Чеснок и сапфиры - читать онлайн книгу. Автор: Рут Рейчл cтр.№ 41

Оказалось, что и такого тунца я никогда не пробовала. На чистой, почти прозрачной рыбе лежал слой икры, под темно-красными рубинами и черными жемчужинами блестела ее нежная плоть. Эту красоту окружала гирлянда, свитая из лука-порея с разбросанными по нему загадочными черными пятнышками.

— Это бальзамический уксус, и он великолепен, — сказал Дэн.

Я подцепила вилкой одно из пятен и положила на язык, предполагая, что почувствую отдающую плесенью сладость уксуса. Однако мои рецепторы ощутили нечто более пахучее и загадочное. Я еле удержалась от того, чтобы сказать: «Это не бальзамический уксус».

Опомнившись, тихо промолвила:

— Как вы умны, что распознали это.

Я решила попробовать еще раз. Это был явно не бальзамический уксус.

— Чудесный бальзамико, — сказал он, — это замечательный ингредиент. Жаль, что так мачо американцев умеют его правильно использовать.

— Вот как? — сказала я, настойчиво стараясь понять, что это такое.

«Черный…» — думала я. Что может быть черным в природе? Может, это черный китайский уксус? Я попробовала еще. Нет, определенно, нет.

— Американцы заправляют салаты промышленным продуктом, — сказал он презрительно. — В Модене никто себе этого не позволит. Здесь вы видите пример правильного применения натурального бальзамико, который, как вы почувствовали, намного гуще обыкновенного уксуса. Он должен использоваться как приправа — так, как поступили здесь, — для подчеркивания вкуса. Это блестящий шеф! Блестящий!

Я сделала еще одну пробу, словно подтверждая его вердикт. И вдруг поняла. Чернила кальмара! Это были чернила кальмара!

— Замечательный бальзамический уксус, — сказала я спокойно. — А теперь скажите, чем может быть вызван сладковатый вкус супа?

— Я не чувствую никакой сладкой ноты, — сказал он, зачерпнув еще одну ложку, после чего перегнулся через стол и забрал у меня тарелку.

Я взяла свою чашку и снова попробовала. Вкусовые оттенки на цыпочках прошлись у меня во рту и вдруг, прибавив скорость, устроили настоящую чечетку. Сладкая нотка явилась и тут же исчезла, прежде чем я успела отделить один вкус от другого.

— Что, по-прежнему чувствуете что-то сладкое? — поинтересовался Дэн.

— Будьте добры, спросите, что они положили в суп, — попросила я.

— Ну разумеется! — Он поднял руку и подозвал официанта. — Дама думает, что в супе есть сладкая нота, — сказал он таким тоном, будто заранее просил официанта простить мою ошибку. — Есть там секретный ингредиент?

Официант улыбнулся.

— Ананасовый сок, — сказал он.

Я должна была его распознать! Но даже сейчас, когда я это узнала, когда отправила в рот еще одну ложку супа, сладкая нотка оставалась неуловимой, словно призрак плода.

— Я потрясен, — сказал Дэн.

Было заметно, что он разочарован. Знатоком-то, в конце концов, был он. «Остановись, — сказала я себе, — пора снова играть тупицу».

Подали лососину — толстый кусок ярко-оранжевой рыбы в темно-красном соусе. Я глянула на веточку кервеля и сказала:

— Какая великолепная цветовая гамма, и как красиво выглядит петрушка на оранжевой рыбе.

— Это же кервель, — поправил он меня. — Попробуйте. Чувствуете слабую анисовую нотку?

— Как же много вы знаете! — воскликнула я и почувствовала, как его колено дотронулось до моей ноги.

Я попробовала и немедленно забыла о колене. Забыла обо всем, отдалась потоку осязательных ощущений и вихревой пляске вкусовых оттенков во рту, там, где рыба исполняла танго с лепестками артишока. Мягкая рыба лежала между двумя хрустящими слоями: снизу — артишоки, сверху — измельченный подсушенный хлеб. Вкусы появлялись и исчезали с сумасшедшей скоростью. Мне казалось, что я учуяла каштан, и этот вкус тут же пропал, растворяясь в глубоком мускусном вкусе вина. Я пробовала еще и различала что-то кислое и совершенно незнакомое.

— Вижу, вам нравится ваша рыба, — сказал Дэн. — Так приятно сидеть за столом с женщиной, которой нравится то, что она ест.

— Этот повар, — сказал совершенно искренно, — невероятно хорош. А как вам ваша говядина?

— Превосходна!

Он посмотрел на скульптурную группу на своей тарелке — на ложе из картофельного пюре стояло говяжье ребрышко.

— Шеф приготовил его в имбирном соусе. Но самое интересное — это то, что в пюре с взбитыми сливками он вставил кусочки жареного картофеля…

Он замолчат и в ужасе взглянул на меня. Я сообразила что машинально взяла с его тарелки немного картофеля.

Колено отдернулось.

— Вы могли бы и предупредить, — сказал он.

Его упрек был справедлив, но мне было не до того: во рту у меня вспыхнул фейерверк. Пюре — нежное, словно масло — было проложено хрустящими полосками жареного картофеля. В моем восприятии они были похожи на искры. Как бы ни были вы подготовлены, каждая встреча с хрустким ломтиком била электрическим током. Словно в трансе, я протянула вилку и взяла с его тарелки кусочек мяса. Оно растаяло и проскользнуло в горло.

— Мм… — промычала я. — Попробуйте рыбу. Может, вы подскажете, чем вызван слабый кисловатый вкус.

Я придвинула ему свою тарелку. Он шумно попробовал.

— Оливка? — спросил он, причмокнул и сказал: — Нет, не соленая. Что это может быть?

— Вы разберетесь лучше меня, — сказала я скромно.

— Я чувствую сира, — прокомментировал он. — И артишоки. Но вы правы, там есть что-то еще.

Он поднял руку, и официант остановился возле стола.

— Сэр? — спросил он.

— Мы здесь задумались, чем вызван необычный вкус этого блюда? — сказал Дэн.

— Кокум, — сказал официант. — Это сушеная кожица плода гарчинии индики, который используют в индийских блюдах.

— Поразительно! — воскликнула я. — За этот вечер я так много узнала.

И это было правдой. Но я устала, а парик так немилосердно сдавливал мою голову, что в висках стучал пульс. К тому же я начата ощущать воздействие выпитого вина. Глянув на часы, я обнаружила, что пошел двенадцатый час. Мы просидели за столом три с половиной часа.

Скоро я превращусь в тыкву. Пора было возвращаться.

На меня нахлынула волна отчаяния, когда я поймала в вилке собственное отражение и подумала, что Хлоя прекрасно вышла бы из этого положения. И я позволила ей взять ситуацию в свои руки.

Я положила ладонь на руку Дэну и сказала так тихо, что он вынужден был наклониться, чтобы расслышать меня.

— Вы не будете возражать, если мы пропустим десерт?

Колено сильнее нажало на мою ногу, и я догадалась, что он понял меня неправильно. Я спокойно убрала свои ноги и сказала:

— Я очень устала. К тому же сейчас поздно, а завтра у меня много дел.