Свинг - читать онлайн книгу. Автор: Инна Александрова cтр.№ 53

Теперь, когда наступили лихие дни, Флёра стала спасать своих покровителей, делая все с полным чистосердечием, прямодушием и даже отвагой. Она была маленького роста, но крепкая, и, натянув на самые брови платок, бегала в город: взять какие-то вещи в квартире, на рынок за едой. Откуда были деньги? Флёра и тут постаралась: съездила в недалекую станицу, сговорилась с зажиточной семьей, державшей овец. Объяснила, что будет брать в кредит шерсть и вязать кофты. Кофты отдавать им же, а платить — сколько смогут. Не обманули сельчане, не обидели.

И днем, и поздними вечерами, при коптилке, пряла Мария Алексеевна бесконечную пряжу на прялке, оставшейся от Флёриной тетки, а девочки вязали. Это была изнурительная работа, но она давала смысл их существованию. И хлеб. Если бы не кофты — погибли…

Ах, Флёра, Флёра! Как пела она свои татарские песни!..

Соялгэнсен чатта баганага,

Яфрак тосле сары йозлэрен.

Кызманмыйча кунелем чыдый алмый,

Бигрэк монлы карый кузлэрен.

Это была очень грустная песня на слова Тукая. Обращаясь к опозоренной девушке, поэт говорил:

Словно листья желты твои щеки,

Ты стоишь на углу у столба…

Погляжу — и сжимается сердце,

Как печальна такая судьба!

Подлый бай, пьяница и развратник, опозорил девушку, а сердце Тукая разрывалось в горькой скорби о ее судьбе.

Флёра часто пела по-татарски и не всегда переводила, но Нине и Марии Алексеевне казалось, они понимают. Понимали сердцем.

Ах, Флёра, Флёра! Какой храброй и отважной она была! Пятнадцатого-семнадцатого февраля, незадолго до освобождения, сильно стреляли. Нина и Мария Алексеевна умоляли ее никуда не ходить, но в доме совсем не осталось еды, и она пошла — храбрый маленький солдатик. Они нашли ее поздно вечером недалеко от рынка: пуля прошла через сердце.

Тут же, под покровом ночи, наняв какого-то мужика с телегой, привезли Флёру на нахичеваньское кладбище. Мужик вырыл могилу. Они опустили тело без гроба — в простыне…

Прожив еще два дня в Нахичевани, вернулись домой, а двадцатого февраля сорок третьего гудок на заводе «Красный моряк» известил, что город свободен.

* * *

В сороковом, перед войной, к Нине пришла любовь. Сразу оговорюсь: не теперешняя — постельная. Это было чистое и свободное чувство, свободное от влияния других страстей, которые таятся в глубине нас и часто неведомы нам самим. Это была любовь, которая делает человека Богом, которая укрепляет слабое и возвышает низкое, идеализируя существующее. Это была любовь, которая постоянно пьянит, ибо есть горячка сердца. Объектом любви был Костя Бжезовский.

Бжезовские жили этажом выше, и Казимир Александрович, отец Кости, командовал промышленностью города. Костя был единственным сыном — синеглазым шляхтичем. Конечно, Бжезовские были обрусевшие, но порода была видна. Не влюбиться в такого было невозможно, если еще учесть, что он был прекрасно воспитан и играл на фортепьяно. Разница в три года, видно, не имела для молодых значения: Нина была умна и начитанна.

Еще в октябре сорок первого Костя, окончивший два курса университета, ушел на фронт и теперь, вернувшись после Нахичевани домой, Нина, как птичка, вспорхнула наверх к Бжезовским. Дверь была заперта и даже опечатана. Она поняла: Бжезовские уехали. Ее ящик для писем был пуст.

Пошла жизнь без отца, без всего, что составляло ее суть до войны. Мария фотографии Нинино лицо. Она — в гимнастерке. На работе, как и мать, бывала с раннего утра до вечера: город был разрушен, люди начали возвращаться.

Алексеевна вернулась в госпиталь, работала в две смены. Нина обратилась в райком комсомола, попросила работы. Поняв, что девушка грамотная, ее направили в милицию.

Бжезовские вернулись только к концу сорок третьего. Нина узнала, что Костя жив, воюет, был несколько раз ранен. Писем от Константина ей не было.

Летом сорок третьего открылась первая вечерняя школа, и Нина экстерном сдала за десятый класс. Математика всегда шла хорошо, а потому осенью сорок третьего поступила в университет на физмат, но милицию не бросила: начальство разрешило посещать лекции, без которых нельзя было обойтись. И хотя мысли о Косте не отпускали почти никогда, сидеть и рыдать, почему не пишет, было некогда.

Весной сорок восьмого, блестяще защитив диплом, перешла на работу в открывшееся секретное НИИ: очень нужны были хорошие математики. А осенью сорок седьмого вернулся Костя. Он хромал, ходил с палочкой, Нину чуждался, хотя несколько раз все же заходил. Разговоры были обо всем, но только не о чувствах. И разгадка обнаружилась: Костя был женат. Он женился на фронте: она была медсестрой. Вскоре Луиза — так звали Костину жену — приехала с годовалой девочкой, очень похожей на отца, а он, восстановившись в университете на заочное, завербовался на Север. Судьба свела их с Ниной еще раз через несколько лет. Костя был очень потускневшим, видно, больным и даже каким-то опустившимся. За Ниной в это время ухаживал сослуживец Даниил.

* * *

Теперь передо мной другая фотография. После смерти Марии Алексеевны мне достался их фотоархив и Нинин портрет, написанный маслом тетей Тамарой, известной художницей. На фотографии Нина в длинном белом платье с букетом цветов.

Маленький, щуплый, курчавый Даниил кажется рядом с ней подростком. Он был старше Нины на восемь лет и еще до войны окончил физмат. С фронта вернулся в приличной сохранности и, видно, Нина ему очень нравилась. Она же… Уживчивый Даниил прекрасно сдружился с тещей, но Нининой любви это не прибавило. А через полгода случилось несчастье: подняв бак с кипящим бельем, она получила выкидыш. Беременности было два месяца. Кровь хлынула потоком. Врач, делавший чистку, сказал: детей не будет.

В октябре пятьдесят первого Даниилу сделали интересное и выгодное предложение: контракт на пять лет в Китай. Только дурак мог от такого отказаться. Надо было срочно оформлять документы, но Нина сказала: нет… Были долгие уговоры, даже слезы (Даниил однажды заплакал), но Нина не изменила своего решения. Через много лет объяснила: «Когда погиб ребенок, поняла: без любви, без детей, без мамы жить не смогу. Не потяну: душе не было за что зацепиться. И ему ничего не дам». Официально все объяснили тем, что Нине надо пройти длительный курс лечения, она приедет позже.

Развод оформили только через три года, когда Даниил приехал в отпуск. Нине показалось, что у него уже была женщина.

Многие чувствуют себя одинокими в окружении людей. Огромная часть человечества непредрасположена к одиночеству. Это — тягостное, болезненное чувство. И лекарство от него — либо брак, либо работа, захватывающая, интересная. Такая работа у Нины была. И были еще книги, Дом ученых, куда каждую неделю ходила на симфонические концерты. Конечно, двоим лучше, и горе одному, когда упадет, а поднять некому, как сказано в Екклесиасте, но жить не любя не хотела. Да и не была уж совсем одинока: была мать — мать-друг, мать-советчица. Так что не так уж все было плохо, пока не появился Василий — Васька…