Городской роман - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Дремова cтр.№ 19

По странному стечению обстоятельств в жизни Грачева все выходило как-то наполовину и почти. С самого раннего детства ему никак не удавалось понять, почему папа, имеющийся у всех его сверстников, приходит к ним с мамой редко, да и то исключительно по вечерам, в темное время суток. Происходило это настолько редко, что запомнить папу в лицо мальчику так и не удалось. Огромные пакеты со сладостями и фруктами на столе, дорогие игрушки и модные штанишки радовали мальчишку, но не настолько, чтобы перекрыть стыд и неловкость в те минуты, когда кто-то из дворовых и школьных товарищей заводил речь об отце. Почему так происходило, мальчик понять не мог, а мать делиться своими мыслями по этому поводу не спешила, не желая замусоривать ненужной информацией неокрепшую детскую психику.

Правда выяснилась позднее, когда Ванечке стукнуло уже тринадцать, и оказалась даже хуже всего того, о чем он предполагал. Отцом Ванюшки оказалась достаточно высокая правительственная шишка, не жалеющая на откуп ни денег, ни подарков, но требующая только одного – оставить его отцовство в полнейшем секрете. Страшным и обидным было для мальчика не то, что отец не женился на матери, для здравомыслящего Ванечки вполне достаточно было бы того, чтобы он просто любил мать, и она, самый дорогой на свете человек, была бы счастлива.

Но в том-то все и дело, что отец не только не любил мать, он стеснялся ее, боялся, что его позорная тайна вылезет на свет божий и поставит жирнющую точку на его драгоценной карьере. Замаливая грехи молодости и не желая расставаться с партийным билетом, он готов был сделать все, что угодно, лишь бы все оставалось так, как есть. Став старше, Ваня понял двойственность своего положения, но его уязвило не то, что отец открещивался от них, откупаясь по полной программе, а то, что мать принимала эти подачки, казавшиеся мальчишке страшным и непоправимым злом.

Менялись времена, правительства и партии, но отец Ивана по-прежнему оставался на плаву, занимая не очень видный, но важный государственный пост.

Достигнув восемнадцати, Ванюшка, несмотря на все уговоры матери, решил идти служить. Наверное, глупо было уходить из института, проучившись в нем только год, тем более что отец мог отмазать его от службы без особого труда, но Иван заупрямился, решив начать жизнь заново, с нуля, но непременно свою собственную.

Несмотря на все трудности, первые полгода в учебке он чувствовал себя почти счастливым, но когда всех ребят отправили в горячую точку, а его по непонятной причине перекинули в спокойное место в стройбат под Казанью, он приуныл. Уныние его имело корни, понятные ему одному. Вспоминая мать, он наконец-то понял, что заставило ее согласиться на отцовские подачки. Испытывая к себе презрение и чувство, близкое к омерзению, он видел самого себя будто со стороны, зажавшегося в самый дальний угол, прячущего глаза перед товарищами и радующегося тому, что опасность обошла его стороной. Служба в строительном вагончике, спокойная и размеренная, где он был сам себе хозяином и главнокомандующим, пролетела незаметно и оставила в памяти только еженедельные визиты местных девчонок да куски домашней колбасы и сала, нарезанные крупными сочными ломтями.

После такой службы он демобилизовался домой отъевшимся и отдохнувшим. И без того высокий, он стал косой саженью в плечах, широколицым, светловолосым, с румяными свежими щеками и сияющим довольным видом – глядя на него, можно было рассказывать, что служба в армии ничем не хуже отдыха на курорте.

После возвращения в Москву, он решил, что восстанавливаться в институт не станет, а пойдет сразу на работу, но, потолкавшись несколько месяцев в приемных и поняв, что хорошая работа с неба не падает, он, проклиная себя в который раз за слабохарактерность, набрал папин номер.

Так, наполовину отучившись и наполовину отслужив, он поступил на работу, вернее, его приняли на работу, но, видимо, человек умеет адаптироваться ко всему, поэтому того чувства горечи и унижения, которое Ваня испытывал в детстве, он уже не ощущал, наоборот, было здорово, что есть такое место, куда он всегда может обратиться за помощью.

К тому времени, когда Ивану исполнилось двадцать, мать его была давно замужем, но ее муж, не питавший привязанности к чужому ребенку, общаться с Ваней не захотел, поэтому встречи с матерью становились все реже, зато со своим отцом он стал пересекаться чаще.

Сдав сына на руки его высокому родителю, мать успокоилась за будущее ребенка и вплотную занялась своей личной жизнью, родив Ване сестренку – хорошую милую девочку с бантиками по имени Алина. Принимая действительность философски, Иван даже не удивился такому повороту событий, признавая за матерью право на личную жизнь, и решив, что он уже достаточно взрослый и может позаботиться о себе самостоятельно, стал встречаться и созваниваться с матерью реже, чтобы не ломать ей того, что она сумела для себя выстроить.

Встретив Аленку, Грачев был на облаках. По уши влюбившись, он разом позабыл обо всем: и о половинчатых родителях, и о брошенной учебе, и о приятно постыдной службе в армии – и оставил только то, что было перед ним в данную минуту.

Летая на крыльях, он был наконец-то по-настоящему счастлив, поэтому даже не заметил, как промелькнули первые полгода их знакомства.

Переехав к Аленке, он считал вполне логичным то, что вскоре они должны пожениться, но совершенно неожиданно для себя получил отказ. То есть это был не совсем отказ, потому что выйти за Ванечку Алена не отказывалась, просто до окончания института не хотела ни выходить замуж, ни уж тем более рожать ребенка.

Три года пролетели незаметно. Живя в квартире тестя и находясь на положении гражданского мужа, Грачев ощущал некоторый дискомфорт, но все же не настолько, чтобы что-то менять; он ждал того времени, когда его умница жена рассчитается с институтом и согласится на брак.

И вот такое время наступило. Именно сегодня, в любимый день недели Ивана, в пятницу, они должны были пойти с Аленкой в загс и подать заявление. В своих мечтах Ванюшка представлял этот день по-разному: то это было солнечное летнее утро, то морозный январский день, то осенняя дорожка, усыпанная золотыми листьями, но, как всегда, вышло все так, как даже и не предполагалось. Впрочем, блеклый ноябрьский вечер был ничуть не хуже яркого январского дня, если учесть, что наконец-то после стольких лет ожиданий сбывалась мечта всей его жизни.

Надев белую рубашку, побрившись и причесавшись, Ванюшка появился в дверях ванной сияющий, словно лампочка Ильича.

– Алена, я собрался! – радостно заявил он, подходя к ней вплотную и демонстрируя свою степень готовности к столь важному мероприятию.

– Ты сияешь так, будто собрался жениться, – подковырнула она.

– Именно этим я и собираюсь заняться, – возразил он, – но если ты, вредная девчонка, не поторопишься, то я вновь останусь холостым.

В этом Ванюшка был прав: дождаться, пока Алена куда-то соберется, порой не было никакой возможности. Она могла сидеть перед зеркалом часами, подводя стрелочки и подкрашивая пушистые реснички дополнительным слоем туши, и длилось это до бесконечности.