно, не только помогает ей убить большинство своих врагов, но и произнести лучшие за весь фильм реплики.

Джули Стрэйн: Товар при тебе?

Мотоциклист: Да я с ним родился.

Джули Стрэйн: Да ну? Давай-ка посмотрим.

Мотоциклист (показывает на ящик, в котором ракета): Открой-ка.

Джули Стрэйн (обозревая содержимое ящика): О, какой у тебя тут агрегат, летчик-мальчик!

Мотоциклист: Длинный.

Джули Стрэйн: Быстрый.

Мотоциклист: Твердый.

Джули Стрэйн: Опасный.

Мотоциклист: Агрессивный.

Джули Стрэйн: Смертоносный.

Мотоциклист (меняет тему): Деньги мои привезла?

Джули Стрэйн (передает ему черный кейс): Здесь — почти все, что тебе надо.

Мотоциклист (окидывая её взглядом сверху вниз): Почти.

Но тут им уже не до разговоров. Как только этот восхитительно двусмысленный диалог подходит к концу, Джули берет дела в свои руки. Она убивает мотоциклиста его же ракетой и похищает для Кейна бриллиант. Потом она бессовестно предает Кейна и продает бриллиант тайному Ордену чернокожих воинов-кикбоксеров. Затем она успевает похитить миниатюрный радиоуправляемый вертолет, захватить эсминец, заняться сексом с капитаном эсминца, убить капитана эсминца, устроить ад на земле, навести ужас, наслать опустошение, надрать всем задницу и раздеться столько раз, сколько потребует того режиссер — то есть очень много раз. Кейн делает драматическое признание: он — давно потерянный сын нацистского офицера, который и продал бриллиант китайскому дипломату. Он (неизвестно с какой стати) сдается хорошим парням и возглавляет отряд специального назначения, который штурмует тайное убежище Джули Стрэйн в джунглях.

Фильм заканчивается сценой живописной смерти Джули Стрэйн. Её на куски разносит её собственный мини-вертолет. А затем появляется обещание, что ее возродят в сиквеле, только уже как положительную героиню.

— Погоди-ка минутку, — говорит Иммануэль Себастьян. — Я знаю, что ты делаешь! Ты кладешь ее себе под язык, правда?

— Тихххо! — шипит Абе Гольдмил. — Он тебя услышит.

— И что с того? Ему все равно.

— На всякий случай, — говорит Абе Гольдмил.

Снова звонит телефон.

— Именно это случилось во время Холокоста. Нацисты использовали униформу, чтобы стереть человеческую сущность не только у евреев, но и у немцев.

— Кармель, я же просил.

— Я серьезно. Немцам было нужно очиститься от индивидуальности и стать безличной машиной для убийства, а евреев заставляли пройти через этот процесс для того, чтобы их палачи рассматривали их просто как сырой материал, который годится для смерти и издевательств.

— Кармель!

— Да ты посмотри на фотографии из лагерей смерти. Берут мужчину, а лучше женщину или ребенка, раздевают донага, делают на руке татуировку с номером — и что получается? Порнография. Беспомощный, послушный объект без личности и индивидуальности, готовый к издевательствам и унижениям. Люди, чье единственное предназначение — быть кусками мяса в сумасшедшем празднестве пыток, безликой плотской массой, предназначенной для удовлетворения больных фантазий своих мучителей.

— Кармель, я тут работать пытаюсь.

— А я и говорю о твоей работе. Вы сажаете под замок невинных людей, виновных лишь в том, что они отличаются от какой-то субъективной нормы. Вы требуете, чтобы они приспособились к этим деспотическим правилам поведения, а если они не могут или не хотят — вы удаляете их из общества. Вы заявляете, что они страдают от опасного заболевания, вешаете на них ярлык «безумный», классифицируете их как недочеловеческих существ и запираете. С глаз долой.

Кармель с энтузиазмом излагает такие теории с тех пор, как я с ней познакомился. «Я специализируюсь по религии», — отрекомендовалась она, когда нам случилось сидеть за одним столиком в кафетерии Гуманитарного факультета в особенно шумный полдень. «Я пишу работу о Хроцвите» [22] .

— Кто этот Хроцвит?

— Вы не знаете?

— Не-а.

— Хроцвита — монахиня, поэтесса и садомазохистка, жила в Саксонии и писала сексуально-религиозные пьесы на латыни.

— И когда это было?

— Примерно тысячу лет назад.

— Вон оно что. А я пишу про свирепых инопланетян из далекого космоса, которые странствуют по Галактике и похищают студенток с чересчур развитым воображением, которые пишут про несуществующих монахинь.

Она улыбнулась.