Остров Ее Величества. Маленькая Британия большого мира - читать онлайн книгу. Автор: Билл Брайсон cтр.№ 59

Блэкпул — сколько ни повторяй, это не перестает поражать — привлекает ежегодно больше приезжих, чем Греция, и имеет больше спальных мест для отдыхающих, чем вся Португалия. И поглощает больше чипсов на душу, чем вся планета (расправляется с сорока акрами картофеля в день). «Русских горок» в нем больше, чем во всей Европе. Тут находится второй по популярности на континенте туристский аттракцион — 42-акровый пляжный парк отдыха, и только Ватикан побивает 6,5 миллионов его ежегодных визитеров. Здесь самые знаменитые иллюминации. А пятничными и субботними вечерами тут действует больше общественных туалетов, чем где бы то ни было в Британии, — правда, в других местах их называют подворотнями.

Что бы вы ни думали об этом месте, то, что делает, оно делает хорошо — а если и не очень хорошо, то, по крайней мере, очень успешно. За последние двадцать лет, когда число традиционно отдыхающих на море британцев сократилось на одну пятую, Блэкпул на 8 процентов увеличил число визитеров и зарабатывает на туризме 250 миллионов фунтов в год — немалое достижение, учитывая британский климат и тот факт, что Блэкпул — уродливый, грязный городишко, добираться до него отовсюду далеко, его море — открытый туалет, а его аттракционы дешевые, провинциальные и скучные.

Меня привела сюда иллюминация. Я так долго слушал и читал о ней, что просто изнывал от нетерпения увидеть своими глазами. И вот, заняв номер в скромном пансионе на боковой улочке, я поспешил на набережную, сам не зная, чего ожидать. Ну, скажу я вам, иначе как помпезной блэкпулскую иллюминацию не назовешь, а кроме помпезности в ней ничего нет. Конечно, каждому грозит разочарование, когда он наконец воочию видит то, что так долго стремился увидеть, но и в степени разочарования с блэкпулским световым шоу ничто не сравнится. Я-то думал, лазеры будут бороздить небо, стробоскопы разрисуют облака и вообще будет нечто потрясающее. А увидел просто-напросто процессию старых трамваев, декорированных под ракеты или рождественские хлопушки, и несколько миль жалких гирлянд на фонарных столбах. Полагаю, человек, незнакомый с действием электричества, мог бы разинуть рот, но даже за это не поручусь. Просто пижонство и по большому счету — фальшивка, как и весь Блэкпул.

Что поразило меня не меньше скудости иллюминации — какие толпы народа собрались полюбоваться зрелищем. Машины шли по набережной бампер к бамперу, к стеклам прижимались лица детей, и масса счастливых людей бродила по просторной прогулочной части. То и дело попадались лоточники, продающие светящиеся ожерелья, браслеты и прочие недолговечные забавы, и товар их просто сметали с лотков. Я как-то читал, что половина посетителей Блэкпула побывала там не меньше десяти раз. Бог весть, что они тут находят. Я прошелся по набережной примерно с милю и не отыскал в ней ничего притягательного — а я, как вы должны были уже понять, большой любитель показухи. Может, я просто был не в духе после утомительного путешествия из Портмандога, но никакого энтузиазма все это во мне не пробудило. Я брел мимо ярко освещенных пассажей, заглядывал в залы для игры в бинго, но праздничная атмосфера, заразившая всех и каждого, меня не захватывала. Я удалился в рыбный ресторан на тихой улочке, где получил морского окуня с чипсами и горошком, попросил соус тартар, за что на меня посмотрели как на капризулю-южанина, и в который раз рано ушел спать.

Утром я поднялся пораньше, чтобы дать Блэкпулу второй шанс. При дневном свете он мне понравился значительно больше. На прогулочной набережной было полно решетчатых чугунных беседок с куполами-луковками, торгующих конфетами «морские камешки», нугой и прочими липкими сластями, не замеченными вчера в темноте, а пляж был огромным, пустынным и вполне приемлемым. Длина блэкпулского пляжа — 7 миль, а самое любопытное в нем — что официально он не существует. Я не выдумываю. В конце 1980-х, когда ЕС принял директиву о минимальном стандарте сброса отходов в океан, оказалось, что почти все приморские поселки Британии не дотягивают даже до минимального уровня. В большей части городов покрупнее, как Блэкпул, дерьмомер, или как он там называется, просто зашкаливало. Правительство столкнулось с очевидной проблемой: ему совершенно не хотелось тратить деньги на британские пляжи, ведь на Мустикве и Барбадосе хватало отличных пляжей для богатых, и оно издало распоряжение — столь вопиющее, что мне самому трудно поверить, но это правда, — что в Брайтоне, Блэкпуле, Скарборо и многих других ведущих курортах купальных пляжей, строго говоря, нет. Бог знает, как обозначили эти песчаные пространства — промежуточные буферные отстойники, надо полагать, — зато от проблемы избавились, не решая ее и не потратив ни пенса из казны, и это, конечно, главное, а в случае с нынешним правительством — вообще единственное, что имеет значение.

Но хватит политической сатиры! Оставим ее и поспешим в Моркам. Туда я отправился, пересаживаясь с одного дребезжащего «подкидыша» на другой, отчасти, чтобы провести показательное сравнение с Блэкпулом, но больше потому, что я люблю Моркам. Не знаю точно, за что, но люблю.

Сейчас, глядя на него, трудно поверить, что не так давно Моркам соперничал с Блэкпулом. На самом деле, начиная с 1880-х годов и много десятилетий после того, Моркам был воплощением северного английского курорта. В нем впервые в Британии устроили иллюминацию на набережной. В нем родились бинго, надписи на скалах и спиральные горки. В праздничные недельные каникулы, когда северные фабрики целиком выезжали на отдых (они называли Моркам Брэдфордом-на-море), в здешних пансионах и отелях собирались до 100 000 приезжих. Во времена высшего расцвета в Моркаме было два больших вокзала, восемь музыкальных залов, восемь кинотеатров, аквариум, ярмарка развлечений, зверинец, вращающаяся башня, плавучий сад, Летний павильон, Зимний сад, самый большой в Британии плавательный бассейн и два причала. Один из них, центральный, входил в число самых красивых и необычных в Британии, со сказочными башнями и крышами-куполами — арабский дворец, выплывший в Моркамский залив.

Здесь было больше тысячи пансионов, зарабатывавших на массах, но имелись и более высококлассные заведения для тех, у кого запросы повыше. Труппы «Олд Вик» и «Саддлерс Уэллс» проводили здесь целые сезоны. Элгар дирижировал оркестром в Зимнем саду, а Нелли Мелба пела. И здесь прижились многие отели, равнявшиеся на лучшие из европейских, такие как «Гранд-отель» и «Бродвей», где в начале двадцатого века клиенты с толстыми кошельками могли выбирать из дюжины разновидностей водных ванн, в том числе между «игольчатым, соленым, пенным, пломбирным и шотландским душем».

Все это я знал, потому что прочел книгу «Потерянный курорт: прилив и отлив в Моркаме» местного приходского священника по имени Роджер К. Бингем. Она не только исключительно хорошо написана (замечу кстати, просто поразительно, сколько в этой стране хороших краеведческих работ), но и полна фотографий Моркама в его лучшие времена, и все снимки ошеломляюще отличались от видов, оказавшихся передо мной, когда я сошел с поезда — один из трех высадившихся пассажиров — и двинулся по солнечной, но выцветшей до изумления Марин-роуд.

Трудно сказать, когда и отчего начался упадок Моркама. Он еще оставался популярным в 1950-х — в 1956 году в нем было 1300 отелей и пансионов, в десять раз больше, чем теперь, — но величие стал утрачивать задолго до того. Знаменитый центральный причал сильно пострадал при пожаре в 1930 году и постепенно превратился в нелепую руину. В 1990 году город официально удалил причал с городской карты — попросту притворился, что выступающей в море груды развалин, доминирующих над набережной, как бы не существует. Между тем причал Вест-энд снесло зимним штормом в 1974 году, великолепный мюзик-холл «Альгамбра» сгорел в 1970-м, а двумя годами позже снесли театр «Ройялти», чтобы освободить место для торгового центра.