Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом - читать онлайн книгу. Автор: Илья Троянов cтр.№ 27

Эй, Богдан, как ты насчет того, что мы поставим тебе порцию спагетти, скинемся, и выйдет хорошая порция. Приветствую вас, и вас, и вас, большое спасибо за приглашение, в самом деле очень великодушно, но я обычно не обедаю. Фигура у тебя, Богдашо, прямо так и хочется укусить. Эй, девонька, послушай, что ты говоришь! Ты ведь обращаешься к официальному лицу. Я подсяду к вам, ненадолго. Вы поняли, что там с румынами? Прибыл целый автобус, битком набитый румынами. Неужели не слышали? Ну тогда послушайте. Сидим мы, значит, в бюро, у нас большое совещание, которое бывает раз в неделю, и тут въезжает этот самый автобус. На нем румынский номер, говорит Ионель, который у нас занимается румынами. Открывается задняя дверь автобуса, бух — прямо как взрыв — и оттуда вылетают сплошные психи и мчатся к нашему зданию. А мы, само собой, бросаемся к окну. Через несколько секунд они вытряхнулись из автобуса, человек сорок примерно, и все побежали к нашему дому, словно для них решается вопрос жизни и смерти, поверьте слову, такого Богдан еще никогда не видел, потом открывается передняя дверь, и перед нами возникает только один человек, карлик такой, стоит будто потерянный и голосит что есть мочи, но остальные плевать хотят на его крик, мы слышим, как они рвутся к нам. А уж орут — я боялся, весь дом рухнет. И как вы думаете, что они такое кричали? Причем хором, звучит вроде «Иоан Кукузиль». А значило это: Asyl, то есть убежище, только убежище, и больше ничего. Ну мы с Ионелем, конечно, пошли к входной двери. Они там стояли, размахивали паспортами и кричали: убежище! А едва увидели нас, стали кричать еще громче. Вы что, больше ничего сказать не можете? — спросил Ионель, но лучше бы он этого не делал. Они все как ринутся на него, они просто заплевали его своими вопросами. Но потом стало по-настоящему смешно. Ионель пытается их успокоить, а тут подходит этот карлик — уж такое жалкое зрелище — и размахивает ручонками, и начинает уговаривать их противным писклявым голосом. Попробуйте угадать, кто это был. Я сразу понял, так что Ионелевы объяснения мне даже и не понадобились, это мог быть только их партсекретарь, и положение у него хуже некуда. Он предпринял еще одну отчаянную попытку хоть как-то уладить дело. Но при таком раскладе у него никаких шансов не было, его овечки даже головы не повернули, сделали вид, будто его вообще не существует. Ионель фыркнул, а румыны растерянно на него поглядели, ведь для них-то ничего смешного тут не было. К стыду своему, должен признаться, что я тоже не удержался от смеха, да и попробуй тут не засмейся, когда этот секретарь стоит в дверях, и умоляет, и нудит, чтоб они не делали глупостей, чтоб не совершали необдуманных поступков. Ионель почти ничего и не переводил, он от смеха говорить не мог, партсекретарь стал умолять, он больше не грозил, номер насчет большого сильного брата из госбезопасности теперь не срабатывает, это все в прошлом, ясно же, что происходит, а у секретаря будут серьезные проблемы, они выпустили его с четырьмя десятками мужиков, чтоб он за ними приглядывал, чтоб никто не слинял, никто не наделал глупостей, и тут происходит такое — все сорок сделали ноги, все сорок сделали глупость, когда он теперь вернется один без них — ой-ей-ей что будет, думаете, сигуранца повесит ему орден? Хреновая ситуация для него, не бросайте меня одного, кричит он так, словно ничего хуже и быть не могло, его охватила паника, и тут я его даже пожалел, он стал такой жалкий. Радью, кричит он, давай поедем обратно, давай, и тащит кого-то за куртку, Радью, ну хоть ты подумай о своей жене, как она будет без тебя, умоляю, что мне теперь делать? А этого Радью его крики страшно достают, он вырывается из рук секретаря, тот падает, лежит на земле, румыны наконец-то поворачиваются к нему, видят, что секретарь, которого они так боялись, лежит на земле, и разражаются диким смехом, просто поверить трудно, они уже не могли удержаться и смеялись как сумасшедшие. Оказалось, что все это болельщики, они едут со встречи «Ювентус» — «Стяуа» Бухарест, и «Ювентус» разделал их команду по всем правилам, но уж когда их «Стяуа» продула, не осталось никаких причин возвращаться домой, и они без долгих разговоров решили превратить спортивное поражение в личную победу и смотаться. Шофер их тотчас поддержал, он и вообще был среди тех, кто все это задумал, а они оказались в большинстве, остальные же быстро приняли их сторону, да и что им оставалось делать? А теперь представьте себе муки этого самого секретаря, они проехали всю ночь по автостраде между Турином и Миланом, а он, бедняжка, сидел в полном одиночестве среди сплошных предателей родины. И наверно, несколько часов подряд заклинал их. Мне только вот что интересно: откуда они знают про наш лагерь? Так или иначе, но Ионель отправился в приемную со своими сорока клиентами, только без партсекретаря. А секретарь снова залез в автобус, с час примерно просидел там один-одинешенек, а может, не с час, а дольше, потому что никто о нем не вспоминал, потом он наконец вылез и тоже попросил политического убежища. Ох, не хотел бы я оказаться в его шкуре.

