Футбол 1860 года - читать онлайн книгу. Автор: Кэндзабуро Оэ cтр.№ 52

Во мне сразу же тает подъем, вселенный лесом, залитым лунным светом. Снова нырнув с головой в живительно-теплую темноту одеяла, я дышу на грудь и колени, но все равно дрожь в застывшем теле не унимается, зубы стучат. Вскоре послышались шаги и стали удаляться, но не в сторону деревни, а по дороге, ведущей в гору, к лесу. Доносилось легкое поскрипывание снега — значит, это была не собака, бежавшая в лес за плутавшим по снегу зайцем.

На следующее утро, когда я еще лежал, жена принесла мне завтрак и рассказала про ночное происшествие; в ее словах, мне показалось, звучала неприязнь к насилию, принявшему такую отвратительную форму. Парень, нарушив уговор футбольной команды, выпил бутылку водки, которую он тайно принес из универмага, и, зазвав Момоко в дальнюю комнату, попытался овладеть ею. Момоко, простодушно позволившая пьяному среди ночи завлечь себя, была в вечернем платье, как у проститутки, которое она выбрала в универмаге. Парень, спьяну ошалев, набросился на соблазнительную городскую девушку. Когда Момоко начала бешено сопротивляться и подняла дикий крик, ему это показалось настолько невероятным, что он не смог избавиться от своего недоумения даже после того, как Такаси стал его избивать. У потрясенной Момоко началась истерика, она забилась в угол дальней комнаты, улеглась там, повернувшись к стене, и утром не встала. Выбросив вечернее платье, виновное в таком ужасном событии, она надела на себя всю одежду, какая только у нее была, и, вооружившись палкой, притаилась в своем углу.

Направляясь в амбар, жена заметила в вытоптанном снегу брошенную во дворе металлическую палку изгнанного парня с фамильным знаком «свет».

— Судя по звуку шагов, я думаю, он ушел в лес. Интересно, куда же он направляется?

— Не собирается ли он, пройдя лес, выйти к Коти? Ведь во время восстания восемьсот шестидесятого года молодые ребята, предавшие своих товарищей и изгнанные за это, бежали в лес, — сразу же нашла жена несколько фантастическое объяснение. И я почувствовал, что она жалеет Момоко меньше, чем провинившегося парня.

— Ты говоришь так потому, что не знаешь, как опасно заходить в чашу леса. Идти по лесу снежной ночью — верное самоубийство. На тебя слишком подействовал рассказ Така о восстании, — сразу пресек я романтический вздор жены. — Хоть его и выгнали из футбольной команды, это ведь еще не значит, что он должен уйти из деревни, верно? Така не имеет возможности принудить его к этому. Совсем не исключено, что прошлой ночью, когда Така избивал бедного парня, слишком прямолинейно истолковавшего бессознательное кокетство Момоко, возможно, самого Така ребятам следовало избить до полусмерти и изгнать из своей компании.

— Мицу, помнишь слова Хоси, плакавшего тогда в аэропорту? Ты просто не понимаешь теперешнего Така, не знаешь его, — возразила жена убежденно. — Росший рядом с тобой наивный малыш Така прожил жизнь, какой тебе не постичь, да и не представить никогда.

— Но даже если парень и оказался в безвыходном положении, чувствуя, что не может оставаться в деревне после того, как его изгнали из команды, предводительствуемой Така, то от восемьсот шестидесятого года нас ведь отделяют уже более ста лет. И беглецы имеют возможность направляться по прекрасной дороге к морскому побережью, верно? Зачем же ему понадобилось бежать в лес?

— Парень понимает, что разгром, учиненный в универмаге, — преступление. И если бы он пошел в соседний город, его бы, возможно, арестовала полиция, которая, безусловно, наготове — королю супермаркета уже, наверное, сообщили нанятые им люди. Во всяком случае, он мог этого опасаться, правда? Видимо, ты действительно не представляешь себе психологическую сплоченность ребят из футбольной команды, их внутреннее единство с Така.

