Джентльмены - читать онлайн книгу. Автор: Клас Эстергрен cтр.№ 37

Как бы то ни было, вокруг членов «Беар Куортет» царила атмосфера загадочности. Генри не был знаком с ними, но его отец, Барон Джаза, как-то раз играл с этой группой на сэйшне и говорил, что парни станут великими музыкантами, когда придет их время. Может быть, время уже пришло?

Они и вправду казались очень интересными людьми. Двое носили черные береты, у одного была борода и длинные волосы, четвертого не было видно. На сцене сидели трое из четырех участников «Беар Куортет»: барабанщик, басист и тенор-саксофон; пианист отсутствовал. Он был где-то в клубе, но никто не знал где.

Вдруг высокий саксофонист встал и, пробравшись между столиками, подошел к Генри, который освежался после выступления слабоалкогольным пивом.

— Ты Генри Морган? — спросил он, глядя из-под очков.

— Да, я, — ответил Генри.

— Я знал твоего отца. Мы хотели сыграть одну вещь в память о нем. Мне он нравился, он был одним из лучших.

Генри не знал, что сказать. И что делать, он тоже не знал, но через минуту уже сидел на сцене в качестве резервного пианиста.

— Дело в том, — объяснил публике саксофонист, — что наш пианист заболел, пока сидел в баре, и ушел. Но у нас есть замена — вы видели его раньше.

Казалось, этот саксофонист — единственный член квартета, способный говорить с публикой. Перкуссионист рассеянно водил метелками по хай-хэту, басист задумчиво склонился над гитарой. Генри боялся забыть переходы, записанные на клочке бумаги.

— Будем импровизировать, — сообщил саксофонист публике. — Начнем с вещи, которая называется «Барон» — она посвящается Барону Джаза.

Саксофонист задал ритм, и квартет заиграл. Музыка звучала медленно и спокойно — именно так, как хотелось Генри, и сбился он всего один раз, а после долгого саксофонного соло настала его очередь, и он отлично справился. Публике явно понравилось, то и дело раздавались аплодисменты. Генри отыграл целый вечер с «Беар Куортет», понимая, что это его звездный час.

Концерт закончился лишь к двум пополуночи, и последнее, пронзительно авангардное соло саксофониста в берете и темных очках слышала лишь горстка самых стойких слушателей.

Генри, которого угостили пивом, присел за столик с сигаретой, чтобы чуть отдохнуть. Он совсем выбился из сил и с трудом мог оценить масштабы события.

— Отлично сыграл, парень, — сказал саксофонист, присев рядом с Генри. — Меня зовут Билл.

Генри пожал руку небритому Биллу, который хохотал, сверкая белыми зубами. Только здесь, вдали от света рампы, он снял очки, чтобы смочить веки холодным пивом.

— Хороший вечер, Билл, — раздался голос девушки, сидевшей в темноте. — Хороший вечер!

— Хороший, — согласился Билл. — Познакомься с Генри Морганом, — продолжил он, кивая в сторону Генри. — Ангел-спаситель этого вечера. А это Эва и Мод.

Девушка по имени Эва направилась к столику музыкантов, Мод следовала за ней. Обе казались ровесницами Генри, девчонками в стиле дикси: черные узкие брюки и свитера с исландским узором. Еще, наверное, носят суконные пальто, подумал Генри.

— Какой ты смешной в галстуке, — сказала Эва.

Генри смутился, и она тут же добавила:

— Не расстраивайся, у Билла вид не лучше.

— Давайте-ка двинем куда-нибудь, — сказал Билл.

— Можно пойти ко мне, если хотите — предложила Эва, окинув взглядом сидящих за столиком.

— Еще бы, хотим, — отозвался Билл. — Правда, Генри?

— Конечно, — согласился Генри. — Мне только сигарет надо купить.

Они попрощались с остальными музыкантами квартета, которые после бутылки вина стали еще более глубокомысленными, Билл назначил время следующей репетиции и бросил пару слов о Генри, но что он сказал, никто больше не расслышал.

Ранняя мартовская ночь была суровой и промозглой. Эва и Мод в самом деле носили суконные пальто, но даже они не спасали от холода. В это время суток не ходили ни автобусы, ни трамваи, но Эва, к счастью, жила у площади Уденплан, и компании надо было лишь подняться по улице Дроттнингатан. Все говорили о Париже — и все там бывали, кроме Генри.

— Париж — вот это город, — говорил Билл, дрожа от холода. — Там такого мороза не бывает. А если и выдается холодный вечер, то от бара до бара недалеко. А внутри тепло. Чертовски тепло.

— Как-то вечером, прошлой осенью, я видела Сартра, — сказала Эва. — Такой маленький и славный.

— Он — сила! — сказал Билл. — «Грязными руками» — вот это пьеса! Мощь…

— Ты читал Сартра? — спросила Мод, коснувшись Генри.

— Я почти ничего не читаю, — ответил тот. — Разве что Дэмона Раньона. «Парни и куколки» — это мне нравится.

Он чувствовал, что Билл и эти девчонки не такие, как он. Они достигли такого глубокомыслия, что даже читают этого заумного француза, о котором учителя рассказывают в школе. Генри читал «Парни и куколки», и ему нравилось, а книг Сартра он и в руках не держал. И, пожалуй, не собирался.

— «Парни и куколки» — это нормально. Но тебе надо почитать Сартра. «Грязными руками». Когда станешь читать Сартра, будешь лучше понимать джаз.

— Как это? — спросил Генри, слегка надувшись.

— Это основа, понимаешь? Как истинный джаз. Не дикси. Понимаешь, порой оказываешься перед выбором: не знаешь, какая из дорог верная, и тебе страшно пойти не туда, куда нужно. То, что сегодня кажется верным, назавтра оказывается ошибкой, и вот ты стоишь, как дурак, разинув рот. Если не веришь в Бога, конечно.

— У меня болит живот, — сказала Эва. — Черт, живот болит.

— Это от холода, — ответил Билл и засунул руку под ее суконное пальто. — Да здравствует Париж!

Квартира Эвы оказалась холодной и несовременной. Пришлось растопить изразцовую печь старыми ящиками из-под сахара. Билл принялся листать книги Достоевского, коих у Эвы было множество, а Генри рассматривал пластинки. Здесь он чувствовал себя как рыба в воде.

Мод внесла поднос с чашками и сухарями к чаю и поставила у печи.

— Чем ты занимаешься, кроме музыки? — спросила она Генри.

— Я еще учусь в школе, — ответил Генри и слегка напрягся.

— Сколько же тебе лет? — удивленно спросила Мод.

— В июне будет восемнадцать.

— Вениамин! [22] — воскликнул Билл. — У тебя вся жизнь впереди.

— А вам сколько?

— Даму не спрашивают о возрасте, — отозвалась Мод.

— Старушкам по двадцать пять, — сообщил Билл. — Их времена давно прошли.

Мод улыбнулась и вышла в кухню, чтобы рассказать что-то Эве. Генри предположил, что речь шла о нем, так как на кухне раздался смех. В этой компании он и вправду чувствовал себя Вениамином. Но ему здесь нравилось.