Тоскана для начинающих - читать онлайн книгу. Автор: Имоджен Эдвардс-Джонс cтр.№ 59

– Может, сядем здесь, Морин? – спрашивает первая; ее ярко-оранжевые волосы плотно стянуты в хвост, такой тугой, что даже кожа на щеках натянулась.

– Нет, Мораг, – отвечает другая, черные волосы которой собраны в пучок розовой заколкой. – Отсюда вид лучше.

Белинда немедленно узнает своих прежних клиенток: ее антенны работают в усиленном режиме. От нее и раньше уходили постояльцы: молодые калифорнийцы, которые не смогли есть ее еду, средних лет пара из Лондона, которая не смогла вытерпеть ее разговоров, да еще парочка симпатичных парижан – эти не смогли ни есть, ни слушать разговоры. Но никому из них ни разу недостало смелости остаться тут же, в долине, под самым ее retrousse [124] носом. Все сочиняют байки насчет внезапных болезней или тяжелых утрат, а потом у них обычно хватает такта исчезнуть и больше не попадаться на глаза, чтобы о них и думать забыли. А эти две все еще здесь, и, судя по разговору, который подслушивает Белинда, они остановились у americana!

– Ох, – говорит Мораг, – я так рада, что послушала тебя, детка, и решилась на эту перемену. Душ, который я приняла сегодня утром, был замечательный.

– Знаю, – соглашается Морин. – И Лорен – ужасно симпатичная женщина. Мне правда нравится, как у нее все устроено. Ну, знаешь, классный дом, классная комната для занятий йогой и еда…

– Ага, – кивает Мораг. – Финики и персики на завтрак. Это так по-итальянски. Как раз то, чего просит душа.

– А то, другое, место? – смеется Морин. – Ой, прости Господи!

– Как звали эту старую корову?

Белинда замирает от ярости, выслушивая их дифирамбы Лорен и уничижительные отзывы о себе самой. Они испытывают так мало почтения лично к ней и к прелестям «Casa Mia», что даже не помнят ее имени. Надежно укрытая широкими полями своей mercato шляпы, она выслушивает, какая ужасная у нее еда, как непривлекательно оформлен ее дом, как тягостны ее разговоры и, разумеется, насколько у нее здоровый зад.

– Ив этом доме воняло, – добавляет Морин.

– Ага, – соглашается Мораг. – Хотя не могу понять, чем именно.

– Старухой, – говорит Морин.

– О Боже, точно!. Ты права, старухой. Это именно тот запах. Тухлой старухой.

– Жалкой старухой, скорее. Жалкой старухой, которая умрет в одиночестве, и только через несколько недель это обнаружат ее кошки. – Морин смеется, болтая пухлыми ногами.

Белинда уже готова ответить им и обругать их за плохой вкус и вообще за наглость, но она колеблется и теряет запал. Мысль о том, что в ее доме воняет «жалкой старухой», задевает ее за живое. Она хватается за стол, чтобы вернуть самообладание. Начинает любоваться видом и глубоко дышать. О чем они говорят? Она не старуха. Она вообще-то выглядит весьма гламурно, сидя тут в своем желтом цветастом платье. Лорен столько же лет, сколько ей, черт возьми. Она и не жалкая. У нее множество друзей. Просто масса. И если бы они смотрели в корень, то поняли бы, что в действительности она пользуется большой популярностью. А уж идея насчет того, что она может умереть в одиночестве и найдут ее только кошки, положительно смешна. Белинда ненавидит кошек: пожалуй, почти так же сильно, как курильщиков и детей. Но вместо того чтобы сразиться с этими двумя гарпиями, она решает потихоньку уйти. Встает, надвигает шляпу низко, на глаза, оставляет Роберто банкноту в десять евро и шаркает по направлению к арочному выходу. Как раз проходя мимо шотландок, высоко задрав нос, она наталкивается на низенького, средних лет мужчину с темными волосами, в узких очках в темной оправе.

– О Господи! – кричит он, поднимая руки вверх, будто его собираются застрелить. – Смотрите, куда идете, леди!

– Я ужасно извиняюсь, – говорит Белинда взволнованно и раздосадованно, так как с нее сваливается шляпа. Она нагибается, чтобы поднять ее, а распрямившись, сталкивается лицом к лицу с голливудским продюсером Лорен.

– Вы! – восклицает он, погрозив пальцем, и его грудь раздувается от гнева, как у голубя. – Я вас знаю. Я никогда не забываю лиц. Вы – та женщина, которая, черт побери, отправила меня искать ветра в поле по этим чертовым тосканским окрестностям. – Он все прибавляет тон, в его голосе появляется носовой призвук. – Это, мать твою, несомненно, вы!

– О Боже мой, это она! – взвизгивают обе шотландки, как будто их застали за какой-то непристойной пакостью, – а такое с ними, конечно же, случалось. Они прикрывают рты руками и быстро подбирают под себя ноги.

– Добрый день. – Белинда теребит поля своей шляпы, по очереди кивая каждому из них. – Надеюсь, все вы довольны своей жизнью на другой стороне долины?

– Ага, – говорит сценарист с выражением «и дальше что?».

– Леди? – спрашивает Белинда.

– Да. – Мораг и Морин кивают, румянец на их щеках плавно переходит в загар.

– Хорошо. – Она улыбается и пробирается дальше, к арке. – Милое стерильное место со всеми прелестями лабораторной атмосферы. – Она делает паузу. – Неудивительно, что вы, три лабораторные крысы, чувствуете себя там как дома. – Она оборачивается и на прощание с улыбкой кивает пожилой паре в углу. Прежде чем кто-либо из постояльцев Лорен приходит в себя, Белинда уже трусит прочь, по направлению к шоссе, так быстро, как только позволяют ее босоножки с ремешками.

* * *

А в «Casa Mia» Мэри работает в поте лица. Тарелки с сыром и ананасами, вазочки с оливками, арахисом, чипсами, подносы с креветочными волованами, с колбасками – все это отставлено в сторону, можно подавать гостям. Она достала пластиковые стаканы для напитков и сидит, скрестив ноги, копошась в собрании компакт-дисков матери, выбирая музыку; в этот момент входит Белинда.

– Мария, дорогая, – заявляет она и начинает носиться по дому, распахивая окна и рассекая воздух своей mercato шляпой. – Я просто-напросто считаю, что все эти закуски на столах недостаточно итальянские.

– Да? – говорит Мэри, поднимая голову; на коленях у нее лежит диск «Nothing But Country».

– Да, – говорит Белинда, открыв окно, взмахнув руками и впустив воздух в дом. – Мне нужны prosciutto, melone, prosciutto e melone, salami, mozzarella [125] и – и – бобы.

– Бобы? – спрашивает Мэри, отыскав в глубине полки диск Поля Саймона.

– Да, – подтверждает Белинда. – Вечеринка у americana была очень американской…

– Правда?

– Конечно, – настаивает Белинда, хмурясь оттого, что Мэри перебивает ее. – А эта вечеринка будет rustica и итальянской, rustica italiana, – действительно molto итальянской. Стихийно итальянской. С маленькими частичками Италии повсюду. Наполненной культурой и атмосферой. Итальянской культурой и атмосферой. – Она делает паузу. – Как тебе кажется, в этом доме пахнет?