Сегун - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Клавелл cтр.№ 238

— Вы отлучаете бедного глупца за такой естественный поступок, как переспать с женщиной, но когда двое из ваших верующих ведут себя так неестественно — да, даже предательски, — когда я жду от вас помощи, неотложной помощи — а я ваш друг, — вы только делаете «предложения». Разумеется, вы понимаете серьезность этого?

— Я прошу прощения, господин. Пожалуйста, извините меня, но…

— Может быть, я бы простил вас, Тсукку-сан. Еще раньше было сказано: «Сейчас каждый должен выбрать свою сторону», — сказал Торанага.

— Конечно, мы на вашей стороне, господин. Но мы не можем приказать господину Кийяме или господину Оноши что-то сделать…

— К счастью, я могу приказать моим христианам.

— Да, господин?

— Я могу освободить Анджин-сана. И отдать ему корабль. С его пушками.

— Опасайтесь его, господин. Кормчий дьявольски хитер, но он еретик, пират и ему нельзя доверять…

— У нас Анджин-сан самурай и хатамото. На море он, может быть, и пират. Если он пират, я могу предположить, что он соберет еще много корсаров. То, что чужеземцы делают на море, это их личное дело, да? Это всегда было нашей политикой. Не так ли?

Алвито оставался спокойным и пытался заставить себя все проанализировать. Никто не мог предположить, что англичанин станет так близок Торанаге.

— Эти два христианских дайме не сделали никаких шагов, даже каких-либо секретных?

— Нет, господин. Мы пытались каж…

— Никаких уступок, ничего?

— Нет, господин…

— Никакого обмена, никаких условий, компромиссов?

— Нет, господин. Мы пытались их и соблазнить, и убедить. Прошу вас, верьте мне, — Алвито знал, что он был в ловушке и по нему можно было видеть, что он в отчаянии. — Если бы дело касалось меня, то да. Я бы угрожал им отлучением, хотя это была бы ложная угроза, так как я никогда бы не мог выполнить ее, если бы они не совершили смертного греха и не признались в содеянном или раскаялись и подчинились. Но даже угроза для достижения каких-то мирских целей была бы очень большим проступком с моей стороны и грозила бы мне, господин, смертельным грехом. Я рисковал бы вечным проклятием.

— Вы говорите, если бы они согрешили против вашей веры, тогда бы вы отлучили их?

— Да. Но я не думаю, что это можно было бы использовать, чтобы привлечь их на вашу сторону, господин. Пожалуйста, извините меня, но они… они все против вас в данный момент. Я сожалею, но это правда. Они оба заявили об этом очень ясно, и вместе, и порознь. Клянусь Богом, я молился, чтобы они передумали. Мы дали вам слово, что попробуем, ей-богу, отец-ревизор и я. Мы выполнили наше обещание. Клянусь Богом, мы пытались, но нам не удалось.

— Тогда я проиграл, — сказал Торанага, — вы знаете это, не так ли? Если они останутся в союзе с Ишидо, все христианские дайме будут с ним. Тогда я проиграл. Двадцать самураев против одного моего. Ясно?

— Да.

— А какой у них план? Когда они нападут на меня?

— Я не знаю, господин.

— А вы скажете мне, если узнаете?

— Да-да, если я буду знать.

«Сомневаюсь, — подумал Торанага и отвернулся, глядя в ночную темноту, почти раздавленный грузом своих беспокойств. — Стоит ли объявлять „Малиновое небо“ после всего этого? — беспомощно подумал он. — Глупый, обреченный на неудачу удар по Киото?»

