– Бедный Эдик… – пробормотала Дайнека.
Что было нужно Круглову у двери второго купе? Вспомнив его изогнутую спину и то, как он прильнул к дверному полотну ухом, Дайнека поняла: за этим стоит что-то личное.
Потом, когда ушел Петя, появился Казачков. Хотел выкинуть бутылку, но, увидав Дайнеку, ретировался. Она пошла спать и проснулась ровно в два, потому что плакала Верочка.
«…вы могли видеть нечто, чего не должны были видеть…»
– Ничего… Ничего я не видела! Ничего!
– Что вы сказали? – рядом с ней остановилась старушка. – Вы что-то сказали мне? Простите, я не расслышала.
– Это я так, – ответила Дайнека и соврала: – Стихи разучиваю.
Старушка улыбнулась и отправилась дальше.
Дайнека поняла, что незаметно отмахала километра полтора. Взглянула на часы: пора принимать решение. Достала мобильник.
– Тетя Валя, это Людмила. Да нет, ничего не случилось. Просто я задержусь на работе и заночую на диване.
Выслушав взволнованную отповедь Валентины Николаевны, заверила ее:
– Со мной ничего не случится, здесь повсюду охрана.
Дайнека не желала мириться с тем, что именно ее хотели убить той памятной ночью. Ситуация напоминала детскую игру «веришь – не веришь». Опасность была рядом и в то же время нигде. Видимых признаков угрозы не ощущалось, и оттого верилось, что беда пройдет стороной.
«Я так долго ждала встречи с мамой. Неужели теперь позволю кому-то разлучить нас еще раз? Никогда!»
Решение было принято, и ее ничто не смогло бы остановить. Чем бы ни грозила подобная опрометчивость, Дайнека знала, что не отступит. Она вышла на обочину дороги и подняла руку, чтобы поймать такси. Машины наблюдения рядом не оказалось.
Дайнека огляделась. В витрине ближайшего магазина, на экране телевизора, происходило нечто драматическое. Нарисованный Волк протягивал когтистую лапу к веревочке. И когда дверь открылась…
– Куда вам, девушка? – из притормозившей машины высунулось мужское лицо, чем-то похожее на мультяшного хищника.
– Вторая Гипсовая, – сказала Дайнека.
– Триста…
Серый Волк приготовился съесть невкусную Бабушку. Старушка накрылась лоскутным одеялом…
– Так вы едете или нет?
– Еду и заплачу вам четыреста, если подождете меня двадцать минут.
– Но не больше. Успеете?
– Успею.
Дайнека бросилась в магазин, выбрала недорогой телевизор и сразу же оплатила его. Дождавшись, пока покупку оформят, попросила поднести коробку к машине.
– Мы так не договаривались… – водитель буквально вывалился из салона. – Груз негабаритный, как, по-вашему, я закрою крышку багажника?
– Пятьсот… – Дайнека знала волшебное слово, и водитель сам ответил на свой вопрос:
– Веревочкой примотаю.
Поверженный Волк лежал с распоротым брюхом, на экране телевизора весело отплясывали Бабушка, Красная Шапочка и охотники, укокошившие злодея.
– Доченька, зачем?.. – Людмила Николаевна смотрела с укором.
– По вечерам с Зинаидой Дмитриевной будете смотреть, – Дайнека наклонилась и поцеловала мать в щеку.
– Ты не должна была сюда приезжать. Беги отсюда, Людочка, ты погибнешь! – Людмила Николаевна закрыла лицо руками и всхлипнула.
Дайнека вспомнила поверженного Волка из мультика и улыбнулась.
– Сегодня я здесь заночую, а завтра посмотрим.
– Отобьемся… – Зинаида Дмитриевна уперлась руками в коробку с телевизором и сдвинула ее с места.
Дайнека пристроилась рядом, вдвоем они дотолкали телевизор до маминой комнаты, вынули из коробки и поставили на стол у окна.
– Видишь, Людмила, – Зинаида Дмитриевна широко повела рукой, – какую дочь воспитала! Ты ее … – она дипломатично умолкла, – а она тебе – вот!
– Зинаида Дмитриевна, опять вы за свое!
– Ах ты ж, батюшки, программки-то у нас нету! – запричитала старуха.
– Включайте и смотрите. Зачем вам программка? – Людмила Николаевна протянула ей пульт и обиженно отвернулась.
В дверь постучали.
– Чегой-то? – Зинаида Дмитриевна неохотно отвела взгляд от экрана.
– Я открою, – Дайнека направилась к двери.
– Спроси сначала, кто там!
– Кто там? – Дайнека с сомнением оглядела ненадежную фанерную дверь.
– К Людмиле Николаевне, Красный Крест.
– Здравствуйте, заходите.
Женщина посмотрела на нее с удивлением.
– Здравствуйте.
Из лучших побуждений Дайнека потянула на себя ее чемоданчик, но женщина не выпустила его из рук.
– Позвольте я помогу.
– Да-да, благодарю вас, – спохватилась медсестра.
Она сняла велюровое пальто и повесила на крючок в прихожей.
– Где можно помыть руки?
– Сюда, пожалуйста, – Дайнека отступила в сторону, освобождая проход в ванную.
Женщина прошла к умывальнику. Дайнеке вдруг показалось, что когда-то давно они были знакомы.
«Я видела ее после того, как потеряла сознание в день приезда. Она приходила к матери».
Дайнека направилась в комнату.
– Мама, к тебе медсестра.
Людмила Николаевна привычно закатала рукав. Женщина достала из чемодана белый халат, надела его, извлекла на свет аппарат для измерения давления.
– Как себя чувствуем?
– Слабость…
Дайнека рассеянно наблюдала за всеми манипуляциями.
– Сколько? – спросила она, когда медсестра сняла надувную манжету с маминой руки.
– Сто десять на семьдесят. Маловато, оттого и слабость.
Дайнека заметила, что у женщины дрожат руки, и будто черт дернул за язык:
– У вас тоже слабость?
– С чего вы взяли?
– Руки трясутся.
– Людмила! – укоризненно воскликнула мать.
– Простите…
Женщина улыбнулась.
– Так и есть, у меня тоже низкое давление. Сейчас напишу рецепт: кое-что для поднятия тонуса.
– Садитесь, пожалуйста, – Зинаида Дмитриевна подтащила стул и расправила руками чистую скатерть. – Вот сюда.
Медсестра села, закинула ногу на ногу и начала что-то быстро строчить на бланке.
Наблюдая за тем, как энергично она это делает, Дайнека подумала:
«Что-то не похоже, что у нее пониженное давление».
У медсестры была отвратительная привычка нервно мотать ногой.