Танец блаженных теней - читать онлайн книгу. Автор: Элис Манро cтр.№ 8

– Так о чем они там говорят? – повторила Эдит.

– Я не прислушивалась, – ответила Мэри, держа в руке пустой сливочник.

Она подошла к окошку над раковиной. Прореха между облаками расширилась, и солнце сияло вовсю. В доме было жарковато.

– Про дом миссис Фуллертон, – сказала Эдит, убегая в гостиную.

Мэри знала, о чем они говорят. Разговор ее соседок, ничего не предвещавший, мог в любой момент свернуть на эту скользкую тему и закружиться в знакомом до боли неистовом водовороте жалоб, из-за чего ей приходилось в отчаянии отводить взгляд куда-нибудь в окно или, уставившись в собственные колени, лихорадочно искать то самое прекрасное объяснение, которое могло бы положить конец всем пересудам, – и не находить его. Мэри пришлось уйти, в гостиной ждали сливок.

С десяток соседок сидели в гостиной, рассеянно вертя в руках шарики, которые дети доверили им на сохранение. Оттого что детишки на этой улице были так малы, а еще оттого, что собираться по-соседски считалось делом хорошим, оздоравливающим общую атмосферу, на большинство детских праздников по случаю дня рождения вместе с детьми приглашались и мамы. Женщины, которые видели друг друга ежедневно, теперь надели серьги, чулки и юбки, уложили волосы и накрасились. Тут были и некоторые отцы – Стив, муж Эдит, и еще несколько приглашенных на кружечку пива, все в рабочей одежде. Предложенная тема была из немногих, в равной степени интересных как мужской, так и женской аудитории.

– А я скажу, что бы я сделал, если бы рядом с моим домом оказалось такое, – сказал Стив, благодушно ухмыляясь в усы. – Я бы послал туда своих ребятишек поиграть со спичками.

– Очень смешно, – сказала Эдит. – Шутки в сторону. Тебе все хиханьки, а я вот пытаюсь что-то сделать. Я даже позвонила в муниципалитет.

– И что они сказали? – спросила Мэри Лу Росс.

– Ну, я спросила, не могут ли они заставить ее хотя бы покрасить его или снести пару сараев, а они ответили, что нет, не могут. Я им говорю: «Но должна же быть какая-то управа на этих людей?» А они мне: «Мы понимаем ваши чувства и очень, очень сожалеем…»

– Но – отказали?

– Да.

– А что там насчет кур, я полагала…

– Нет, нам с вами они не позволят разводить кур, но у нее есть какое-то специальное разрешение и на это… забыла, как оно называется.

– Вот возьму и не стану у нее покупать, – сказала Джейни Нигер. – В супермаркете дешевле, а свежие не свежие – да кого это теперь волнует? Но, господи, до чего же там воняет! Я сказала Карлу: ладно, я смирилась с тем, что мы живем посреди стройки, но мне и в голову не приходило, что мы поселимся рядом со скотным двором.

– Через дорогу вонь чувствуется еще сильнее. Я все думаю, и зачем мы вообще старались, заказывали венецианское окно? Когда к нам приходят гости, мне приходится плотно задергивать шторы, чтобы никто не видел это безобразие напротив.

– Ладно-ладно, – сказал Стив, тяжело продираясь сквозь многоголосый женский хор. – Мы тут с Карлом как раз хотели вам кое-что рассказать. Если удастся провернуть дело с новой дорогой, то старухе придется убраться. Все просто и по закону – красота!

– Что за новая дорога?

– Вот до чего мы додумались. Мы с Карлом мозговали над этим недели две, но никому не говорили, чтобы не сорвалось. Расскажи, Карл.

– Ну, на месте ее дома могли когда-то запланировать новый проезд, вот и все, – сказал Карл, коренастый, серьезный, успешный торговец недвижимостью. – Я решил это проверить, пошел в муниципалитет, поднял бумажки – и так оно и оказалось.

