Танец блаженных теней - читать онлайн книгу. Автор: Элис Манро cтр.№ 5

– Так ты, говоришь, на «Братьев Уокер» работаешь?

– Это так, Нора. Можешь пойти и взглянуть на образцы в машине, если не веришь. Моя территория к югу отсюда.

– «Братья Уокер»? Не может быть! И ты работаешь у них коммивояжером?

– Да, мэм.

– Но мы слышали, что ты разводишь лис в Данганноне.

– Ну да, разводил, но мне, скажем так, не слишком повезло в этом деле.

– А где вы живете? И как давно ты в разъездах?

– Мы переехали в Таппертаун. Да уже, ох, два-три месяца. Хотя бы сводим концы с концами. Правда, концы что-то коротковаты.

Нора засмеялась:

– Ну что ж, думаю, тебе еще повезло – у тебя есть работа. Муж Изабеллы в Брантфорде, он без работы гораздо дольше. Наверное, коли он не найдет ничего вскорости, придется взять их всех на прокормление, а это не совсем то, на что я рассчитывала. Все, что я могу, – это прокормить себя и маму.

– Изабелла замужем, а Мюриэль тоже? – спросил папа.

– Нет, она школьная учительница на Западе. И не была дома лет пять. Наверно, у нее есть чем заняться в праздники. На ее месте я бы нашла.

Она достает какие-то фотографии из ящика стола и начинает их показывать:

– Это старшенький Изабеллы, только пошел в школу. А это малышка в коляске. Изабелла с мужем. Мюриэль. Это ее соседка по комнате. Это парень, с которым она встречалась, и его машина. Он работал в тамошнем банке. Это школа, в ней восемь классов. Мюриэль преподает в пятом.

Отец качает головой:

– Я могу ее представить только школьницей, такой застенчивой, как когда я подвозил ее в школу, встретив на дороге по пути к вам. Она вечно помалкивала, даже на «доброе утро» не откликалась.

– Она уже переросла застенчивость.

– О ком это вы говорите? – спрашивает старушка.

– О Мюриэль. Я говорю, что она уже не стесняется.

– Она приезжала прошлым летом.

– Нет, мама, то была Изабелла. Изабелла со всей семьей приезжала прошлым летом. Мюриэль далеко на Западе.

– Я и говорю – Изабелла.

Вскоре после этого старушка засыпает с открытым ртом, свесив голову на плечо.

– Извините ее, – говорит Нора. – Старость.

Она поправляет плед на коленях матери и говорит, что мы можем пойти в гостиную, чтобы не разбудить мать разговорами.

– А вы, – спрашивает отец, – не хотите ли пойти во двор – развлечься?

Развлечься как? Я-то хочу остаться в доме. Гостиная веселей кухни, хотя обставлена скуднее. Там есть граммофон и фисгармония, а на стене картинка с изображением Девы Марии – Матери Иисуса, я много про Нее знаю, – раскрашенная в ярко-голубые и розовые тона, с острым ободом вокруг головы. Я знаю, что такие картины водятся только в домах у католиков, и, значит, Нора – католичка. У нас не было знакомых католиков, ну, настолько хорошо знакомых, чтобы заходить к ним в дом. Я вспоминаю, что бабушка и тетя Тина всегда говорили по поводу католиков: такой-то и такой-то копает не той ногой. «Она копает не той ногой» – вот что они сказали бы про Нору.

Нора снимает с крышки фисгармонии полупустую бутылку и разливает ее содержимое в два бокала – свой и папин.

– Держишь на случай простуды? – спрашивает отец.

– Ни в коем случае, – говорит Нора. – Я никогда не болею. Держу потому что держу. Бутылки хватает надолго, ведь я не люблю пить одна. За удачу!

Они с отцом пьют, и я понимаю, что это. Виски. Из наших с мамой разговоров я четко усвоила, что папа никогда не пьет виски. Но я вижу, что пьет. Он пьет виски и говорит о людях, имен которых я никогда не слышала. Но вскоре он обращается к знакомой истории. Он рассказывает о ночном горшке, выплеснутом из окна.

– Только вообрази, – смеется он, – стою там и задушевно блею: «О леди, это ваш ковбой от братьев Уокер, кто-нибудь дома?..»

И он блеет, глупо ухмыляясь, ожидая реакции, а потом – ай! – пригибает голову, закрывается руками, смотрит, будто просит пощады (хотя ничего такого он тогда не делал, я же видела), и Нора заливисто смеется – точно так же, как брат, когда это случилось.

– Этого не может быть, не верю ни одному слову.

– О, так и было, мэм. В рядах «Братьев Уокер» есть свои герои. Рад, что вам смешно, – произносит он очень серьезно.

Я прошу застенчиво:

– Спой, папа.

– Спой? Ко всему ты еще и певцом заделался?

– О, я сочинил пару песенок, пока колесил по округе, просто чтобы развлечься, – смущенно отвечает отец.

Но после уговоров он поет, как-то чудно глядя на Нору, словно извиняясь, и она хохочет не переставая, хохочет так, что ему приходится остановиться, ожидая пока она не умолкнет, потому что он и сам начинает смеяться. Потом он занимает ее рассказами о своих коммивояжерских злоключениях. Нора, когда смеется, прижимает ладони к огромной груди.

– Ты чокнутый, – говорит она, – вот кто ты такой.

Она видит, что брат уставился на граммофон, вскакивает и подходит к нему.

– Ну вот, мы тут сидим и развлекаемся и забыли о тебе, ну не безобразие ли это? – возмущается она. – Ты ведь хочешь поставить пластинку, да? Хочешь послушать красивую музыку? А танцевать ты умеешь? Спорю, что твоя сестричка умеет, правда?

Я говорю, что не умею.

– Такая взрослая девочка, как ты, и такая хорошенькая – и не умеет танцевать! – восклицает Нора. – Значит, пришло время учиться. Честное слово, из тебя получится прелестная танцорка. Смотри, я поставлю музыку, под которую я танцевала и твой папа тоже в те времена, когда он еще танцевал. Ты не знала, что твой папа танцевал, правда? А ведь он настоящий талант, твой папа.

Она заводит граммофон и неожиданно обхватывает меня за талию, берет за руку и заставляет отступить.

– Вот так и вот так, вот так танцуют. Следуй за мной. Эту ногу, смотри. Раз и два. Раз и два. Отлично, прекрасно, не смотри на ноги! Повторяй за мной, вот, вот, видишь, как легко? Будешь замечательно танцевать. Раз и два. Раз и два. Бен, гляди-ка, дочка твоя танцует!

Я прошепчу, в твоих объятьях кружась,

Я прошепчу и никто не услышит нас.

Круг за кругом по линолеуму, я горжусь собой, поглощенная танцем; Нора смеется и движется покачиваясь, окутывая меня необъяснимым весельем, запахом виски, одеколона и пота. Ее платье под мышками взмокло, и капельки выступили на верхней губе и блестят в мягких темных волосках в углах рта. Она вертит меня перед отцом, так что я спотыкаюсь, на самом-то деле не такая уж я хорошая ученица, как она старается показать, – и отпускает меня, совсем запыхавшуюся.

– Потанцуй со мной, Бен.

– Я самый плохой танцор в мире, Нора, сама знаешь.

– Никогда так не считала.