Дондог - читать онлайн книгу. Автор: Антуан Володин cтр.№ 3

— Тонни Бронкс, — сказал Дондог. — Элиана Хочкисс. Гюльмюз Корсаков.

— Гюльмюз Корсаков… — с трудом, словно стараясь запомнить, повторила старуха, как будто это было важно для нее, что, конечно же, было не так.

— Этот скорее для того, чтобы отомстить за бабушку, — пояснил Дондог.

— А-а… — с подозрением произнесла старуха.

— А что касается Элианы Хочкисс, тут я не уверен, — сказал Дондог.

— Все трое жили до поры в Сити, — вспомнила старуха. — Тонни Бронкс на Обводной дороге. Про остальных не помню. Они пожили тут какое-то время и начали стареть. А потом умерли.

— Умерли… — пробормотал Дондог, не в силах скрыть разочарования.

Если эта информация была точна, она раз и навсегда расстраивала все планы мести.

— Да, — сказала старуха. — Так оно и бывает.

Что-то затрещало у нее за спиной, в глубине комнаты. Странно захрипел вентилятор, замигала неоновая лампа, а другая, та, что в конце коридора, померкла и вовсе потухла. Из незнамо какого бредового разветвления кабелей разнесся запах горящего пластика.

— И все же мне надо их прикончить, — упорствовал Дондог. — Невозможно, чтобы они за просто так из всего этого выпутались.

— А, отключение, — сказала старуха.

Вокруг все погрузилось во тьму. Без единой отдушины наружу все сильнее сгущалась ночь.

Дондог положил руку на решетку. Ему не хотелось прикасаться к стене, получать в сплетении проводов и канализации удар тока. Его рука нащупала старухин замок и вцепилась в него.

— Что вы делаете? — забеспокоилась старая.

— Ничего, — сказал Дондог. — Пытаюсь удержаться в темноте на ногах.

Он пытался удержаться в темноте на ногах. Во тьме было тем тяжелее дышать, что невольно казалось, будто она пронизана ядовитой гарью. В подвалах не сотрясались более насосы, нигде не орало радио, ни по-монгольски, ни по-американски, ни на лагерном блатняке. Теперь наконец-то можно было расслышать грубую, сырую ночь, хруст жалких теней, пытающихся поживиться чем-то в конце коридора тварей и, совсем рядом, тараканов, каждый из которых лез на другого в надежде его прикончить. Повсюду капала вода.

Какое-то время они молчали по обе стороны железной решетки, вдыхая и исторгая влажный, горячий воздух, зловонный и затхлый до мозга костей. Они настороженно принюхивались к расходящимся от плавящегося винила клубам, пытаясь понять, насколько реальна угроза пожара. Порой разделяемая ими тревога усиливалась, порой отступала.

— Значит, Джесси Лоо была одной из ваших соседок? — спросил Дондог в промежутке, когда перспектива поджариться стала менее очевидной.

— Я с ней никогда не разговаривала, — сказала старуха.

— Вы, наверное, могли бы дать мне ее новый адрес, — подсказал Дондог.

— Не рассчитывайте на это, — отрезала старуха. — В конце концов, я даже не знаю, кто вы такой.

Дондогу казалось, что он уже выложил о себе все и даже открыл слишком многое. Но он знал, что его сиюминутная память, и она тоже, работает с перебоями, и вдобавок он часто путает то, что подумал, с тем, что сказал. Поэтому он заговорил опять. Не выказывая нетерпения, он заново объяснил старухе, кто он такой и откуда явился.

— Я внук Габриэлы Бруны, соратницы Джесси Лоо в тридцатые, кровной сестры Джесси Лоо, — сказал он. — Меня зовут Дондог Бальбаян. Я скоро умру. Вот кто я такой.

После десяти или двадцати минут тишины этаж так и не заволокло дымом. Мысль о пожаре улетучилась. Старуха пообещала при первой возможности связаться с Джесси Лоо и назначила ему свидание, на которое, как она заверила, та явится. За решеткой, среди смрада ржавчины, перегретых кабелей, газа, стряпни, грызунов, ее совсем не было видно. Дондог не двигался, и на самом деле казалось, что они оба пребывают в этом черном обрамлении как в своей тарелке, словно годами, извечно принадлежали тьме.

— Для меня главное, чтобы я мог попросить у нее помощи, пока не умер, — сказал Дондог.

— Приходите на Надпарковую линию, — сказала старуха. — Строение 2, номер 4А. Вполне пристойная квартира. И выходит на улицу.

— Надпарковая линия. Хорошо. В какое время?

— Скажем, в пять вечера, — предложила старуха.

— А если она не придет? — спросил Дондог.

Старуха пожала плечами. Дондог услышал, как старуха пожала плечами.

— Если не придет, ну что ж, тем хуже. Вам останется только расположиться там и пораскинуть умом, что делать дальше.

Теперь он продвигался шаг за шагом, разведывая путь правой рукой. Подушечки его пальцев отмеряли череду гнездовищ сырой пыли, липких ручейков и труб, рыхлых шероховатостей, шипов. Разница между продвижением без лампы в угольной шахте и теперешней прогулкой была ничтожна.

Он прокручивал в голове тот маршрут, который ему посоветовала старуха. Повернуть под прямым углом, не доходя до лестницы, туда, куда направился Тонни Мун, помните, да, помню, выйти на Заднюю Водосборную улицу, спуститься по бетонированному уклону, спуститься на пять пролетов по галерее, что пересекает первую группу зданий, пройти через железную дверь на Заднюю линию Пекфу, перейти по второму поперечному проходу, являющемуся частью Задней линии Пекфу. В конце коридора он должен будет попасть на Гаванскую улицу. Тут он окажется почти снаружи, и даже если электроснабжение за это время еще не восстановят, перед ним забрезжит дневной свет. Сити — вовсе не лабиринт, в котором только и остается, что метаться в страхе и без надежд, вплоть до агонии или безумия, настаивала старуха. Такие места существуют повсюду, с бессистемными, анархическими постройками, которые мало-помалу нагромоздились и состыковались, сложившись в крепко сбитое целое, безвыходное и нездоровое. Но стоит только вынырнуть на Гаванскую улицу, утверждала старуха, и после этого не составит особых хлопот добраться до Надпарковой линии.

Время от времени Дондог сбивался с пути и пытался открыть решетку какой-то квартиры, полагая, что речь идет о железной двери, отмечающей начало Задней линии Пекфу. Несколько раз из ночных пучин его в гневе вопрошали чьи-то голоса. Боясь пораниться, схлопотать удар сечкой, он тут же отдергивал руку, схватившуюся за железо, и извинялся. Он спрашивал дорогу, ждал ответа, который так ни разу и не пришел, и отправлялся дальше.

Позже он заметил перед собой отблеск естественного, похоже, освещения и очень скоро, преодолев еще один лестничный пролет, вдруг очутился на дневном свету. Он вывернул в банальнейший нескончаемый коридор, длинную мощенную обветшалой плиткой галерею. В ее дальнем конце и брезжил свет. Дондог пошел в его направлении, ни о чем особенно не думая. Он отлично понимал, что это место вовсе не называлось Гаванской улицей, и устал бродить и плутать.

На листах картона покоилась полная строительного мусора корзина. Он миновал ее. Стала видна валяющаяся в куче металлолома четвертушка умывальника. Он прошел дальше. На самом деле проход никуда не вел. Он кончался небольшими перилами, за ними открывался колодец, образованный смычкой четырех строений. Поскольку они возводились с интервалом в несколько лет, их этажи оказались смещены по отношению друг к другу.