В/ч №44708: Миссия Йемен - читать онлайн книгу. Автор: Борис Щербаков cтр.№ 11

Мы — это Игорь Фомин, короче Митрич, со стажем уже второй командировки в Йемен (первая была в Южный), кряжистый, владивостокский парень из Института Военных переводчиков; Толик Кушниренко — выпускник того же ВИИЯ, он со мной вместе и прилетел в Сану; Игорь Карнач — «мгимовец», уже год с лишним работающий в ГСВС, спокойный, интеллигентный ленинградец, по прозвищу Абдурабба, не спрашивайте почему, так у него получилось исторически, наверное, кто-то когда-то назвал, так и приклеилось. Ну и ваш покорный слуга.

Наш этаж, по сути, был проходным вестибюлем, по обе стороны от него располагались узкие и тесные комнатки: 3 на 3 метра, кухня, туалет «с ногами». Мне повезло — я въехал в комнату без подселения, так что был волен обустраивать свой нехитрый лейтенантский быт без оглядки на соседей. Фанерный шкаф с облупившейся пластиковой облицовкой, железный офисный стол, один стул и односпальная кровать с панцирной сеткой — это все, что физически могло уместиться в каменный 9-метровый «номер». Но мне и это казалось роскошью после общажного дискомфорта Хабуры. Каменные стены еще сыграют свою роковую роль, именно благодаря им я проснулся в одно утро на 25-м году жизни с тяжелейшим радикулитом, и с той поры неизменно при переохлаждении мучаюсь этой хворью. Специалисты, правда, говорят, что это все от соли, но я точно помню, что пуда соли к 24 годам съесть еще не успел (хотя, может, и выпил с водою…).

Общая на четверых кухня, общий на четверых холодильник и каморка-кладовая, где, в принципе, можно было бы что-то хранить, если ее обустроить. Мы не успели этого сделать: через несколько месяцев объем сваленных в «кладовую» старых грязных вещей, в основном Митричевых, превысил человеческий рост, и идея отпала сама собой. Вскоре там поселилась незлобивая крыса, коих было в подвалах в округе полно, и постепенно «кладовая» отошла ей в качестве жилплощади, хотя периодически попытки изгнать животное из переводческого коллектива предпринимались, в основном на нетрезвую голову, а потому и безуспешно.

После «капитального» ремонта трубы водоснабжения выдержали около полугода, потом из штукатуренного белого потолка в душе (он же туалет) потекла струйка белесой влаги, и в туалет приходилось ходить, надевая плащ или непромокаемую куртку, так как иначе бойкая капель по голове просто мешала сосредоточиться. Самостоятельно разобрать потолок и починить трубу было нереально, заявки на ремонт труб почему-то оставались неудовлетворенными, йеменцы-ремонтники вообще в домах Генштаба не появлялись, хозяйственные вопросы с газом, водой или электричеством приходилось решать либо самостоятельно, либо через технически подготовленных специалистов-соседей. Натуральное хозяйство в чистом виде.

Вода в Сане была более чем своеобразной. Уровень достатка не позволял покупать бутилированную воду, хотя вот это-то было бы абсолютно необходимо тогда: вода в Сане, даже добытая из артезианских источников, по уровню концентрации солей превосходила все допустимые нормы, хотя нам про них и не рассказывали. Абсолютно соленая, густая на вкус, непригодная к употреблению, даже зубы чистить ей, некипяченой, мы остерегались — тонкая, радужная соляная пленка оставалась на зубах. Можно было покупать дорогостоящие фильтры (иностранные, с серебряными пластинами), либо привозить нечто подобное из Советского Союза (отвратного качества «родники», рассчитанные на равнинную чистую воду), и в любом случае, сначала отстаивать ее сутками до осадка, сливать через марлю, потом кипятить по два часа (меньше — бессмысленно).

Дело в том, что температура кипения в Сане — 80 градусов, из-за высоты над уровнем моря. Стало быть, и бактериям раздолье, и соли не успевают осесть на кипятильнике или на стенках кастрюль, чайников. (Через месяц-два все равно приходилось менять и кипятильники и кастрюли, если не удавалось счистить с них коросту соли, накапливающуюся с каждым кипячением) После кипячения воду следовало вновь поставить в банки для отстаивания, еще порция осадка-солей, и лишь потом, пролив через пятерной слой марли можно ставить в холодильник и использовать в приготовлении пищи. Вкус соли, правда, убрать было невозможно. Этот вкус «соленого» чая у меня до сих пор во рту, и очень, очень удивительно, что тот смелый эксперимент над собственным телом, в общем, закончился без серьезных последствий.

Богатые иностранцы покупали бутилированную импортную воду, совсем как мы сейчас у себя на Родине. Богатые иностранцы вообще многое себе позволяли, например, в рестораны ходить в немногих международного класса гостиницах или за границу ездить, в Саудовскую Аравию, или в Кувейт, за дешевой техникой или так, развеяться.

Баня по четвергам, т. е. в предвыходной день (пятница-выходной), была единственной серьезной возможностью помыться, ведь дома горячей воды не было никогда, да и условий тоже. Есть такие, оказывается, армейские установки с автономным котлом и системой подачи воды — используются в полевых условиях. За работу установки, за котел отвечал, как правило, кто-то из опытных служивых, прапорщиков. Нас запускали партиями. Был, конечно, отдельный «женский день» прапорщикам на радость… До сих пор помню этот горячий воздух парной, с легким «ароматом» солярки. После бани полагалось «расслабиться», выпить чего-нибудь, если не идешь в наряд. В общем, баня, почти по русской рекреационной традиции, была всегда немножко большим событием, чем просто гигиеническая процедура.

Потом, когда уже была «своя» квартира в других жилых домах (правда, все равно ванную приходилось делить), можно было обойтись вполне цивилизованным нагревом воды, и ковшичком, ковшичком… А вы думаете, с чего я так легко сношу ежегодные отключения горячей воды в Москве с тех пор? Да мне это просто мед на душу — ностальгия по йеменскому средневековью… А некоторые несознательные граждане, ей богу, возмущаются. Радоваться надо, что цивилизация проникла еще не всюду, есть еще островки быта, ею не тронутые, связывающие нас еще с первобытной природой.

Йемен для нас представлял собой край Ойкумены, и фантазировать на тему путешествий в другие страны даже не приходило в голову — куда ж дальше? Однажды в «запретной» компании со знакомыми американцами — геологами мы встречали девушку-журналистку, только приехавшую из Эмиратов! Рассказы о бедуинах — кочевниках, жаре и крайней отсталости тех стран (это тогда было, еще до нефтяного бума) будоражили воображение, а девушка вызывала даже сострадание, это ж надо в такую глушь попасть! «Свой» Йемен уже казался вполне обжитым краем света. Ну а с точки зрения исторической, культурной, Аравия с Эмиратами в подметки не годилась нашему Йемену!

Ресторан нам заменяла Столовая в Хабуре, где готовили женщины, «хабирские» жены, из доступных на имеющийся коллективный бюджет продуктов, в основном, конечно, субпродуктов, мясо мы потребляли по праздникам, дороговато будет… Надо сказать, что пирожки из куриных потрошков некоторым даже нравились, а борщ — он и в Африке борщ, была б сметанка. Сметанки не было, но густые английские сливки были, так что было похоже.

Дома в выходные суп коллективно готовился из пакетиков. Югославские пакетики, кто помнит, были лучшие, ибо давали ни с чем не сравнимый аромат куриного бульона. Podravka. Какое приятное, душевное слово, Podravka…