— Я совсем не считаю, что если я родился в деревне, то до сих пор существуют узы, связывающие меня с ней, и что благодаря им я прекрасно понимаю деревенских ребят, скорее наоборот, — сказал я, немного отступая. — Я объективно высказал мнение благоразумного человека. А если в результате пропагандистских манипуляций Така ребят из футбольной команды охватил массовый психоз, то, естественно, мои благоразумные рассуждения ничего не стоят.

— Оттого что это не касается тебя, Мицу, не следует все упрощать, называя психозом. Ты сам, когда твой товарищ покончил с собой, не упрощал ничего, не делал подобных обобщений, верно? — упорно и неотступно преследовала меня жена.

— Ладно, посоветую Така послать в лес поисковый отряд, — капитулировал я.

Когда я возвращался к себе, умывшись у колодца, чтобы не заходить на кухню, оттуда выскочили возбужденные ребята. Во двор входил низкорослый мужчина в старом дождевике, какие носят лесорубы, волоча на санях, наскоро связанных из бамбука, на котором остались еще листья, человека, до самой шеи укутанного в тряпье, точно бабочка-мешочница. Навстречу мужчине шел Такаси. Стремительно выскочившие из дому ребята, казалось, готовы были наброситься на него, и тот, подавшись назад, уже было повернулся и собрался бежать, но его удержал Такаси. Сощурившись от утреннего света, отражаемого вытоптанным снегом, я увидел тонкий, худой профиль с почти закрытым глазом, и сразу же в моей памяти всплыли воспоминания десятилетней давности: это был отшельник Ги. Голова его, маленькая, похожая на высушенные головы, которые изготовляют индейцы, вынув черепные кости, уши, крошечные, не больше первой фаланги большого пальца, а вокруг них какие-то неестественные складки. На эту маленькую головку надета мелкая, ящичком, фуражка — точь-в-точь старинный почтальон. Между выгоревшей на солнце фуражкой и пожелтевшей бородкой поместилось малюсенькое личико, покрытое пятнами и серой щетиной, оно застыло в страхе. Такаси, сдерживая наступающих сзади ребят, говорит тихим, ласковым голосом, точно уговаривая напуганную козу. Старик, продолжая стоять, откинувшись назад, с полузакрытыми глазами, отвечая Такаси, быстро двигает сухими коричневатыми губами, точно пальцами, пытающимися что-то схватить. Потом отшельник Ги качает головой с таким видом, будто в глубине души раскаивается, что спустился из леса, приволочив сани, и стыдится выставлять на щедрый свет все, что имеет к нему отношение.

Такаси приказал членам футбольной команды вынуть из саней укутанного в лохмотья парня и отнести его в дом. Вслед за ребятами, оживленными, точно они участвуют в праздничном шествии с паланкином, Такаси ведет в дом слегка упирающегося отшельника Ги, обняв его за узкие плечи. Я остался во дворе один и стал разглядывать брошенную на рыхлом снегу связку бамбука с намерзшим на ней снегом. Переплетенная грубой веревкой связка свежесрубленного бамбука выглядела преступником, совершившим беззаконие и понесшим за это наказание.

— Нацу-тян кормит отшельника Ги. — Поворачиваюсь — живой румянец на загоревшем лице Такаси, преграждающем мне дорогу, его карие глаза, горящие диким блеском, как у пьяного, рождают у меня иллюзию, будто мы разговариваем в разгар лета, стоя у моря. — Ночью отшельник Ги, как обычно, спустился в долину. На рассвете, возвращаясь в лес, он заметил парня, который шел, углубляясь в чащу. Он последовал за ним и пришел на помощь, когда тот едва не погиб, совсем измучившись и уже не находя в себе сил двинуться дальше. Ты представляешь, Мицу? Парень решил пересечь утопающий в снегу лес и выйти в Коти. Он отождествил себя с ребятами, восставшими в восемьсот шестидесятом!