Источник - читать онлайн книгу. Автор: Айн Рэнд cтр.№ 59

— И что мне говорить, чтобы получить заказ? Я могу показать свою работу. Если они её не поймут, то не услышат никаких слов. Сам я для них ничто, и связывает их со мной только моя работа. И ничего сверх того я им говорить не хочу.

— Что же ты собираешься делать? Тебя такое положение дел не беспокоит?

— Нет. Я предполагал, что так будет. Я жду.

— Чего?

— Людей моего склада.

— То есть?

— Не знаю. Нет, вообще-то знаю, но не могу объяснить. А хотелось бы. Должен же быть какой-то общий признак, но какой — я не знаю.

— Прямота?

— Да… Нет, только отчасти. Гай Франкон — прямой человек, но это не то. Смелость? Ралстон Холкомб по-своему очень смел… Я не знаю. Всё прочее в жизни для меня куда яснее. Но я могу определить человека моего типа по лицу, по какому-то особому выражению. Мимо твоего дома и мимо бензоколонки будут проходить тысячи людей. Если хоть один из тысячи остановится и увидит их — всё, больше мне ничего не надо.

— Выходит, тебе всё-таки не обойтись без других, а, Говард?

— Конечно. Над чем ты смеёшься?

— Я всегда считал тебя самым антиобщественным животным из всех, с кем имел удовольствие встречаться.

— Мне нужны люди, чтобы получать от них работу. Я же не мавзолеи строю. А по-твоему, надо, чтобы они мне были нужны ещё для чего-нибудь? Для чего-то очень личного?

— В очень личном плане тебе никто не нужен.

— Точно, не нужен.

— Ты даже не гордишься этим.

— А нужно гордиться?

— У тебя не получится. Ты даже для этого слишком высокомерен.

— Неужели я такой?

— А ты не знаешь, какой ты?

— Нет. Во всяком случае, не знаю, как меня воспринимаешь ты или кто-то другой.

Хэллер сидел и молча чертил сигаретой круги в воздухе. Затем он рассмеялся и сказал:

— Очень характерно.

— Что?

— Что ты не попросил меня сказать, каким я тебя вижу. Любой другой попросил бы.

— Извини. Тут дело не в безразличии. Ты один из немногих моих друзей, которых я не хотел бы терять. Мне просто в голову не пришло спросить.

— Я знаю. В том-то всё и дело. Ты — эгоцентричное чудовище, Говард. И самое ужасное, что ты этого совершенно не сознаёшь.

— Это так.

— Признавая это, следовало бы выказать хоть какое-то беспокойство.

— Зачем?

— Знаешь, что ставит меня в тупик? Ты самый бесчувственный человек, которого я знаю. И я не могу понять, почему, зная, что ты настоящий дьявол, почему, когда я вижу тебя, мне всякий раз кажется, что из всех, кого я когда-либо встречал, ты человек самой щедрой души.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Не знаю. Только то, что сказал.

Шли недели. Рорк каждый день приходил в свою контору, садился за письменный стол и в течение восьми часов читал, много читал. В пять он уходил домой. Он перебрался в комнату получше и поближе к бюро. Тратил он мало, и у него было достаточно денег, чтобы жить так довольно долго.

Однажды утром в феврале телефон зазвонил. Живой и выразительный женский голос попросил о встрече с мистером Рорком, архитектором. В тот же день в бюро вошла маленькая проворная смуглая женщина, одетая в норковую шубку; экзотические серьги в её ушах позвякивали от частого, по-птичьи резкого и мелкого подёргивания головой.

Миссис Уайн Уилмот с Лонг-Айленда {51} желала построить загородный дом. Она выбрала мистера Рорка, как она объяснила, потому что он спроектировал дом Остина Хэллера, а она обожает Остина Хэллера, который, по её словам, является оракулом для всех, кто хоть отчасти претендует на звание прогрессивного интеллектуала, так ей кажется — а разве нет? — и фанатически ему предана, да, без преувеличения, фанатически. Мистер Рорк очень молод, не так ли? Но она ничего против не имеет, она — большая либералка и рада помогать молодёжи. Ей хочется иметь большой дом, у неё двое детей, и она полагает, что в них нужно развивать индивидуальность — а разве нет? — и поэтому каждому из них нужна отдельная детская, а у неё самой должна быть библиотека — «я зачитываюсь до безумия», — музыкальная комната, оранжерея — «мы выращиваем ландыши, друзья сказали, что это мой цветок», — и каморка, небольшой уютный кабинет для мужа, слепо доверяющего ей и позволившего самой заниматься строительством дома, — «потому что я прямо-таки создана для этого; если бы я не была женщиной, я, конечно, стала бы архитектором», — комнаты для прислуги, гараж на три машины и прочее. После полутора часов подробных объяснений она сказала:

— И конечно, что касается стиля, то это должен быть английский тюдор. Я обожаю английский тюдор.

Он посмотрел на неё и медленно спросил:

— Вы видели дом Остина Хэллера?

— Нет. Мне хотелось бы посмотреть, только как? Я не знакома с мистером Хэллером лично, я только его поклонница, так, простая, обыкновенная поклонница. Каков он из себя? Вы должны рассказать мне, я до смерти хочу услышать это, нет, я не видела его дом, он же где-то в штате Мэн, не так ли?

Рорк вынул фотографии из ящика стола и передал их ей.

— Это, — сказал Рорк, — дом Хэллера.

Она взглянула на фотографии — её быстрый взгляд словно вода мазнул по глянцевой поверхности — и бросила их на стол.

— Очень интересно, — сказала она, — крайне необычно, совершенно ошеломляюще. Но конечно, это не то, что я хочу. Дом такого типа не выразит моего характера. Друзья говорят, что у меня характер елизаветинского склада {52}.

Он попытался спокойно и терпеливо объяснить, почему не следует строить тюдор. Она прервала его в середине фразы:

— Послушайте, мистер Рорк, уж не пытаетесь ли вы меня учить? Я абсолютно уверена в том, что у меня хороший вкус, и я много знаю об архитектуре — я брала специальные уроки в клубе. Друзья говорят, что я знаю больше многих архитекторов. Я вполне утвердилась в намерении построить дом в стиле английский тюдор и не желаю спорить об этом.

— Тогда вам нужно обратиться к какому-нибудь другому архитектору, миссис Уилмот.

Она ошеломлённо уставилась на него: