Hermanas - читать онлайн книгу. Автор: Тургрим Эгген cтр.№ 62

— Да. У меня есть чувство, что Миранда собирается двигаться дальше. Что ее взгляд всегда устремлен куда-то вдаль. Может быть, на следующего любовника. Она никогда не была одна с тех пор, как достигла известного возраста. Потом она порхала от одного к другому, и иногда у нее было несколько любовников.

— Ясное дело. Но ты можешь с таким же успехом считать это гарантией. Ты понимаешь? У тебя хватит денег еще на одно пиво?

— Пока да, — сказал я и подал знак Антонио. — Что ты имеешь в виду?

— Она вышла замуж именно за тебя, после того как несколько лет встречалась с другими. Мы всегда до смерти боимся, что те, кого мы любим, начнут сравнивать нас с другими, — но разве Миранда не сделала как раз это? И разве ты не выиграл от этого сравнения?

— Это ведь была формальность… — начал я.

— Может быть, для тебя — резко перебил меня Эрнан. — Она пообещала хранить тебе верность до самой смерти. Не думаю, что ей легко было произнести такую клятву. Хотелось бы мне знать, есть ли у тебя какой-нибудь скелет в шкафу — например, не испытываешь ли ты до сих пор влечения к ее сестре? Или не фантазируешь ли о сексе с ними обеими?

Я улыбнулся.

— Да нет. Возможно, такая мысль посещала меня раз или два, но не более того.

— Да, потому что ты говоришь о настоящей любви, — продолжал Эрнан. — И если мне трудно найти разницу между двумя любыми женщинами, то ты можешь не моргнув глазом различить двух женщин, которые, насколько я понимаю, похожи как две капли воды. Ты спал с ними обеими. За одну из них ты готов умереть, а вторая тебя не интересует. Звучит как-то фантастично.

— Но тем не менее так оно и есть. Они не одинаковые. Они совершенно не похожи.

— Хорошо. Расскажи, что ты переживаешь, как сам относишься к своей ревности. Ты можешь понять ее причину? Чего именно ты боишься?

Я немного подумал над вопросом, а потом повторил то, что уже однажды говорил Миранде:

— Я вижу это приблизительно так: два человека владеют какой-то тайной вещью, хрупким нежным предметом, который необходимо хранить в коробке. Им нравится время от времени открывать коробку и любоваться этой вещью. Оба знают, что, если покажут предмет кому-нибудь еще, он будет испорчен. Они не могут этого сделать. И может произойти так, что для одного из них, так сказать, охрана предмета станет важнее радости, которую он доставляет.

— Прости, — сказал Эрнан и вытер глаза. — Чертовски красиво сказано. Почему она тебя не любит, ведь ты так красиво говоришь?

— Не могу дать ответ на этот вопрос, как ты понимаешь.

— Но если вернуться в ужасный, мой ужасный прозаический мир, то речь идет не о хрупком и нежном предмете. Речь идет о Миранде, женщине — давай называть веши своими именами — из плоти и крови с крепкими ногами. Ты боишься, что ею завладеет другой и заставит ее кричать от экстаза так, что она позабудет о тебе.

— И это тоже, — сказал я.

— Но ведь есть специальные травы, которые заставят ее хранить тебе верность? Стоит только рассказать о твоей проблеме какому-нибудь santero. Даю гарантию, что это сработает.

Эта мысль заставила меня рассмеяться.

— Эрнан… почему ты подумал, что я смогу это сделать? Что я скажу, когда она спросит, почему должна выпить это? Что это лекарство?

— Я не специалист, но думаю, что некоторые из этих трав настолько эффективны, что ты просто можешь положить их в ее платяной шкаф.

— Бред собачий. Я не настолько отчаялся, Эрнан.

— Да. А насколько тогда ты отчаялся?

— Достаточно для того, чтобы не спать по ночам. Недостаточно для того, чтобы унижаться перед знахарем, отдав ему кучу денег.

— Ну что ж, — сказал Эрнан. — Тогда другой совет. Трюк простой и, может быть, грязный, но он срабатывал во все времена. Что, если она забеременеет? У нее станет значительно меньше времени на то, чтобы устремлять взгляд вдаль, как ты это называешь, к тому же она будет находиться в большей зависимости от тебя.

— Не знаю, хочет ли Миранда ребенка. Мы не обсуждали это.

— Я говорю не совсем об этом. Такое случается. Особенно у супругов. Возможно, это поможет улучшить ваши отношения. Ты молодец, раз понимаешь, что от ревности любовь не становится меньше, но и больше не становится.

Этот разговор помог. На какое-то время наша рассудительная беседа подействовала, и я не задумывался о том, что Эрнан назвал простым и грязным трюком. Но постепенно батарейки здравомыслия сели, и я стал прокручивать в голове третий вопрос Армандо: «Хотел бы ты, чтобы она стала матерью твоих детей?» Я не был уверен. Чувствовал ли я, что такой поворот событий не остановит Миранду? Или боялся, что в роли матери Миранда станет отталкивающей? Что ее тело изменится до неузнаваемости или ребенок разбавит нашу любовь?

Я сделал ей ребенка. Я точно знаю, когда это произошло: однажды днем, когда я почувствовал, что ее экстаз был больше, чем когда бы то ни было, когда она раскачивалась подо мной словно капля росы на травинке. В тот день запросто могло произойти зачатие. Ее ногти так глубоко впились в мои ягодицы, что оставили следы полумесяцев по всей поверхности. Когда я выплеснул в нее теплый поток детей, не осознавая, что делаю это с определенной целью, Миранда закричала: «О да!» и «О Боже мой, хочу!» — и отказалась выпустить меня из себя до того, как я излился в нее до последней капли. Несмотря на то что тогда был один из ее опасных дней. Когда у Миранды была овуляция, наш секс становился особенно горячим. Мы — животные, и природа по-своему приспосабливает нас к жизни. Миранда сама не понимала, что так и было задумано, пока мы не обнаружили, что ее выделения в эти дни становились более плотными, похожими на яичный белок.

Но «Боже»?

Обычно Миранда о Нем не говорила.

Естественно, прошло какое-то время, прежде чем мы поняли, что она беременна. Ревность то приливала, то отступала. С особенной силой она накатывала, когда я пил, и чем больше пил, тем сильнее становилась ревность. В особенности когда мы бывали в компании.

В «Дос Эрманос» стал захаживать Луис Риберо. Его еще не начали печатать. У меня имелись все основания проявить великодушие к своему старому сопернику по поэтическим вечерам в Ведадо. Он по-прежнему был не ахти какой поэт, несмотря на то что постоянно самоуверенно и привычно декламировал свои вирши. Привычно, потому что не писал ничего нового. Луис находился в поисках новых художественных средств, нового языка, и считал, что я способен помочь ему в этом. Ему было нелегко, как я понял. Однажды вечером он плакал у меня на плече, без конца повторяя: «Откуда ты берешь силы писать?» Энрике презирал Луиса и просил его отвалить к несчастным маразматикам в «Голубой фламинго». Я был более терпеливым и мог бы выносить Риберо, если бы он не так открыто проявлял интерес к Миранде.

Иногда я думал, что пора пробить колоколу справедливости. Тогда, много месяцев назад, я был неудачником, который одолел Луиса и удалился с дамой. Теперь выше всех на афишах писали мое имя — опубликованный, пользующийся успехом, почитаемый (во всяком случае относительно) — я, которому было что защищать.