– И что это означает, пупсик? – спросила Джейни запросто, по-семейному.

– Это значит, – пояснил Карл, – что существует разрешение на прокладку нового проезда, оно всегда было. По идее, если район застраивается, нужно проложить новую дорогу. Правда, никто не думал, что до этого дойдет, вот каждый и строил как бог на душу положит. Часть ее дома и полдюжины времянок стоят как раз на том месте, где должна проходить эта новая дорога. И вот что мы сделаем: мы заставим муниципалитет проложить эту дорогу. Она нам не помешает в любом случае. А старухе придется съехать. Все законно.

– А она что-нибудь получит? – спросила Мэри Лу. – Мне тоже мерзко смотреть на все это, но я не хочу, чтобы кто-то попал в богадельню.

– О, она получит компенсацию. Больше, чем это все стоит. Слушайте, это все для ее же пользы. Ей заплатят за дом, который она все равно не смогла бы продать, – его и даром никто не возьмет.

Мэри поставила кофейную чашку, прежде чем заговорить, надеясь, что голос ее не подведет, не задрожит, выказав эмоции или страх.

– Но вы забыли, что она живет здесь уже много-много лет, – сказала она. – Она жила здесь задолго до рождения многих из нас, большинства из нас.

Мэри отчаянно пыталась подобрать еще какие-то слова – слова более весомые и убедительные, чем эти. Нельзя было на волне благих намерений выпалить что-нибудь, что эти люди сочли бы зыбким и романтичным, тогда всем ее доводам грош цена… Да и не было у нее доводов. Думай она хоть ночь напролет, у нее не нашлось бы слов, которые она могла бы противопоставить их словам – словам, напирающим со всех сторон: «лачуга», «бельмо на глазу», «грязища», «имущество», «стоимость»…

– Ты и вправду считаешь, что люди, которые доводят свое имущество до такого плачевного состояния, имеют право выдвигать какие-то претензии? – сказала Джейни, почуяв, что на план ее мужа покушаются.

– Она прожила здесь сорок лет, теперь мы поживем, – сказал Карл. – Вот так. Если хотите знать, от одного только факта, что эта лачуга стоит на нашей улице, стоимость всех окрестных домов на вторичном рынке падает. Я сам в этом бизнесе – мне ли не знать.

Тут вступили новые голоса. Не важно, что именно говорили, но в людях клокотала яростная решимость отстаивать свои права. В этом была их сила, если уж на то пошло, это было доказательство их зрелости и серьезности. Гневный дух бушевал среди них, взвинчивая молодые голоса, объединяя всех, захлестывая, будто пьянящий шквал, и они восхищались поведением друг друга в этой новой ипостаси собственников, как только пьяные способны восхищаться своими собутыльниками.

– Сегодня вроде бы как раз все здесь, – сказал Стив, – не придется от двери к двери ходить.

Было время ужина, на улице темнело. Все собирались по домам, мамы застегивали детские пальтишки, дети без особого восторга сжимали в руках воздушные шарики, свистки и бумажные кульки с карамельками. Они больше не ссорились, они уже почти не замечали друг друга, праздник сошел на нет. Взрослые тоже успокоились, устали.

– Эдит! Эдит, есть ручка?

Эдит принесла ручку, и они разложили составленную Карлом петицию прямо на обеденном столе, расчистив место среди бумажных тарелок с высохшими потеками от мороженого. И все стали подписывать – механически, прощаясь перед уходом. Стив все еще слегка хмурился, Карл стоял, одной рукой придерживая бумагу, – деловито, но не без гордости. Мэри опустилась на колени перед Денни, сражаясь с неподатливой молнией на его курточке. Потом она встала, надела пальто, пригладила волосы, натянула перчатки, потом опять сняла. Так и не придумав, что еще она могла бы сделать, Мэри прошла мимо обеденного стола и направилась к выходу. Карл протянул ручку и ей.