Производственный роман (повес-с-ть) - читать онлайн книгу. Автор: Петер Эстерхази cтр.№ 32

А это множество долголетних растений! Как неожиданно выглядывают из похожих на заячьи уши мохнатых листьев лиловые звезды анемонов бригады имени Луиса Бунюэля, победителя социалистического соревнования! Гладиолусы лиловыми аккордами сопровождают музыку белых колокольчиков подснежника; сонные воланы листьев папоротника высовываются из улитообразных завязей, и, как некое южное растение, из земли пробивается почка листа Шпаги Клеопатры величиной с кулак, — кто бы мог подумать, что это чудо природы рождено холодной Сибирью. Дороникулы издали кажутся натянутыми желтыми абажурами. Рядом с ними несут стражу золотые шарики купальниц. Кланяются японские колокольчики с изумительными раскрытыми чашечками, им отвечают акониты, полуприкрытые тенью.

Одну деталь пространства мы комбинируем с личностью: вот он, садовник. Он откашливается и неторопливо примеряется.

Мотыга в эту пору в особом почете, осторожно говорит он. Мотыга и молот, весело отвечаем мы. А теперь расскажите-ка, что у вас на душе. Ох, беда-то какая, товарищ генеральный директор, миленький.

Как родная меня мать провожала, так и вся моя родня набежала?66

Дело даже и не в этом, товарищ генеральный директор, а в сурепке. У нас рот растягивается до ушей. Предлагаем для борьбы с сурепкой мучнистой чрезвычайно простой, но теоретически глубоко обоснованный метод, вытекающий из признания сложного антагонизма между различными видами животных. Возьмите куриц. Курицы и так, наш указательный палец покачивается, как тростинка, и так едят сурепку мучнистую. Качая головой, мы позволяем благодарному садовнику поцеловать себе руку.

Люди, готовящие жаркое из свинины, машут мне от павильонов. Мы видим красную надпись:

Париж не изменился, Плас де Вож

По-прежнему, скажу я вам, квадратна.

На это мы, вызывая громкий смех, говорим: не имей сто рублей, а имей сто друзей. Директор тира — смахивающий на итальянца товарищ, в майке. Он сидит на простом стуле и играет на трубе отбой. Он так играет, говорит кто-то, как человек, у которого нет Бога. Эти слова доводят дело до рукопашной, но ставок на них не делают. Там же мы можем наблюдать интересное соревнование. Соревнуются бриг, кол-ов. Только не останавливаться, только не останавливаться. У зазывалы красное лицо. Великое соревнование! За первое место награда — два отгула! Приглашаем вас попробовать! Не надо бояться! Вы что? Вы что готовите? Вы бы что приготовили?

Что бы вы приготовили на ужин руководителям партии и правительства, если бы они пришли к вам в гости?

Стоит большая толчея, многие пытают счастья, горьковато попахивает оливками, шампиньоны с артишоками перекатываются на бешамелевой основе. Только не останавливаться. Кт-то смел, тот и съел-л. Но. Обращаем внимание соревнующихся на то, что чувство юмора у Власти н-неустойчиво и непредсказуемо, поэтому, по возможности, избегайте фривольных шуток! Жарьте, парьте, но без шуток? Работы предостаточно! То есть в поисках ключа к победе не опирайтесь на — — — — — — [26] кухонные достижения!

Мы как раз обдумываем варианты, когда во дворе Байттрок игриво подходит к какой-то девушке, обхватывает ее за талию и начинает молодцевато и величаво «чин чинарем» отплясывать чардаш. Тотчас же начинается кутерьма, в которой кто-то получает от нас по яйцам. Мильпардон.

Мы знаком показываем Мэрилин Монро, что хотели бы снять ботинки. Нам подставляют походный стул, мы поднимаем одну ногу, Мэрилин сжимает ее своими упругими бедрами, берется за ботинок, привычка ускоряет процесс, мы, как уже веками заведено, крепко наподдаем ей другой ногой по заднице. Изящная маленькая женщина сидит на траве, оборванная, с нашей обувью на коленях. Спасибо, ангел наш.

Однако Мэрилин Монро подмигивает. Развлекаться с крановщицей, с Таней, вот что мы вынуждены делать. Таня своим обаянием и живыми, умными глазами завоевала симпатии не только друзей, но и врагов. Эта пылкая бабенка часто связывалась с начальниками отделов, токарями, инженерами, пастухами. Нередко поднятый колодезный журавль, выставленный в окно кувшин с молоком, повешенная на заборе копирка или нижняя юбка указывали на то, что путь свободен. Осторожный начальник отдела сначала шел к колодцу. Захотевший попить человек ни у кого не вызывает подозрений. Напиться обычно охотно дают всякому. Появлявшаяся в дверях с корзиной или веником бабенка подтверждала, что она одна. Направляясь в ее сторону, человек говорил товарищу: пойду попить вкусной водички на хутор к лахудре Тане. Тот же в таком случае лишь плутовато подмигивал одним глазом; не подмажешь, не поедешь! Лгунья с осиной талией!

Мы видим ее в тот момент, когда она перевозит на брезенте овес и время от времени прутом разгоняет дерущихся куриц-цесарок. Сколько вызова, сколько грации! Толпа раздевает ее жадно пьяными глазами. Раздаются аплодисменты и возгласы. Звучит музыка, трубят рожки — и женщины прекрасны только обнаженными! Как она умеет подрагивать, покачивать бедрами, Боже мой! Каждые мускул ее играет, щекоча мужские взоры. Высокая, прямая, как лилия, и все-таки с округлыми формами, как бы намалеванными живописцем. Талия у нее гнется, как у змеи, может быть, она даже шипит; грудь часто вздымается, так что чуть ли не дрожит приколотая между двух грудей гвоздика.

Но та недолго дрожит, она вытаскивает ее оттуда и кокетливо прикрепляет нам в петлицу. Потом, отпустив, шаловливо вертит бедрами, заигрывает, вертится колесом, в эти моменты ее широкая шелковая юбка, шелестя, создает такой вихрь, что задетый ею хмелеет, теряет голову; золотистые туфельки она подбрасывает в воздух, но они каким-то чудом, приземлившись, вновь надеваются на крошечные ножки.

Мы подводим ее к холодным закускам, а затем, собрав вокруг себя всех танцоров и танцовщиц, подаем знак квартету Штефановича и ведем склоняющуюся в «фарандоле» процессию к Тане. Себе берем трюфелей и филе. Обдумываем адский план. Трюфели уже сами по себе заслуживают того-другого-третьего, но для нас сейчас ценность представляют две вилки, положенные одна на другую. Видите, говорим мы крановщице, указывая на серебро, которое, если посмотреть оттуда, составляет тупой угол, отсюда — острый. Да, устало улыбается Таня, и вместе они составляют 180 градусов.

Мы продолжаем дело простой шуткой: целуем ей руку:

: она рада этому.

Члены наши каменеют67. Мы молодцы68.

Бадди Глас, конечно, просто псевдоним. Мое настоящее имя: майор Джордж Фидлинг Антиклимакс.

Страница