Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 42

– Ну, может, нам повезет, и мы обнаружим там что-нибудь интересное.

Они вошли в подъезд, поднялись, Глафира осторожно отлепила бумажную полоску с синей печатью. Открыли дверь и принялись осматривать квартиру.

– Представляю себе, насколько этой Северцевой было неприятно видеть, как по ее коврам ходят посторонние, что-то ищут, – сказала с чувством Глафира. – Смотри, даже окурки под ногами, на паркете, на коврах… Какая гадость!

– Вы, женщины, удивительные существа, – усмехнулся Денис. – Видите только мелочи. Ты вот мне только что рассказала, что Северцева проживает на даче с любовником. А тебе не приходило в голову, что это она убила своего мужа? Что она и любовника-то завела исключительно с целью позлить мужа?

– С чего бы это? Я так поняла, что их отношения уже исчерпали себя, и они жили каждый своей жизнью.

– Надо бы побеседовать с этой Северцевой.

– Сергей уже беседовал. Я с ним пообщалась.

– И что?

– Ничего. Она сказала почти теми же словами, что и ты сейчас, – жили отдельно, не трепали друг другу нервы…

– … но и не расходились почему-то!

– Может, просто привыкли друг к другу. Вполне возможно, что она по инерции стирала ему рубашки, готовила еду на неделю, прежде чем отправиться на дачу.

– Никогда не пойму я таких отношений, – возмутился Денис. – А что она говорила про Горохову?

– Да то же, что и все: что они с Северцевым были любовниками. А вот, собственно говоря, и доказательство!

С этими словами Глафира, осмотрев большой кабинет убитого поэта, остановилась возле аккуратно сложенных в углу упаковок, перетянутых бечевкой. Одна пачка была вскрыта, и видно было, что это книги. Глафира взяла одну – обложка книги дорогая, белый лен с позолотой, имя автора «Любовь Горохова» и название «Запах весеннего льда…» вытиснены, книга смотрится дорого, роскошно.

– Говорю же тебе – это ее новая книга, наверное.

– Странно… – Денис, взяв еще пару книг из пачки, удивился, что остальные книги как бы недоделанные, без обложек. – У него что, денег не хватило?

– Понятия не имею. Но, сам видишь, обложка знатная, дорогая.

– Думаю, мы зря сюда пришли. Ну что мы такого интересного можем найти в квартире, где он жил, по сути, один? Не думаю, что он приводил Любу сюда. Зачем, когда у нее есть своя квартира, где бы им никто не помешал.

– Не помешал – что делать-то? Ты же знаешь, они не были любовниками…

– Послушай, Глафира, мне не очень-то удобно об этом говорить, но экспертиза… Словом, Люба могла быть его любовницей, оставаясь при этом… девственницей, – Денис густо покраснел.

– Думаешь, он был… извращенцем?!

– Да ничего такого я не думаю… Может, пойдем отсюда?

Глафира поняла, что сильно смутила Дениса.

– А ты не хочешь меня спросить о Горевом?

– Это о поэте, на день рождения к которому отправились эти поэты и писатели после визита к Любе?

– Ну да.

– Спрашиваю.

– Никакого дня рождения у него в тот день не было. Он вообще родился зимой! И весь этот банкет для него организовал Северцев!

– Как это?!

– А вот так. Северцев приехал к нему, вроде бы был весьма взволнован. Сказал, что в Союзе писателей не все благополучно, он того и гляди разделится на два, а то и на три лагеря, и надо бы им всем, как он сказал, объединяться, поэтому он и решил собрать всех у Саши, вроде как на день рождения…

– Очень странная история! И что Горевой?

– Удивился и очень обрадовался. Северцев привез продукты, выпивку, они с Горевым накрыли на стол, после чего Северцев уехал за гостями, и спустя час или полтора к Горевому нагрянула вся гоп-компания!

– А Северцев?

– Нет, он не возвращался. Да и как он мог вернуться, если его труп потом нашли в квартире Любы? Не мог же он быть одновременно в двух местах!

– В трех местах! Люба-то ждала его в ресторане! – воскликнул Денис.

– Денис, ты что-нибудь понимаешь?

– Нет, если честно.

Денис между тем продолжал вертеть в руках мягкий, без обложки, томик Любиных стихов.

Кто ты, парень?

Кем пришелся

Чужакам, что за кордоном?

Мясо пушечное жжется,

Вместо тела – гематома.

Шапочка, очки и плед.

Катит сына мать по парку.

За коляской красный след,

Словно кровь на белом – яркий.

– Лиза тоже читала мне эти стихи. Говорит, что Люба написала их после того, как посмотрела документальный фильм о военном госпитале, где залечивали раны наши солдаты после Чечни.

В дверь позвонили. Глафира и Денис переглянулись. Кто бы это мог быть? Они притихли, словно воры.

– Давай посмотрим. Ленту-то мы сорвали… Может, пришел кто-то из родственников или друзей?

На пороге стояла женщина в белом спортивном костюме. Белые крашеные волосы собраны в хвост. Загорелое лицо – недовольное, сердитое.

– А вы кто, собственно? – спросила она резко. – И что делаете в моей квартире?

– Мы – следователи прокуратуры, – не моргнув глазом, сказала Глафира. – Работаем. А вы, судя по всему, вдова Владимира Северцева?

– Продолжаете рыться в наших вещах? Что вы пытаетесь найти?!

– Может, зайдете? – Глафира тоже разозлилась. – Что это вы кричите прямо с порога? Хотели, чтобы все подробности вашей жизни стали достоянием соседей?

Женщина вошла и машинально заперла за собой обе двери.

– Что вы здесь хотите найти? – спросила она, скорее уже расстроенным тоном. – Я приехала, чтобы взять кое-какие свои вещи. Знаете, неприятно все-таки, что квартира опечатана, что там постоянно роются чужие люди… Словно я преступница какая-то! Вы уж извините меня… Может, чаю?

Она вздохнула и, не дожидаясь ответа, прошла в кухню и принялась там хозяйничать.

– Вы не там ищете. Вот что я вам скажу! Вы же прекрасно знаете, что Володю убили вместе с Вадимом, вот там и копайте! Это он – богатый московский бизнесмен, может, задолжал кому-то, вот его и убрали… В нашем городе – чтобы запутать следствие. А я его не убивала, не травила. Зачем, раз он давал мне деньги? Да я в последнее время прекрасно жила! Мне вообще никогда непонятны были его литературные дела, меня бесило, что он издавал книжонки со стишатами каким-то недоделанным людишкам…

– Ну, вы и сказали! – удивилась Глафира тому цинизму, которым была пронизана эта произнесенная вдовой фраза. – Извините, не знаю, как вас зовут…

– Наталия Александровна. А что я такого особенного сказала? – В ее голосе прозвучал вызов.