Драконов бастард - читать онлайн книгу. Автор: Илья Крымов cтр.№ 122

— Не преуспел, значит… а что Гайдрик? Он должен был подтвердить мои слова.

— Гайдрик? — Талбот поморщился. — Чар Тобиус, среди челядинов его светлости лорда Волтона есть только один Гайдрик, слабоватый умом конюх, которому далеко за пятьдесят и который в силу немоты вообще в свидетели не годится.

— Как же…

— Вашего Гайдрика к вам приставил кто-то другой, но уж никак не лорд Волтон.

— Чтобы следить за мной.

— Уж не знаю, зачем это кому-то, но такая мысль напрашивается сама по себе.

— В любом случае отрадно знать, что лорд Адриан поверил мне.

— Но даже его влияния не хватило, чтобы переубедить осиротевшего герцога.

— Он был сильно привязан к отцу? В таком возрасте? Я хочу сказать, я видел, как они… общались…

— Святая правда, Фрейгар был отцом, каких трудно найти, а маленький Волтон вырос примерным сыном. Эта лужа кажется мелкой, но в ней яма, в которой можно утонуть, обойдите стороной.

Тобиус хотел бы сказать, что он думает о «маленьком» Волтоне, но не стал.

Разговор оборвался, когда тайный ход сделался заметно ниже и волшебникам пришлось пробираться пригнувшись, едва ли не на карачках. Когда они оказались в тупике, Талбот Гневливый проделал с каменной стеной тот же прием, которым впустил их в тайный ход, и открыл узкий лаз, ведший наружу.

Тобиус не сразу понял, где находится, — вокруг него смыкались стены из необработанной подгнившей древесины, под ногами тихо шуршала сухая листва и похрустывали кости животных, пахло плесенью, а единственным источником тусклого звездного света была довольно просторная дыра на высоте двух с лишним футов от лиственного настила.

— Раньше здесь жила росомаха. Я нашел этот выход, и ей пришлось искать себе новое жилье. Не забудьте свои вещи, я сложил их вон там.

Тобиус в потемках набросился на свое добро, как коршун на добычу, нанизал перстни на пальцы, вложил в ножны ритуальный нож, вернул в поясное кольцо жезл и уложил на плечи деревянные бусы. В них не было никакой магической силы, но их тоже отобрали; мимик с ворчанием сам заполз на плечи хозяина и застегнул на его груди фибулу. Взяв в руки посох, маг почувствовал небольшой прилив сил, в сумке он обнаружил собственную книгу заклинаний и посапывавшего Лаухальганду.

— А ты ведь даже и не заметил, что меня нет, правда, паскуда?

Волшебники выбрались сквозь дыру наружу и оказались у корней огромного старого дуба. Талбот уверенно зашагал меж деревьев, и Тобиус поспешил за ним, стараясь мягче ступать по толстому слою шуршащего опада.

Магистр медленно погрузился в темный лес, ежеминутно, рискуя оступиться во мраке. Свежий лесной воздух, пахший кедровой смолой, влагой и разлагающейся листвой, заполнил легкие, а глаза мага то и дело замечали мелких лесных духов, рассиживавшихся на ветках и на шляпках грибов, растущих на древесных стволах, звук текущего в деревьях сока щекотал его уши, присоединяясь к многоголосью птичьего пения.

Казалось, духи леса были сонными, медлительными, будто их всех кто-то оглушил. Даже салехока, смерть малых зверьков, дух, напоминающий подвижную куницу с шестью сорочьими крыльями на спине, вместо того чтобы носиться по ветвям дерев со скоростью молнии, едва ползала.

Малые и большие духи леса тихо перешептывались в листве, разговаривая с деревьями и кустарником подлеска, а простые ночные звери вроде сов, енотов и ежей, которые если не спешили удалиться от людей, то замирали и прислушивались к их речи, не понимая ее смысла.

