Звезда Козодоя - читать онлайн книгу. Автор: Миядзава Кэндзи cтр.№ 21

Затем олени вновь встали в круг, закружились и завертелись в хороводе.

Кадзю так долго смотрел на их танцы, что показалось уже, что и он сам превратился в оленя и вот-вот пустится в пляс. Однако, посмотрев на свои руки, вспомнил, что он — человек, и вновь затаил дыхание.

А солнце уже спряталось в ветвях на вершине ольхи, зазолотилось. Круг оленей становился все шире и шире. Они кивали друг другу мордами, и, наконец, встали в ряд, обратив свои головы к солнцу, словно вознося ему свою оленью молитву. Кадзю казалось, что он видит все это во сне.

Крайний справа олень запел тоненьким голоском:

На ольху,

На каждый маленький зеленый листочек,

Ярко-ярко

Падают лучи солнца.

Голос был чистый, кристальный, как звук флейты. Кадзю даже глаза закрыл и покрылся мурашками. Второй олень подпрыгнул, мелкая дрожь пробежала по его шкуре. Он пронесся сквозь строй остальных оленей и несколько раз поклонился солнцу. Затем вернулся на свое место, замер и тоже запел:

Даже если солнце

Уйдет за спину,

Ольха все равно будет блестеть,

Словно металлическое зеркало.

И сам Кадзю поклонился замечательному солнцу и ольхе. Третий олень, поднимая и опуская морду, засопел:

Даже если солнце и покинет ольху,

Серебристый мискант будет ярко-ярко гореть.

И, правда, все колосья мисканта словно полыхали белым пламенем.

А от корней ольхи, что стоит

в серебристом мисканте,

Тянется длинная — длинная тень.

Тихонько, почти шепотом, пропел пятый олень, низко склонив голову.

А когда солнце опустится к самый корням

серебристого мисканта,

То по полю, покрытому мхом,

И муравей не проползет.

Все олени низко опустили головы, и тогда шестой олень вдруг резко поднял голову и запел:

Даже белозор болотный,

Что тихонько цветет у корней

серебристого мисканта,

Такой прелестный!

Затем все олени разом вскрикнули, будто флейта пропела, подпрыгнули и быстро-быстро закружились.

С севера подул прохладный ветер, ольха и вправду заблестела как расколотое на кусочки металлическое зеркало, листочки затрепетали, зашелестели, казалось, что они издают тихий звон, а мискант будто и сам закружился в танце вместе с оленями.

Кадзю совершенно забыл, что он не олень и с радостным воплем выскочил из кустарника.

Олени, оторопев, замерли, а затем кинулись врассыпную, стелясь по земле — будто их ветром сдуло. Разрезая грудью травы и солнечные лучи, они умчались далеко-далеко, и следы их тотчас же скрыл волнистый мискант, который продолжал блестеть, как вечно тихая озерная гладь.

Кадзю улыбнулся, поднял грязное и истоптанное до дыр полотенце и пошел своей дорогой на запад.

Ну, а я услышал этот рассказ от прозрачного осеннего ветра. Это было на закате солнца, в поросшем мхом поле.

Снег покрылся ледяным настом, сделавшись твердым, словно мрамор, а небо казалось холодной и гладкой каменной плитой.

«Хрустящий снег син-ко, замерзший снег кан-ко».

Солнце горело белым светом, источая аромат лилий и освещая глянцевитый снег.

Деревья переливались в покрывшем их, будто сахарный песок, инее.

«Хрустящий снег син-ко, замерзший снег кан-ко».

Сиро и Канко в маленьких снегоступах шли по полю, и снег хрустел под их ногами: кикку, кикку, кикку.

Будет ли еще когда-нибудь такой занятный день, как сегодня? Сегодня они могли идти, куда вздумается, и по просяному полю, где обычно нипочем не пройдешь, и по равнине, поросшей мискантом. Снег-то сегодня ровный-ровный, как плита. И плита эта сверкает, как множество маленьких-маленьких зеркальных осколков.

«Хрустящий снег син-ко, замерзший снег кан-ко».

Дети дошли до леса. Огромный дуб так согнулся под тяжестью сказочно красивых прозрачных сосулек, что ветви его почти легли на земле.

— Хрустящий снег син-ко, замерзший снег кан-ко. Маленький лис хочет найти невесту, хочет найти невесту, — громко закричали дети, повернувшись к лесу.

На мгновение повисла тишина, дети набрали в грудь воздуха, чтобы крикнуть вновь, но тут из лесу донеслось: «Хрустящий снег син-ко, замерзший снег кан-ко», и вслед за этим на опушку, хрустя снегом, выбежал лисенок.

Сиро немного напугался, заслонил собой сестру, покрепче уперся ногами в землю и закричал.

— Маленький лис, белый лис, ищешь себе невесту, давай я тебе помогу!

Лисенок, еще совсем маленький, покрутил один ус, острый как серебряная иголочка, и ответил:

— Сиро — синко, Канко — канко, а мне жена не нужна.

Сиро рассмеялся и сказал:

— Маленький лис, если тебе не нужна жена, давай принесу тебе моти. [29]

Лисенок несколько раз мотнул головой и с насмешкой сказал:

— Сиро — синко, Канко — канко, может, мне принести вам просяные данго? [30]

Канко стало так интересно, что она, по-прежнему прячась за спиной Сиро, запела:

— Маленький лис. Лисьи данго — это заячьи какашки.

Маленький лис Кондзабуро рассмеялся над этим и сказал:

— Это не так. Разве такие важные господа, как вы, будут есть заячьи коричневые данго? Ну почему все считают, что мы, лисы, вечно дурачим людей? Это несправедливо!

Сиро удивился и спросил:

— А что, разве это не так? Вы ведь и вправду обманываете людей.

Кондзабуро даже разволновался.

— Это ложь. Возмутительная ложь. Люди, которые плетут подобные небылицы, или пьяны, или от страха все у них в голове помутилось. Вот, к примеру, недавно был один занятный случай. Стояла лунная ночь, и человек по имени Дзинбэй уселся прямо перед нашей норой и всю ночь распевал «дзёрури». [31] Мы все выбежали посмотреть.