Он ненавидел ту позорную западню, в которую попал. Как Тайко и Города перед ним, он должен был терпеть христианских священников, потому что они были неотделимы от португальских торговцев, как мухи от лошади, имея абсолютную мирскую и светскую власть над своей непокорной паствой. Без священников не было бы торговли. Их польза была в том, что они были посредниками в торговле, и их роль при появлении Черного Корабля была жизненно важной, так как они знали языки и пользовались доверием обеих сторон, и если в империи полностью запрещали деятельность священников, все чужеземцы послушно уплывали и никогда не возвращались. Он помнил, как один раз Тайко пытался избавиться от священников и все-таки сохранить торговлю. Черный Корабль не приходил целых два года. Шпионы сообщали о том, как главный священник, сидящий, как ядовитый паук в Макао, приказал больше не торговать с Японией в ответ на запретительные указы Тайко, зная, что когда-нибудь Тайко вынужден будет смириться. На третий год он покорился неизбежности и пригласил священников обратно, забыв про собственные указы, измену и мятежи, которым сочувствовали священники.

«От реальности деваться некуда, — подумал Торанага. — Никому. Я не верю тому, что говорит Анджин-сан: что торговля так же важна для чужеземцев, как и для нас, что их жадность заставит их торговать независимо от того, как мы поступим со священниками. Риск слишком большой, чтобы пробовать, времени нет, да и я не имею власти. Мы один раз попробовали и потерпели неудачу. Кто знает? Может быть, они будут ждать и десять лет, они достаточно бескорыстны. Если священники запретят торговать, я думаю, что торговли не будет. Мы не сможем ждать десять лет. Даже пять лет. И если мы прогоним всех иностранцев, то Англии потребуется двадцать лет, чтобы заполнить эту нишу, если все, что говорит Анджин-сан, — правда, и если — а это очень важно — если китайцы согласятся торговать с ними, несмотря на их отношения с южными чужеземцами. Я не верю, что китайцы переменят свои привычки. Они никогда не изменятся. Двадцать лет слишком много. Даже десять лет — чересчур много.

От реальности никуда не деться. Или самая худшая реальность, навязчивая идея, которая тайно страшила Городу и Тайко, вновь оживет: что фанатичные бесстрашные христианские священники, если их вынудить, приложат все свое влияние и торговую мощь, морские силы для помощи одному из самых крупных христиан-дайме. Затем они создадут армию вторжения из одетых в железо таких же фанатичных конкистадоров, вооруженных новейшими мушкетами, чтобы поддержать этого христианина-дайме, как они почти всегда делали в последнее время. Сами по себе любые армии вторгшихся чужеземцев и их священников не угрожают огромным объединенным силам. Мы разгромим их, как орды Кублай-хана, и можем сделать это с любым захватчиком. Но, объединившись с одним из наших крупных дайме-христиан, имеющих армию самураев, и ведя гражданскую войну по всему государству, они могут в конце концов добиться для такого дайме абсолютной власти над всеми нами.

Кийяма или Оноши? Сейчас очевидно, что таков план иезуитов. Рассчитано идеально. Но кто дайме?

Обоим, конечно, помогает Харима в Нагасаки. Но кто поднимет знамя в конце концов? Кийяма — потому что Оноши прокаженный и ему недолго осталось жить на этой земле, и очевидной наградой Оноши за поддержку его ненавистного врага и противника, Кийямы, будет гарантированная, безбедная, вечная жизнь на христианском небе с постоянным местом по правую руку от христианского Бога.

У них сейчас четыреста тысяч самураев. Их база в Кюсю, и этот остров гарантирует их от моего нападения. Вместе эти двое могут легко захватить весь остров, у них есть там бесчисленное количество воинов, пищи, суда, необходимые для вторжения, все шелка, весь Нагасаки. По стране можно набрать еще пять или шесть сотен тысяч христиан. Из них более чем половина — христиане, обращенные иезуитами, — самураи; все они рассеяны среди других воинов у остальных дайме, громадное количество возможных изменников, шпионов или убийц — в зависимости от того, что им прикажут священники. И почему бы им не приказать? Они получат все, чего хотят, кроме самой жизни, — абсолютную власть над всеми нашими душами, а тем самым и над душой этой Страны Богов, чтобы наследовать нашу землю и все, что она вмещает, точно так, как уже рассказывал Анджин-сан о том, что пятьдесят раз случалось в их Новом Мире… Они обратят в христианство императора, потом его используют против его же собственного семейства, пока не проглотят всю страну.