Так они брели минут двадцать, если ни больше, оставив далеко позади станцию с её чудовищными обитателями. В конце концов, Иван, споткнувшись в очередной раз, от души выругался во весь голос и включил подствольный фонарь. Луч света больно резанул по глазам, хотя Поводырь и не думал светить никому в лицо, направив его себе под ноги.
– Выключи! Это опасно, – тут же запротестовал Милавин.
– Опасно будет, если кто-то из нас переломает себе ноги! – криво усмехнулся Иван. – Я уже давно не слышу этих чёртовых гусениц.
Но, на всякий случай, он пробежался лучом фонаря по потолку туннеля. Там никого не было. Андрей немного успокоился, ему тоже до смерти надоело брести в непроницаемой темноте и стараться разгадать, откуда исходит очередной шорох или вздох.
– Как думаешь, что это за твари?
– Слушай, Андрюха, – Поводырь передал ему автомат, а сам стянул со спины десантный ранец, – давай договоримся сразу: я на Изнанке никогда не спускался в метро, и не знаю никого, кто бы спускался, я даже не слышал о том, чтобы кто-нибудь сюда ходил. Поэтому не спрашивай меня, что да как. Я сам ни хрена не знаю.
– Обнадёживает, – невесело хмыкнул Милавин, присаживаясь рядом на металлический рельс.
Иван вытащил из рюкзака упаковку патронов 7,62 и взялся снаряжать опустевшие после схватки магазины. Часть рожков так и осталась валяться на полу посреди станции, но пару он всё-таки прихватил с собой.
– Жалеешь, что не убил меня?
Андрей удивлённо взглянул на собеседника, однако лицо Поводыря скрывал полумрак. По голосу же было невозможно понять, говорит он всерьёз или шутит.
– С каждой минутой всё больше, – Милавин решил ответить горькой усмешкой.
– Тебе надо было стрелять. Я бы выстрелил.
– А ты ведь хотел. Хотел, чтобы я выстрелил. Так? – эта догадка буквально обожгла его изнутри.
До сих пор невозмутимый Иван чуть вздрогнул и поднял взгляд, однако лицо его по-прежнему оставалось в тени. Наплевав на все приличия, Андрей сместил луч света в сторону напарника, чтобы увидеть его глаза, но Поводырь левой рукой перехватил фонарь. Повисла секундная пауза, которую прервал уже снова спокойный и будничный голос Ивана:
– Ты свой автомат пролюбил, так что давай сюда магазины. Они тебе ни к чему теперь.
– Хорошо, – Милавин понял, что упустил момент. Даже если он сейчас высветит лицо собеседника, то не увидит ничего нового. Всё тот же отчаянно решительный взгляд чуть прищуренных глаз и крепко сжатые зубы.
Минут через десять, перераспределив снаряжение, попив воды из фляжки и даже перекусив парой пресных галет, они свернули импровизированный привал и двинулись дальше.
Теперь Иван шёл между рельсами с автоматом в руках, подсвечивая путь себе и остальным подствольным фонарём, следом за ним брела Сашка. Андрей шёл замыкающим, в правой руке у него был ПМ, в левой ещё один фонарь. Милавин старался не расходовать зазря батарейки, только раз в две-три минуты он оборачивался и на некоторое время высвечивал оставшийся позади туннель.
Именно таким порядком, через некоторое время они и выбрались на следующую станцию. Серая платформа громоздилась слева, а справа вверх уходила стена, покрытая белой плиткой, плавно переходящая в арчатый потолок с шарами светильников.
– Попробуем выбраться на поверхность, – решил Иван. – Подсади.
С помощью Милавина Поводырь забрался на платформу, принял у него с рук на руки Сашку, а потом и втянул его самого. С перрона в вестибюль станции вело несколько арок. Иван тут же шагнул в одну из них, вжав приклад автомата в плечо. Андрей вместе с Сашкой остался на платформе. Он прошёл чуть вперёд, подсвечивая себе фонариком, пока луч света не выхватил из темноты название станции, блестящее полированным металлом букв поверх чёрной таблички.
Как только Милавин прочитал его, из груди вырвался злобный хриплый смех.
– Нашёл что-то смешное? – из-под арки появился Поводырь.
– Ты знаешь, что это за станция?
– «Охотный ряд», я уже прочитал, – хриплый голос прозвучал мрачно и недовольно.
– Правда? «Охотный ряд»? А что это значит?
Иван промолчал, хотя на скулах твёрдыми камушками набухли желваки.
– Мы идём не в ту сторону! – с каким-то диким восторгом снова хохотнул Андрей. – Нам надо на юг, а ты ведёшь нас на север! Поводырь ты хренов!
– Папа, что с тобой? – Сашка задрала голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Но на неё никто не обратил внимания.
– А ты, как я помню, вообще предлагал сидеть на месте и ссаться от каждого шороха.
– Ну а теперь я предлагаю тебе обзавестись компасом! Это такая штука с красно-синей стрелкой. Она указывает, где север, а где юг. Тебе очень пригодится.
– Вот как? А тебе какая штука пригодится, чтобы перестать, наконец, быть трусом?
– Считаешь меня трусом?! – Милавин прекратил хохотать и стал предельно серьёзен.
– Да нет, что ты, – вот теперь криво ухмыльнулся уже Иван. – Просто ты в коленках слабоват и всегда готов штаны намочить. А так ты парень хоть куда.
– Раз я не выстрелил в тебя тогда, значит, я трус!? Ты это хочешь сказать?! Можно всё исправить! – дёрганым, даже немного истеричным, движением Андрей достал ПМ из кобуры и направил его в лицо собеседнику. – Прямо сейчас!
– А кишка не тонка?! – Поводырь тоже вскинул автомат, у него это получилось намного быстрее и чётче. – Может, проверим, у кого из нас хватит духу первым нажать на спуск? Что скажешь, аспирантик?!
– Не сомневаюсь, что первым будешь ты. Тебе ведь не впервой убивать.
– Это работа. И кто-то должен её делать, чтобы другие – такие как ты! – могли спокойно рассуждать о гуманизме, – последнее слово прозвучало почти как грязное ругательство.
– Да, но не всем такая работа нравится.
– Скорее, не у всех хватает мужества за неё взяться! Лучше играть в игрушки и стрелять друг в дружку пластиковыми шариками. Верно?!
«Предохранитель снят, патрон в стволе, – подумал Милавин, неотрывно глядя в наполненные яростью глаза Ивана. – Можно выстрелить прямо сейчас, но лучше сперва взвести курок».
Он положил большой палец на рубчатую головку курка и медленно потянул её на себя. В этот момент откуда-то издалека, кажется, из совершенно другой жизни, послышался тихий детский шёпот.
– Папа, не надо… Пожалуйста…
– «Не надо, папа»! – оскалив зубы, расхохотался Поводырь. – Похоже, я разговариваю не с тем Милавиным. Здесь не ты принимаешь решения, Андрюха, а твоя дочурка. Видать даже у неё побольше смелости, чем у тебя!
– Ты, правда, хочешь узнать, сколько у меня смелости? – холодно спросил Милавин, воспользовавшись моментом, он взвёл курок до щелчка.
– А есть, что узнавать?!