Путешествия с Геродотом - читать онлайн книгу. Автор: Рышард Капущинский cтр.№ 43

После него слово берет Мардоний. Чтобы привлечь Ксеркса на свою сторону, он начинает льстиво: Владыка! Ты — самый доблестный из всех прежде бывших и будущих персов.. После этого ритуального славословия он старается убедить Ксеркса, что одолеть греков не составит никакого труда. No problem! — кажется, говорит Мардоний. Далее он утверждает, что греки не умеют воевать, что из-за невежества и глупости они воюют самым безрассудным образом<…> Кто же, в самом деле, дерзнет, о царь, восстать против тебя, если ты ведешь с собою всю мощь Азии и все корабли? Я убежден, что греки никогда не решатся на такую дерзость.

Среди собравшихся воцарилась тишина: Остальные персы между тем хранили молчание, не осмеливаясь возражать против высказанного мнения.

Да это и понятно! Представьте себе ситуацию: мы в Сусах, столице персидской империи. В прохладном тенистом зале царского дворца сидит на троне молодой Ксеркс, а вокруг, на каменных скамьях — вызванные персидские вельможи. Совещание поднимает вопрос последней битвы за мир: если эту войну выиграть, весь мир будет принадлежать персидскому царю.

Вот только поле этой битвы далековато от Сус: хорошим гонцам требуется три месяца, чтобы покрыть расстояние от Сус до Афин. Трудно даже представить операцию, осуществляемую так далеко. Но не по этой причине собравшиеся персы не осмеливаются высказать противное мнение. И хотя они такие важные и влиятельные, хотя и составляют верхушку элиты, они знают: живут они в авторитарном и деспотическом государстве, и достаточно одного жеста Ксеркса, чтобы у любого из них голова слетела с плеч. Вот и сидят они, испуганные, и вытирают пот с лица. Боятся подать голос. Настроение, должно быть, напоминает атмосферу заседаний Политбюро, во главе которого был Сталин: та же ставка — не карьера, а жизнь.

Однако нашелся и тот, кто безбоязненно возвысил голос. Это старик Артабан, брат покойного Дария, дядя Ксеркса. Правда, и он начинает осторожно, как бы оправдываясь: О царь! Не будь здесь различных суждений, не пришлось бы и выбирать наилучшее из них, а лишь принимать одно-единственное… И напоминает, что в свое время не советовал отцу Ксеркса, брату своему Дарию, выступать против скифов, полагая, что это плохо кончится. Так и произошло. А что уж говорить о греках! Ты, царь, желаешь ныне идти против людей, гораздо доблестнее скифов, которые, как говорят, одинаково храбро сражаются и на море, и на суше.

Он советует все как следует обдумать. Он критикует Мардония за то, что тот подталкивает царя к войне, и предлагает ему: Мы оба оставим наших детей в залог<…> Если поход царя окончится так, как ты говоришь, то пусть мои дети будут умерщвлены, а вместе с ними и я сам. Но если выйдет так, как предвещаю я, то пусть та же участь постигнет твоих детей и тебя самого, если ты вообще вернешься домой. Если же ты не согласишься с этим, но все-таки поведешь войско на Грецию, то я предрекаю тебе: когда-нибудь иные люди здесь, на персидской земле, еще услышат, что Мардоний, ввергнувший персов в бездну несчастий, погиб, растерзанный псами и птицами [28] где-нибудь в афинской земле…

Напряжение этой встречи растет, все понимают, что в игре сделана самая высокая ставка. Разгневанный Ксеркс называет Артабана малодушным трусом и в качестве наказания запрещает идти с ними на войну, а решение свое объясняет так: Никто из нас не может больше отступать. Сейчас речь идет о том, нападать ли нам или самим стать жертвой нападения: тогда или вся наша часть света покорится грекам, или их часть попадет под власть персов. Ведь при такой вражде примирения быть не может.

И закрывает совещание.

А с наступлением ночи Ксеркс стал мучиться словами Артабана. Размышляя всю ночь, царь пришел к выводу, что вовсе неразумно ему идти войной на греков. [Приняв новое решение,] Ксеркс заснул. И вот ночью, как рассказывают персы, увидел он такое сновидение. Ксерксу показалось, что перед ним предстал высокого роста благообразный человек и сказал: «Выходит, ты, перс, изменил свое решение и не желаешь идти войной на греков?<…> Нехорошо ты поступаешь, меняя свои взгляды<…> Каким путем решил ты идти днем, того и держись!» После этих слов призрак, как показалось Ксерксу, улетел.

С наступлением дня Ксеркс снова собирает совещание: он объявляет, что изменил свое мнение, и войны не будет. Услышав это, обрадованные персы пали к ногам царя.

Ночью, однако, Ксерксу во сне опять явился тот же самый призрак и сказал:…если ты тотчас же не выступишь в поход, то выйдет вот что. Сколь быстро ты достиг величия и могущества, столь же скоро ты вновь будешь унижен.

Напуганный этим ночным видением Ксеркс соскочил с ложа и через гонца вызвал к себе Артабана. Он рассказывает ему о ночных кошмарах, мучивших его с того момента, как он решил отказаться от похода на греков: когда я, опомнившись, изменил свое решение, мне не раз во сне являлся призрак и настойчиво запрещал следовать твоему совету. А теперь призрак удалился даже с угрозами. Если бог послал мне это видение и непременно желает, чтобы мы пошли войной на греков, то этот же призрак явится, конечно, и к тебе с таким же повелением.

Артабан пытается успокоить Ксеркса: Эти сновидения, сын мой, исходят не от богов. Ведь я гораздо старше тебя и могу разъяснить тебе сновидения, каковы они. Обычно ведь люди видят во сне то, о чем они думают днем. Мы же в последние дни только и были заняты этим походом…

Однако Ксеркс не может успокоиться, ночное привидение настигает его и велит ему идти на войну. Он предлагает Артабану надеть на себя царские одежды, сесть на царский трон, а потом ночью лечь на царском ложе. Артабан так и делает <…> и, когда после этого он отошел ко сну, явился ему во сне тот же самый призрак, что и Ксерксу. Призрак стал в изголовье Артабана и сказал так: Это ты стараешься всячески отговорить Ксеркса от походя на греков?<…> Так знай, ты не останешься безнаказанным ни в будущем, ни теперь за то, что тщишься отвратить веление рока.

Такими словами угрожал призрак Артабану и, казалось, хотел выжечь ему глаза раскаленным железом. Громко вскрикнув, Артабан подскочил и сел рядом с Ксерксом. Затем, рассказав царю сон, он… сделал вывод: поскольку мы начинаем поход по божественному внушению и греки, видимо, обречены божеством на погибель, то и я сам теперь меняю свое решение и стою за поход…

Во время сборов к походу у Ксеркса было еще одно видение. Царь вопросил магов, и те истолковали видение так: оно указывает на то, что вся земля и все народы подчинятся власти персов. Сновидение же было вот какое: Ксерксу приснилось, что он увенчан оливковым венцом, а оливковые ветви простерлись по всей земле. Затем, однако, венец, возложенный на голову царя, исчез…

— Негуси, — сказал я утром, начав собираться в дорогу. — Возвращаемся в Аддис-Абебу.

— No problem! — ответил он и улыбнулся, демонстрируя свои фантастически белые зубы.