– Позвольте-ка, сэр. – Лебрен отстранил меня и
подошёл к девушке. – Время делать массаж.
Он опустился на колени и принялся разминать больной ступни,
но мне сразу стало ясно, что светило нейрохирургии давно уже сам не производил
эту процедуру, обычно поручаемую сиделкам, и поутратил навык.
– Думаю, у меня это получится лучше, коллега, – со
всей возможной почтительностью сказал я. – Разрешите, мне это привычней.
– Пожалуй. – Мэтр с важностью поднялся. – Тем
более что я должен отлучиться, мне пора протелефонировать в клинику.
Он вышел, и я взялся за массаж со всей возможной
деликатностью и осторожностью.
– Вы тоже врач? – Мисс Эжени приветливо мне
улыбнулась. – Какие ласковые у вас пальцы. Ой, щекотно!
– И очень хорошо, что щекотно. Чувствительность не
утрачена, это весьма обнадёживающий симптом.
Я перешёл к запястьям, и теперь она смотрела на меня, чуть
запрокинув голову.
– Доктор, у меня к вам огромная просьба, –
тихонько прошептала девушка. – Вон там, на самой верхней полке, за 45-м
томом энциклопедии, стоит шкатулка. Не могли бы вы её достать? Только тсссс!
Я поднял с пола роковую лестницу, виновницу несчастья,
расставил и, проверив прочность, вскарабкался под самый потолок.
– Куда это вы, Уотсон? – обернулся Холмс,
рассматривавший вентиляционное отверстие в стене.
– Хочу прочесть про тетраплегию в энциклопедии.
Он утратил ко мне интерес.
Все тома были покрыты слоем пыли. Кроме
одного-единственного, 45-го, который, очевидно, частенько снимали с места. За
фолиантом я обнаружил изящную лаковую коробку и, зажав её подбородком,
спустился вниз.
– Откройте, только незаметно, – попросила Эжени.
Мне было любопытно, что у ней там такое.
Оказалось – ничего особенного. Флакончики, тюбики, кисточки
– одним словом полный набор дамских косметических аксессуаров.
– Папа не позволяет краситься. Я тайком, –
сообщила мадемуазель. – И в тот раз я тоже лазила не за книгой… Достаньте
зеркало. Хочу посмотреть, как я выгляжу.
На её лице появилось сосредоточенное выражение, с каким
женщины всегда смотрятся в зеркало, – одновременно недовольное и полное
надежды.
– Какой кошмар, – упавшим голосом сказала
Эжени. – Ужасней, чем я думала. А папа сказал, что будут ещё гости,
какой-то господин из Америки. Ради бога, мистер Уотсон, помогите мне! Возьмите
румяна. Вон та круглая коробочка, да. Обмакните кисточку. Нет-нет, не так
сильно. Проведите пониже скул. Покажите-ка. Ах нет! Слишком много. Сотрите
салфеточкой… Ну хорошо, сойдёт. Теперь возьмите помаду…
Я послушно и очень старательно выполнял все указания мисс
дез Эссар. Моё сердце замирало от жалости и восхищения. О, женщины! В них
столько отваги и стойкости духа, что нам, мужчинам, впору бы поучиться. Вот
чего никогда не поймёт мой многоумный друг с его нелепой феминофобией.
– Нижнюю губу, скорей! – поторопила меня
Эжени, – Я слышу в диванной шаги. Гость уже здесь! Уберите шкатулку!
Я едва успел спрятать коробку за спину, как из щели боком
выскользнул незнакомый джентльмен с гладким чёрным пробором и седыми висками.
– Добрый день, мадемуазель. Здравствуйте,
г-господа, – сказал он по-французски с лёгким заиканием. – Моё имя
Фандорин. Эраст Фандорин.
V
Первое впечатление от этого господина у меня было не самое
благоприятное. Очень уж лощёный, слишком тщательно одетый, и сразу видно, что считает
себя красавцем. Если б я не знал о его происхождении, не усомнился бы, что
передо мной француз.
Мне показалось, что вновь прибывший не ожидал увидеть в
башне столько людей, во всяком случае он оглядел нас с некоторым недоумением.
Я назвал себя, а Холмс начал представляться, да не закончил,
потому что русский был вынужден отвлечься. За его спиной послышалось сопение и
кряхтение – кто-то явно пытался пролезть через коридор, испытывая нешуточные
затруднения. Я вообразил, что мсье дез Эссар всё-таки решил прорваться к дочери
(при его полноте эта попытка была заведомо обречена на неудачу). Однако я
ошибся.
Извинившись, мистер Фандорин просунул руку в проход и
выдернул оттуда низенького, плотно сбитого азиата в добротной клетчатой паре.
Тот встряхнулся, приводя в порядок свой помятый костюм, и с большим
достоинством всем нам поклонился.
– …Sherlock Holmes, à votre service
[33]
, –
спокойно проговорил мой друг, словно никто его и не прерывал.
Не скрою, было приятно наблюдать, как исказилась от изумления
смазливая физиономия русского.
– Ш-Шерлок Холмс? Т-тот самый? – пролепетал он,
переходя на английский. – А вы – тот самый доктор Уотсон?
Я иронически наклонил голову. Похоже, мсье дез Эссар провёл
не только нас с Холмсом.
Фандорин оборотился к двери, как бы ожидая от хозяина
объяснений. И они не замедлили последовать.
– Прошу извинить! – гулко, как из трубы, донёсся
голос дез Эссара, который, очевидно, просунул голову в коридорчик. – Я
должен был предупредить вас по дороге, но боялся, что вы повернёте назад!
Мистер Холмс счастлив возможности поработать с вами рука об руку. Надеюсь, и вы
ничего против мистера Холмса не имеете!
– Нет-нет, совсем напротив! Я счастлив и даже
п-польщён! – переполошился русский. – Просто это несколько
неожиданно…
Он изобразил радостную улыбку, которая получилась не очень
правдоподобной.
– Вот и отлично! – с энтузиазмом крикнул
хозяин. – Я знал, господа, что вы простите мне эту маленькую интригу. Ради
бедной девушки, которую вы видите перед собой!
Мисс Эжени, с интересом косившая своими очаровательными
глазками на красавца-заику, громко спросила:
– О какой интриге ты говоришь, папочка? И потом, разве
эти господа приехали сюда работать, а не встречать новый год?
Мы все тревожно переглянулись. Но дез Эссар нашёлся:
– Это касается реорганизации Общества друзей
электричества. Мои гости – страстные поклонники прогресса.
Фандорин почтительно молвил:
– Это сущая правда, мисс.
Он уже опомнился от неприятного сюрприза, взял себя в руки и
заговорил с непринуждённостью человека вежливого и светского.