Волшебники прошлись вдоль берега ручья, внимательно осматриваясь с помощью чар Енотовых Глаз и стараясь расслышать за журчанием вод звук приближения врага. Все земли вокруг Тефраска оказались отданы на милость варваров из Дикоземья, и хотя те предпочитали равнинные просторы, лишь полный глупец ослабил бы бдительность в лесной чаще. Тобиус помнил, что нужно прислушиваться к пению птиц, — ведь птицы сидят высоко, видят далеко и в случае опасности предупреждают друг друга. Несколько раз это спасало ему жизнь, когда он блуждал в дебрях диких лесов.

— Лесные духи будто дремлют.

— Они зависят от магического поля, от тончайших связей с Астралом, которые нарушены сейчас. Им немногим лучше, чем нам, чар Тобиус.

— Я так и подумал.

— Скажите, вы можете отличить пение соловья от пения жаворонка, чар Тобиус?

— Вообще-то могу.

— Отлично, потому что лично я всю жизнь прожил в городах, а когда жил вне их, путешествовал по нормальным дорогам, по горам и пустыням, так что птичек мне слушать не доводилось. Если услышите, как поет соловей…

— Соловьи не поют ночью.

Талбот нахмурил густые брови, оглядывая непроницаемую темноту, и пошел прежней дорогой.

— Предупредите меня, как услышите.

Волшебники медленно пробирались дальше на север, стараясь не цепляться полами плащей за кусты и не ломать себе ноги на крутых овражных подъемах. Им приходилось двигаться почти в полной темноте до самого утра, заклинание Енотовые Глаза быстро слабело и нуждалось в постоянном обновлении, что выводило обоих магов из себя.

Серый магистр стал все больше замечать, что, хотя Талбот уверен в выбранном пути, в лесу он чужак, и лес знает это. Один раз Гневливый едва не решился пройти напрямик через заросли драконьего шипа, кустарника с почти черными листьями, синими цветами и длинными красными шипами. Он просто не узнал одно из ядовитейших растений в Вестеррайхе, когда с этим справился бы любой сельский ребенок. Талбот старался шагать тише, но получалось у него плохо, он не видел самых удобных путей для обхода непроходимых зарослей, мог пройти поперек звериной тропы и не заметить этого, вступить в свежий медвежий помет, который легко учуять за двадцать шагов, совершенно не видел, сколько звериных глаз смотрит на него из-за деревьев и где ждут своей добычи старые охотничьи капканы. Тобиус тихо удивлялся тому, что Гневливый вообще выжил в первом своем походе.

— Слышу соловья, вон оттуда, — сказал молодой волшебник, когда ночь уже перерождалась в молодое утро.

Все это время они шагали по лесу, путая следы и прячась, едва заслышав вдали гортанные звуки зуланов, — на отдых не было времени.

— То, что нужно! Возьмем левее!

Когда они вывалились из зарослей крапивы на вершину небольшого бугра, Талбот Гневливый направился к раскидистому вязу, росшему на ней.

— Мы на месте.

— На месте? Но я думал…

— Конечно, нет, мы еще не пришли! Просто надо было для начала встретиться с…

Он не успел договорить, когда одна из ветвей вяза зашевелилась. Кора ее пришла в движение, мелкие веточки зашуршали, и нечто, в чем Тобиус не сразу узнал человека, спрыгнуло к корням дерева.

— Опустите посох, чар Тобиус, это друг.

Словно из туманной хмари, окутывавшей буро-зеленую фигуру чужака, проступили узнаваемые черты — капюшон, колышущаяся ткань плаща, ремни, деревянные застежки кожаной куртки. Одежда незнакомца была перемазана коричневой грязью, чем-то зеленым, похожим на растертый мох, местами встречались целые куски настоящей древесной коры, приделанные к плащу, молодые ветки торчали из-за отворотов перчаток и сапог. Но главное — лицо. Его не было. Из-под капюшона виднелась деревянная маска зеленоватого цвета, на которой после обработки остался характерный рисунок, присущий все той же древесной коре. В глазных прорезях маски царила тьма.