Полузабытая песня любви - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Уэбб cтр.№ 76

Оставшись в одиночестве, Димити обхватила себя руками и постаралась преодолеть нахлынувшую на нее волну беспокойства. Она никак не могла решить, оставаться ей в комнате или выйти из нее, не зная, как правильно поступить, и не имея понятия, какие здесь существуют правила. Димити вышла на лестничную площадку и посмотрела вниз, во двор, где тихо журчал фонтан и все тот же кудрявый парень подметал пол жестким веником. До нее доносилось эхо приглушенных голосов. Слова сливались с журчанием воды, превращаясь в монотонный непонятный звук. Она обошла по кругу террасу, на которую выходили двери комнат, дивясь узорчатым изразцам и деревянной резьбе, любуясь двором посреди дома, а также небом над головой, чистым и синим. Димити никогда не видела такого прекрасного здания, не говоря уже о том, чтобы находиться внутри, а тем более жить в нем. В конце концов она набралась храбрости, чтобы спуститься вниз, но когда добралась до первого этажа, то увидела, что входная дверь закрыта. Убедившись, что поблизости никого нет, Димити подошла и подергала ручку, но дверь не поддавалась. Внезапно паренек-слуга появился рядом с ней и затараторил что-то, показывая очень белые зубы, которые выделялись на темном лице. Димити сделала шаг назад, и ее плечи коснулись двери. Мальчик улыбнулся и заговорил снова, на этот раз произнося нечто, имеющее куда более обычное, почти знакомое звучание. Это напоминало французскую речь, которую она иногда слышала от Чарльза и Селесты. Но хоть теперь Димити и различала отдельные слова, она все равно понятия не имела, что они значат. Девушка отскочила от паренька в сторону, затем повернулась и убежала обратно, вверх по лестнице.

После этого Димити провела несколько часов в полудреме на своем низком матрасе. Она просыпалась, глядела на потолок, опять засыпала и погружалась в один и тот же сон, в котором оказывалась затерянной среди огромных безводных пространств, которые они пересекли накануне, и ощущала, как ветер превращает ее в песок и развеивает по пустыне – песчинка за песчинкой. Шаги за дверью и внезапный стук разбудили Димити. Вошел Чарльз, даже еще раньше, чем девушка успела отозваться. Его нос и скулы слегка обгорели на солнце, волосы были мокрыми от пота и взъерошенными ветром. Димити вскочила на ноги, откинула назад волосы и постаралась собрать расползающиеся мысли. Она чувствовала головокружение и не могла точно сказать, оттого ли это происходит, что она слишком резко встала, или оттого, что на нее так сильно подействовал его вид.

– Мици! Почему ты здесь и одна?

– Все ушли к родителям Селесты, а я не могла пойти, потому что не являюсь членом семьи, – проговорила Димити, протирая заспанные глаза.

– Что ж, зря они оставили тебя здесь вот так, одну. Это несправедливо. Пойдем. Ты хочешь есть? Я собирался перекусить, а потом нанять мула и поехать к гробницам Меринидов [88] , находящимся высоко над городом. Хотела бы ты отправиться туда вместе со мной?

– Да, – ответила Димити без промедления и только потом задумалась о том, как ей удастся сесть на мула в шерстяной юбке, не нарушив приличий.

Она последовала за Чарльзом, почти переходя на бег, чтобы не отстать от него, когда он шагал по пыльным улицам, все более углубляясь в самое сердце старого Феса. Она то и дело уворачивалась от напирающих на нее со всех сторон людей, двигающихся во всех направлениях, словно медленно ползущие змеи. Все они носили широкие одеяния – серые, светло-бежевые или коричневые. Цвета пустыни, подумала Димити. Казалось, краски камня, песка и осыпавшейся штукатурки каким-то образом просачивались в ткань. Небольшие лавчонки тянулись по обе стороны улицы, и товары, продающиеся в них, как правило, висели на крюках, вбитых прямо в наружные стены, отчего проход становился еще уже. Здесь продавались большие металлические тарелки и кувшины, ткани, огромные пучки сушеных трав, различные кожаные изделия, фонари, корзины, детали каких-то машин и всевозможные устройства непонятного назначения.

– Мы не станем заходить слишком далеко в эту часть города, – сказал ей Чарльз. – Рядом есть местечко, где мы сможем поесть, а один человек, живущий в соседнем доме, одолжит нам мулов на весь остаток дня.

Внезапно раздавшийся шелест крыльев заставил Димити посмотреть вверх. Ярко-белые голуби россыпью поднялись над крышей. За ними наблюдали две высокие женщины, стоящие на балконе, нависшем над улицей. Их кожа была черной, как смола, и на ее фоне украшения, висящие на груди и в ушах, казались еще более яркими, сверкая, как огонь. Димити глазела на них до тех пор, пока не налетела на шедшую навстречу женщину, закутанную с ног до головы, с лицом, завешенным серой тканью, и с ребятишками, уцепившимися за ее подол. На детях были широкие шелковые одежды лимонно-зеленого и буро-красного цветов, прелестные и изысканные, как крылья бабочек. Женщина с закрытым лицом что-то сердито пробормотала, а ее малыши смеялись и хихикали.

Свернув за угол на круто поднимавшуюся вверх мощеную улицу, Чарльз обернулся и сказал:

– Внимательней смотри под ноги. Здесь поблизости работают мясники.

Озадаченная, Димити посмотрела вниз и увидела целую реку ярко-красной крови, которая текла посреди улицы, побулькивая и перекатываясь через булыжники. Димити торопливо перешагнула через нее и встала с краю, наблюдая, как белое перышко, словно лодочка, плывет по течению этого мрачного потока.

– Сколько животных нужно убить, чтобы вылилось столько крови? – спросила она.

– Очень-очень много. Но это не чистая кровь, а разбавленная водой. Мясники ведрами выливают ее из своих лавок, – пояснил Чарльз и бросил на подопечную быстрый взгляд. – Вот уж не думал, что такая охотница, как ты, может быть так чувствительна к виду крови.

– Нет, мистер Обри, меня она вовсе не трогает, – проговорила Димити, качая головой, хотя колени дрожали и к горлу подкатывала тошнота. Ей понравилось, что он назвал ее охотницей. Запах крови был густой и прилипчивый. Она попятилась, сделав осторожный шаг в сторону от потока, и ее каблук за что-то зацепился, так что она чуть не споткнулась. Димити посмотрела вниз, встретилась с невидящим взглядом мертвых глаз козла и в ужасе отпрянула. Она огляделась. На нее смотрели сотни неподвижных глаз. Целая груда отрубленных козлиных голов, из шей которых сочилась красная кровь. Отвисшие губы обнажали прямые мелкие зубы. Старик, стоящий позади этой жуткой кучи, смотрел на нее и смеялся. Димити поспешила следом за Чарльзом. В желудке у нее клокотало.

Место, где они пообедали, было не рестораном, а просто нишей в стене с деревянной загородкой, за которой какая-то старуха раскатывала лепешки и быстро пекла их на железной сковороде, окутанной дымом и жаром. Затем она накладывала в них горстями маслины с кусками омлета, ловко складывала и вручала посетителям. Получил их и Чарльз, после чего предложил сесть напротив лавки на ветхую ступеньку. Они ели лепешки, обжигая губы и отгоняя жужжащих вокруг них брюхастых мух, синих со стальным отливом. Уличный мальчуган, не дожидаясь, когда его попросят, принес им два стакана чая. Чарльз вытер пальцы о брюки перед тем, как их взять, и протянул парнишке монету. Казалось, он чувствовал себя совершенно непринужденно, полностью приспособившись к тому образу жизни, который для Димити был столь чуждым. Она старалась не показывать своего изумления и игнорировать пристальные взгляды арабских мужчин, когда они проходили мимо. Заметив, что арабы обращают внимание на Димити, Чарльз сказал: