Когда ты рядом - читать онлайн книгу. Автор: Лин Ульман cтр.№ 16

— Из-за своего собственного язычка? Кажется, в таких случаях говорят: «Готова язык проглотить»?

— Как-то одной из моих пациенток было так больно, что она чуть не откусила себе язык.

— Почему ей было больно?

— Она умирала. Кричала и угрожала разорвать себя на части, если мы ей не поможем.

— И вы помогли?

— Да.

— Ей стало лучше?

— Нет.

— Ну как, не пропал аппетит?

— Нет.

— Тогда я расскажу тебе, где я ел филе, на которое похож твой язычок. Это было в Италии, где-то на побережье Амальфи. Еще до того, как мы с тобой познакомились. Однажды вечером я сидел в одном из уличных ресторанчиков, под лимоновыми деревьями. Владелец ресторанчика угостил нас вином и подошел к столику, чтобы показать нам рыбу, из которой повар должен был приготовить…

— Нам?

— Что «нам»?

— Ты сказал: «Подошел к столику показать нам…»

— Это было еще до тебя, до нас с тобой.

— Нас с тобой. Ты и она — с кем это вы ели филе под лимоновыми деревьями?

— С красоткой Пенелопе.

— Пенелопе?

— Пенелопе.

— Кто такая Пенелопе?

— Она была задолго до тебя.

— И это значит, что каждый раз, когда я показываю тебе язык…

— И каждый раз, когда ты целуешь меня…

— И каждый раз, когда я тебя облизываю…

— И каждый раз, когда я кладу тебе в рот кусочки яблока…

— И каждый раз, когда я сплю с открытым ртом…

— И каждый раз, когда твой язычок щекочет мне задницу…

— Каждый раз ты вспоминаешь какую-то шлюху, которую звали Пенелопе?

— Нет, я вспоминаю рыбное филе, которое я ел в одном итальянском ресторане, где мы оказались вместе с Пенелопе.

— Но косвенно мой язык напоминает тебе о другой женщине.

— Косвенно твой язык напоминает мне, что ты слишком много болтаешь.

Моя жена слишком много болтает. Извините ее. Давайте я лучше расскажу вам о диване, на котором она сидит. Этот диван цвета авокадо… с него все началось. Сейчас он уже не такой чистый и к тому же потрепанный, но когда-то он стоил целое состояние. Пропади он — и мы были бы вне себя. Так уж получилось, что вот этот диван в нашей гостиной, в гостиной Мартина и Стеллы, он волшебный. Он волшебный, уважаемый господин страховой агент, господин…

— …господин Овесен. Гуннар Р. Овесен.

Именно, уважаемый господин страховой агент Гуннар Р. Овесен. Спаситель наш в случае пожара, или ограбления, или еще каких-нибудь катастроф, знайте: этот диван волшебный. Вам когда-нибудь приходилось сидеть на волшебном диване? Вряд ли. Не подумайте, что я недооцениваю ваш жизненный опыт, но все же мне кажется, что на волшебных диванах вы никогда не сидели. По-моему, в вашем суперделовом страховом мире не бывает волшебных диванов. Мы со Стеллой это уже обсуждали. Мы обсуждали вас в тот день, когда вы к нам заходили. Мы пытались представить себе вашу жизнь, сны, которые вам снятся. Мы считаем, что вы мечтаете о переменах — о новой жене, например, или о новой работе. Ведь так получается, Гуннар Р. Овесен, что когда в первый раз садишься на этот диван, то можешь загадать любое желание, и — крибле-крабле-бумс — оно сбывается. Но желание сбывается, только когда садишься на диван в самый первый раз. И больше никогда. Можете потом хоть сто, двести, триста раз садиться на этот диван и желать всего, чего угодно, все равно не сбудется. Сбывается только в первый раз. У нас тут и так куча народу, со всеми детьми и водопроводчиками, поэтому гости к нам нечасто заходят. Но если кто-нибудь и придет, вот вы, например, господин Гуннар Р. Овесен, то, может статься, мы предложим вам сесть на этот диван и заведем разговор о том, что люди хотят получить от жизни. Потом мы спросим: а чего вам хочется больше всего? Вы сначала подумаете, потом заговорите, но Стелла вас перебьет…

— …Тсс, не произносите этого вслух. Если хотите, чтобы желание сбылось, надо держать его в секрете.

— Мы не говорим, что вы сидите на волшебном диване. Это наш секрет. Мы просто играем. Вы смеетесь, отпиваете глоток кофе или, если дело к вечеру, вина, а мы со Стеллой изучаем ваше лицо и стараемся угадать, чего вы пожелали. Хорошее или плохое. Диван-то ведь исполняет все желания, не только добрые.

— Когда я впервые села на этот диван…

— То ты подумала…

— Я подумала, что мне нужен именно этот диван.

— Когда ты впервые села на этот диван, я подумал, что именно ты мне и нужна.

Понимаете ли, господин страховой агент Гуннар Р. Овесен, именно этот диван цвета авокадо и свел нас. Стелла зашла в «Мебель Галилео», села на этот диван, повернулась ко мне и сказала: «Я беру его». А через шесть недель я привез его к ней домой.

— Он привез диван ко мне домой и поставил посреди гостиной. А потом отказался уходить.

— Ты тоже этого не хотела, Стелла.

— Все у меня остаются.

— Бедняжка Стелла!

— Все у меня остаются: водопроводчик, Мартин, господин Поппель.

— Тебя уже и господин Поппель не устраивает?

— Я же не знаю, какое у него лицо — доброе или злое.

— Когда я думаю про господина Поппеля, то представляю себе бабушку Харриет.

— Ну тогда у него злое лицо.

— Нет, Стелла, доброе.

— Она бьет детей.

— Стелла, не надо опять об этом!

Коринне

У меня трое свидетельниц: Альма Блум, Фредерике Молл и Элла Далбю. По очереди в кабинет заходят три женщины в черном, одна уродливее другой, и у каждой в руках какое-нибудь вязанье. Самое обидное, что в тот момент на улице было много народу. Стоял ясный теплый вечер, а этот девятиэтажный дом выходит окнами на Фрогнер-парк. Люди были повсюду: они гуляли с собаками, несли корзинки для пикника и бутылки вина, играли в мяч, стояли на трамвайных остановках, выходили из парка или заходили в него. Но в Осло прохожие редко поднимают голову. Они чаще смотрят себе под ноги. Поэтому никто не обращает внимания на то, что происходит наверху.

Многие подбежали, когда Стелла уже лежала на земле, накрытая синей подстилкой для пикника, которую в ужасе набросила на нее Альма Блум. Они подбежали позже, и только трое видели Стеллу на крыше вместе с Мартином до падения.

Высоко наверху, на крыше девятиэтажного дома, Стелла и Мартин. Они движутся из стороны в сторону, по самому краю, впереди он, за ним она, маленькими шажками, разведя руки в стороны, как циркачи или канатоходцы. Альма Блум — а может, это была Фредерике Молл — кричит им, чтобы они спускались, но они не слышат. Они оказываются рядом, протягивают друг к другу руки и долго стоят обнявшись.