Ярость - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Хаас cтр.№ 25

Разом в памяти всплыли все его мерзкие привычки – покрытые пыльным пухом разбросанные везде носки, окурки во всех ее любимых чашках, ненасытная пьяная похоть и, гаже всего, поистине скотская манера стричь ногти, после чего складывать их в горсть и разглядывать черные от грязи роговые пружинки. Бр-р-р!

Идя по улице и разговаривая сама с собой, Соня поймала себя на мысли, что ни минуты не может не думать о нем. Выходило что-то очень непонятное, вроде глупых театральных страданий: он со мной, но я без него. Пришлось в сотый раз себе признаться, что Тимур настолько въелся в сердце и овладел всеми мыслями, что, будучи даже на расстоянии, заставлял трепетать душу и думать о себе. От этого нужно срочно избавиться. Но как?

– Знаю! – Соня решительно тряхнула головой.

Да, теперь у нее есть утешитель! Вот чем она вытравит его из своего нутра.

– Искусство!

– О, да!!!

Соня мечтательно улыбнулась, и ноги сами понесли ее быстрее.

На Адмиралтейском проспекте она встретила компанию приятелей, потом еще кое-кого из знакомых художников и постепенно оказалась в плотной толпе, скопившейся перед входом в Конногвардейский Манеж. На фасаде здания красовался гигантский плакат «Арт-Манеж. Ежегодная ярмарка искусства», а под плакатом, пристально глядя в толпу стеклянными глазами, стояли несколько телекамер. Соня впервые попала на такую представительную выставку в качестве выставляемого художника. Смущенно оглядываясь, она стала пробираться в плотной толчее перед входом и раскланиваться со знакомыми. Сердце волнительно застучало, и в ноги холодным ветерком предательски прокралась трусливая дрожь. Еще когда шла к Манежу, думала, что сумеет выделиться, воображала, что ее инсталляцию заметят, станут обсуждать, а как пришла, поняла, что пропала. Ей не пробиться.

У металлического турникета Соню остановили:

– С собаками нельзя, – с интересом осматривая огромного пса, сообщил охранник.

Соня, совсем позабывшая о Перро, всплеснула руками.

– Но я…

– Нельзя, – решительно промычал черный костюм. – Не загораживайте проход, отойдите.

– Пропустите, это участник выставки, – раздался за спиной негромкий, но уверенный голос.

Соня обернулась и с удивлением обнаружила улыбающегося Андрея Андреевича.

– А этого? – нахмурившись, охранник кивнул в сторону грандиозной морды Перро.

– Я о нем и говорю.

– Спасибо вам, – обрадованно зачастила Соня, когда они миновали турникет.

Горский покровительственно посмотрел на молоденькую художницу и задумчиво почесал подбородок. Взяв девушку под руку, он повел ее по ступеням ко входу, справа и слева от которого вставали на дыбы конные статуи.

– Где же вы пропадали, Соня? Я пытался разыскать вас по телефону. Что-то случилось?

Отвечать ужасно не хотелось, Соня засмущалась, а Горский, сообразив, что ответа не добиться, не стал настаивать.

– Вот, полюбуйтесь, – слегка развернув девушку за плечи, указал он рукой на окруженное людьми хитроумное сооружение.

Ржавая металлическая конструкция, чем-то напоминающая гигантскую ложку, была закреплена на устойчивом кронштейне и с помощью механического привода медленно поднималась вверх наподобие ковша экскаватора. Под черпалом размещалась чудовищная по своим размерам тарелка, наполненная чем-то, напоминающим отработанное машинное масло. Достигнув верхней точки своего подъема, ложка с жужжащим звуком низвергнулась вниз и, шлепнувшись в черную жижу, обрызгала всех, кто стоял рядом. Раздались крики возмущения, визги и смех.

– Наша новая скульптура, – довольно шепнул Горский.

Застенчиво оглядываясь, Соня вошла в массивные двери Манежа – выставка навалилась на нее, как штормовой вал. Гул голосов, яркий свет и тысячи людей, заполнившие пространство, – все это ожило и завибрировало. В невообразимой толчее Горский сразу же куда-то исчез, а Соня, ухватив за ошейник присмиревшего Перро, отправилась обозревать выставку на пару с собакой.

Хорошо знакомый Манеж сегодня было трудно узнать. Его перегороженное белыми стенами пространство напоминало лабиринт. Все галерейные секции пестрели разноцветными пятнами картин всевозможных размеров и невообразимых сюжетов, повсюду стояли скульптуры и мерцали видео-экраны. Такого обилия современного искусства Соня даже вообразить себе не могла. На «Арт-Манеж» съехались галереи Парижа, Хельсинки, Лондона, Мюнхена, Риги, Киева, привезшие на эту ярмарку своих лучших художников. Открытие уже состоялось, и в зале было полно прессы. Сотни зрителей неспешно прогуливались по выставочному пространству, разглядывая экспонаты и обмениваясь впечатлениями. Посмотреть было на что: яркие, кричащие, словно выпрыгивающие из плоскости образы, написанные на холстах, ржавом железе, старых дверях, стеклах и прямо на выставочных стенах, фотографии, раскрашенные принты, аппликация на полиэтилене, крашеные доски, поролоновые скульптуры, хитроумные конструкции из оргстекла, автобусные остановки, расчлененные манекены, прозрачные шланги с нефтью, фанерные ящики и витражи. Отдельными секциями, напоминающими безумные городища, стояли инсталляции, собранные из предметов быта: мебели, телевизоров, посуды, одежды, всевозможного сора и рухляди.

Пугая людей своей собакой, Соня медленно двигалась среди этих художественных завалов, оживленно вертела головой и с интересом осматривала экспозиции. Вскоре она оказалась перед стендом, на котором красовался заветный логотип. «Свинья» являла собой эпицентр происходящего события. Ее внушительный стенд был окрашен, в отличие от прочих, в серо-графитовый цвет. Зрителей перед ним было так много, что Соня не смогла ничего разглядеть. Потолкавшись за спинами людей, она усадила Перро, прицепила ему на ошейник бедж «Участник выставки» и стала пробираться вперед. Во всю длину огромного стенда были вывешены десять холстов – часть знаменитой «Картины Жизни» братьев Лобановых. Справа и слева на боковых простенках висели металлические панно «Global Tool» и фотографии Артемона. Ее инсталляции на стенде не было. От неожиданности Соня задержала дыхание.

– Ну что, не понимаешь? – раздался рядом звонкий и издевательски веселый голос.

– Артемон! – Соня растерянно уставилась на возникшего перед ней человека-собаку. Обтягивающий тело серый латексный комбинезон с овальными дырами, обнажающими ягодицы, длинный подпружиненный хвост с кисточкой – Артемон был при полном своем параде. Венчал этот ошеломительный костюм клепаный ошейник на шее и длинная хромовая цепочка, которой он был прикован к стене.

– Артемон, я что-то не понимаю, а где?..

– Тебя, милочка, слили к туалету.

– Что? – задыхающимся шепотом переспросила Соня.

– Во-он Дольф! – указывая куда-то в толпу, сообщил Артемон со змеиной улыбочкой. – У него и спроси.

Он хохотнул, приветливо помахал кому-то в толпе и вдруг, склонившись, быстро шепнул Соне на ухо:

– Я же говорил тебе, чтобы ты ему дала. Вот видишь, как получилось… А теперь, Штейн, извини. Меня фотографируют!