Звезда Козодоя - читать онлайн книгу. Автор: Миядзава Кэндзи cтр.№ 77

Вдруг что-то прохладное упало на него. Козодой открыл глаза. С молодого стебелька мисканта скатилась росинка. Уже совсем стемнело, на иссиня-черном небе мерцали звезды. Козодой взлетел ввысь. И этой ночью гора была все еще красна от огня. Козодой описал круг при свете тусклых отблесков пожара в холодном сиянии звезд. А потом еще один. Наконец, он решительно устремился к созвездию Орион, украшающему небо на западе, и закричал:

— О, звезды, голубые западные звезды! Возьмите меня к себе. Пусть я сгорю и погибну, мне все равно!

Однако Орион продолжал петь песню отваги, не обращая внимания на Козодоя. Козодой чуть не расплакался, стал планировать вниз, а затем остановился и сделал еще один круг. На сей раз, он устремился на юг к созвездию Большого Пса.

— О, звезды, голубые южные звезды! Возьмите меня к себе. Пусть я сгорю и погибну, мне все равно!

Большой Пес, красиво мерцая голубым, фиолетовым и желтым огнем, ответил:

— Что за ерунда! Кто ты вообще такой? Всего лишь птица! Чтобы на твоих крыльях добраться сюда, потребуются миллиарды и миллиарды лет, — и Большой Пес отвернулся в другую сторону.

В отчаянии Козодой спланировал вниз, а потом сделал еще два круга. И снова решительно устремился теперь уже на север, к созвездию Большой Медведицы.

— О, звезды, голубые северные звезды, возьмите меня к себе! Большая Медведица спокойно ответила:

— Что у тебя за каша в голове? Как тебе вообще пришло на ум такое? Остуди свою голову. Окунись в море, по которому дрейфуют айсберги, а если нет поблизости моря, то лучше всего подойдет стакан воды со льдом.

В отчаянии Козодой спланировал вниз, а потом сделал еще четыре круга. И снова он поднялся вверх, к созвездию Орла, которое только что взошло на востоке, по другую сторону Млечного пути.

— О, звезды, белые восточные звезды, возьмите меня к себе! Пусть я сгорю и погибну, мне все равно!

Орел надменно ответил:

— Нет, нет, нет! Не может быть и речи. Для того, чтобы стать звездой, требуется соответствующее положение. Да и деньги тоже.

Выбившись из сил, Козодой сложил крылья и камнем полетел вниз. До земли оставался всего один сяку, [110] его слабые ноги уже почти коснулись травы, как вдруг он внезапно, словно ракета, вновь взвился вверх. Долетев до середины неба, Козодой напрягся и взъерошил перья, как обычно делает орел, преследующий медведя. А затем высоким-высоким голосом крикнул: «киси-киси, киси-киси, киси-киси». Крик был очень похож на соколиный, и птицы, спящие в полях и лесах, открыли глаза и, дрожа от страха, взглянули в звездное небо.

А Козодой поднимался все выше и выше. Вот уже и пожар на горе стал похож на окурок непогашенной сигареты. А Козодой летел еще выше.

От холода дыхание замерзало прямо в груди. Воздух стал Разреженным, приходилось все сильнее работать крыльями.

Но звезды ничуть не стали ближе. Грудь Козодоя вздымалась, как кузнечные меха. Холод и изморозь вонзались в него острыми мечами. Крылья совершенно занемели. Он воздел вверх глаза, полные слез, и еще раз посмотрел в небо. Таковы были последние мгновения жизни Козодоя. Он уже перестал понимать, вниз ли он летит или вверх. На душе у него стало спокойно, а большой клюв, из которого сочилась кровь, чуть загнулся в сторону, как будто он улыбался.

Через несколько мгновений Козодой широко раскрыл глаза. Он увидел, как его тело объяло синее свечение, похожее на фосфорический огонь, который медленно горел в небе.

Рядом было созвездие Кассиопеи. Позади мерцал бледно-голубым светом Млечный Путь.

А звезда Козодоя продолжала гореть. И горела она еще долго-долго.

И горит она до сих пор.

Отбэл был важным человеком. Он имел целых шесть молотилок, которые день и ночь крутились — «нон-нон-нон-нон».

Шестнадцать крестьян, побагровев от натуги, шаг за шагом двигались по кругу, крутя колесо молотильни. Они обмолачивали рис, наваленный горами на полу. Рисовая солома и шелуха летели назад, и едва успев закончить одну, работники принимались за следующую горку. От неочищенного риса и колосьев поднималась мелкая, словно дым, пыль, желтая, как песок пустыни.

В глубине полутемной молотильни, заведя руки за спину, взад-вперед прохаживался Отбэл. Он держал в зубах яшмовую трубку и, прищурившись, внимательно следил за тем, чтобы пепел не упал на рисовую солому.

Молотильня была добротно построенной и большой, размером со школу. Однако когда одновременно работали все шесть молотилок, ее деревянные стены начинали дрожать и раскачиваться — да так сильно, что аж живот сводило. Поэтому на Отбэла обычно нападал такой жуткий голод, что он с аппетитом съедал бифштекс размером не меньше 6 сун [111] и пышущий жаром омлет величиной с половую тряпку.

Вот так, со стуком «нон-нон-нон-нон» работала молотильня.

Однажды, ни с того, ни с чего на молотильню явился белый слон. Настоящий белый слон, а не какой-нибудь выкрашенный белой краской. Зачем он пришел сюда? Иногда со слонами такое бывает — они выходят из леса и идут к людям, просто так, безо всякой цели. Этот слон тихонечко заглянул в Дверь, до смерти напугав работников. Почему они испугались? Да ведь они же не знали, что слону может в голову прийти. Но никому из них не хотелось показать свой страх перед другими, а потому все продолжали усердно крутить колесо.

В это время Отбэл стоял позади выстроившихся в ряд молотилок, засунув руки в карманы. Он бросил строгий взгляд на слона, а затем сразу же опустил глаза и, как ни в чем не бывало, продолжил ходить взад-вперед.

А слон уже просунул ногу в дверь. Как тут все испугались! Но работы было невпроворот, да и боязно было впутываться в эту историю, так что все от слона отвернулись и продолжали молотить рис.

Отбэл, который стоял в самом дальнем и темном углу молотильни, вытащил обе руки из карманов и еще раз мельком взглянул на слона. А затем напустил на себя скучающий вид, нарочито зевнул и, сцепив руки за головой, продолжил вышагивать по молотильне — туда-сюда. Слон уже поставил внутрь обе передние ноги и сделал шаг. Как же перепугались крестьяне! Да и Отбэл немного струхнул, однако сделал вид, что ничего не заметил, пыхнул своей большой яшмовой трубкой и медленно зашагал по молотильне.

Наконец, слон вошел в молотильню. А затем прошелся вдоль молотилок.

Те работали быстро, рис разлетался в стороны и, словно капли дождя или градины, стучал по слоновьей шкуре. Слону это, кажется, не понравилось, он прищурил свои маленькие глазки, но потом улыбнулся.

Наконец Отбэл решился, вышел из угла и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут слон сам заговорил красивым и певучим голосом: