Маковое море - читать онлайн книгу. Автор: Амитав Гош cтр.№ 82

С другой стороны переборки напряженно слушал Нил. Сквозь отдушину он частенько разглядывал переселенцев, но до сих пор Полетт ничем не привлекла его внимания: всегда под накидкой, среди других женщин она выделялась только темными от хны руками и ступнями, выкрашенными алой краской. Судя по ее выговору, родным для нее был скорее бенгали, нежели бходжпури; как-то раз Нил заметил, что она вроде бы прислушивается к его разговору с А-Фаттом, но отмел это как полную нелепость. Разве возможно, чтобы женщина-кули понимала английский?

Слова Дити заставили его внимательнее присмотреться к Полетт. Если эта женщина и впрямь получила образование, он должен знать ее родителей или кого-то из родственников. Среди бенгальских семейств очень немногие обучали дочерей грамоте, и те, кто на это отваживался, непременно состояли в каком-нибудь родстве с Халдерами. Калькуттские дамы, которые могли похвастать хоть каким-то образованием, были наперечет и хорошо известны в его кругу, но ни одна из них открыто не призналась бы во владении английским — этот порог еще не пересекли даже самые либеральные семьи. И вот еще одна загадка: все городские образованные дамы происходили из зажиточных семейств, и потому казалось невообразимым, чтобы их отпустили в плавание вместе с переселенцами и осужденными. Но вот одна такая здесь — кто же она?

Дождавшись, когда расспросы угаснут, Нил приложил губы к отдушине и сказал на бенгали:

— Надеюсь, тот, кто столь учтив к собеседникам, не воспротивится еще одному вопросу?

Изящная фраза и благородный выговор тотчас насторожили Полетт; она сидела спиной к камере, но сразу поняла, кто говорит, и догадалась, что ей устраивают какую-то проверку. Полетт знала, что ее бенгали отличает легкая вульгарность речников, подцепленная от Джоду, и потому, тщательно подобрав слова, ответила в том же стиле:

— От вопроса вреда нет; если ответ известен, его непременно дадут.

Усредненность выговора не позволяла определить, откуда она родом.

— Позвольте справиться о названии упомянутой книги, — продолжил Нил. — Той, что стала кладезем информации об острове Маврикий.

— Я запамятовала. Разве это столь важно?

— Чрезвычайно. Я перерыл свою память, однако не нашел в ней книги на нашем языке, содержащей подобные факты.

— На свете так много книг, — отразила выпад Полетт. — Разве все упомнишь?

— Верно, все не запомнишь, — согласился Нил. — Однако число книг, отпечатанных на бенгали, пока не превышает пары сотен, и некогда я гордился тем, что владею ими всеми. Вот что меня заботит: неужто какую-то я пропустил?

— Упомянутая книга еще не издана, — нашлась Полетт. — Это перевод с французского.

— Ах, вот как? Не соблаговолите ли назвать имя переводчика?

Смешавшись, Полетт назвала первое пришедшее в голову имя — конторщика, что обучал ее санскриту и помогал отцу в составлении каталога.

— Его зовут Коллинот-бабу.

Нил тотчас узнал это имя:

— Правда? Вы говорите о конторщике Коллиноте Баррелле?

— Именно о нем.

— Но я хорошо с ним знаком, он давно служит у моего дяди. Смею заверить, Коллинот ни слова не знает по-французски.

— Я хотела сказать, он помогал переводить, — поспешно исправилась Полетт. — Французу, Ламбер-саибу. Я же была ученицей Коллинот-бабу, и порой он давал мне листы в переписку. Вот так и я прочла книгу.

Нил не поверил ни единому слову, однако не мог придумать, как вытрясти правду. Наконец он сказал:

— Будет ли мне позволено узнать имя добропорядочного семейства, из которого родом дама?

У Полетт был наготове вежливый отказ:

— Не слишком ли мы спешим, касаясь столь интимного предмета после весьма краткого знакомства?

— Как вам будет угодно. Скажу лишь, что вы понапрасну тратите время, пытаясь образовать неотесанную деревенщину. Пусть бы себе загнивала в невежестве, ибо это ее удел.

До сих пор Полетт сидела спиной к камере, но теперь, задетая высокомерием собеседника, медленно повернулась к отдушине. Сквозь накидку она увидела ввалившиеся глаза, горячечно светившиеся на обросшем щетиной лице, и злость ее сменилась жалостью.

— Если вы такой умный, почему же вы здесь? — мягко сказала она. — Думаете, ваша ученость вас спасет, если возникнет паника или бунт? Неужто вы не слышали поговорку «Все мы в одной лодке — амра шобьи эк наукойе бхашчхи»?

Нил победоносно рассмеялся:

— Слышал, да только не на бенгали! Это английская пословица, которую вы прямо сейчас и весьма ладно перевели. Но возникает вопрос: где вы научились английскому?

Полетт молча отвернулась, однако Нил не отставал:

— Кто вы, добрая леди? Лучше скажите, я все равно узнаю.

— Я не вашенская. Будет с вас и этого.

— Да, пожалуй, — насмешливо откликнулся Нил.

В последней реплике явно слышалось пришепетывание, характерное для прибрежных жителей, и загадка была решена. Как-то Элокеши рассказывала о новом типе проституток, которые выучились английскому от своих клиентов. Наверняка девица одна из них и держит путь в островной бордель.

* * *

В трюме Дити и Калуа выбрали себе местечко под гнутой балкой. Сидеть там было удобно, если под спину подсунуть циновку, а вот лежать приходилось с оглядкой, ибо балка оказывалась над самой головой — стоило, забывшись, резко встать, как шишка тебе обеспечена. Пару раз крепко треснувшись, Дити приучилась осторожно выбираться из-под балки и даже прониклась к ней благодарностью, словно к твердой отеческой руке, что не дает трепыхаться в кавардаке.

Деревянная соседка особенно пригодилась в первые дни путешествия: непривычная к качке, Дити открыла для себя, что за нее можно держаться, и перед глазами не так сильно плывет, если сосредоточить на ней взгляд. Несмотря на полумрак, рисунок древесины вскоре стал знаком до последнего завитка и трещинки, вплоть до царапин, оставленных ногтями прежних обитателей трюма. Калуа говорил, что дурноту легче унять, глядя на небо, но Дити сварливо отвечала: смотри, куда заблагорассудится, а для меня все мое небо в этой балке.

Звезды в ночном небе всегда напоминали ей лица тех, кого она любила или боялась. То ли разговор о небе, то ли закуток под балкой, но что-то навеяло воспоминание о молельне в ее прежнем доме. Что бы то ни было, но утром третьего дня путешествия она мазнула пальцем по пробору, выкрашенному синдуром, и нарисовала на балке личико с двумя косичками.

— Кабутри? — тотчас узнал Калуа, и Дити пихнула его локтем под ребра, напоминая, что существование ее дочки — тайна.

Позже, когда переселенцы стали выбираться на палубу, всех охватил какой-то странный недуг: на последней перекладине трапа каждый вдруг застывал, и его приходилось подталкивать тому, кто шел следом. Но затем толкач и сам замирал, не слыша возмущенных криков снизу, хотя за минуту до этого костерил неуклюжих увальней, создающих пробку. Когда настал черед Дити, ее тоже не миновала эта напасть, ибо прямо перед носом шхуны расстилалась гладь Черной Воды.