УБЕЖИЩЕ. И скажу я вам, когда к вам заявится некто заблудший, не отвергайте его, примите его, попотчуйте, разрешите приобщиться к теплу вашего очага и вашего сердца… когда беглец среди пустыни натыкается на пустынника, он просит у него прощения, он говорит: не посетуй, что я нарушил твой порядок. И слышит в ответ: мой порядок повелевает мне принять тебя с миром… кто беглецом являлся к ним, тому никто не причинил вреда… защиту должно предоставлять обиженным и угнетенным, сосланным и униженным, беглым рабам и совершившим побег преступникам, справедливо обвиненным и неправедно обвиняемым, девушкам, которых принуждают к браку, и крестьянам, которых гонят на барщину.

Таков закон с самых незапамятных времен, таков порядок. И Бог лишь тогда поистине всемогущ, когда Он может предоставить защиту. А сильным мира сего надлежит хранить святость, которая превыше требований мести, кары и возмещения. Об этом твердят не одни лишь скрижали, об этом твердят и поэты. Кто пространствовал десять лет, тот может поведать, что именно помощь, оказываемая угнетенному, отличает цивилизованных людей от варваров. И кто любит Рим превыше всего, тот не устанет говорить о самом славном проявлении человечности. Право на убежище, надежный приют есть последний источник надежды для тех, кто утратил всякую веру в справедливость. Убежище свидетельствует ныне и присно: можно жить и после поражения.

Его деяния известны повсюду и признаны повсеместно. Беглец прослышал, как надлежит оформлять прошение: порой он диктует чиновнику текст для равнодушной клавиатуры, порой спасается бегством в священные места или хватается за рога у алтаря, порой падает ниц, обнимая колени чужеземца, садится в золу очага, целует руку повелителя, порой наносит небольшой ущерб собственности принимающего, чтобы оказаться перед ним в некотором долгу и тем упрочить отношения на будущее.

С незапамятных времен эту заповедь чтут. И ею же пренебрегают. Даже когда проклятие грозит твоему собственному роду. В защите отказывают, защиты лишают, молящих отвергают либо выдают. Святотатцы попирают табу, топчут ногами священные правила, перешагивая порог храма, дабы выволочь наружу гонимого и убить его, дабы выманить обманом или подвергнуть осаде, пока он сам не умрет голодной смертью. А если кто презирает чужое божество, тот подносит горящий фитиль к языческому храму и сжигает его вместе с укрывшимися в нем беглецами. Во все времена находятся люди, которые подрывают стены взаимной помощи, дабы приумножить свою власть и свое богатство.