Белые зубы - читать онлайн книгу. Автор: Зэди Смит cтр.№ 52

…Скупят с аукциона все шедевры д’Орсе и Прадо…

Но если нет любви, я ничему не рада.

Подальше от этих людей, променявших веру на секс, а секс на власть, променявших страх божий на самомнение, знание на иронию, благочестиво покрытую убором голову на грубые ярко-рыжие патлы…

За двенадцатым столиком сидела Поппи. Поппи Берт-Джонс. Одного этого имени было сейчас довольно (Самад был ни жив ни мертв; вот-вот он отделит собственных сыновей одного от другого, словно тот, самый первый энергичный хирург, орудовавший грубым склизким ножом над сросшейся кожей сиамских близнецов), одного только имени, чтобы вызвать взрыв в его голове. Оно торпедировало его утлую лодчонку, смыло за борт мысли. Но тут было не просто имя, эхо слогов, бездумно произнесенных дураком или поставленных в конце давнишнего письма, тут была сама Поппи Берт-Джонс во плоти и веснушках. Холодно и решительно восседающая подле сестры, которая, как оно обычно бывает, показалась ему уродливой, искаженной копией его возлюбленной.

— Ну, скажи что-нибудь, — резко начала Поппи, поигрывая пачкой «Мальборо». — Придумай что-нибудь разэдакое. Байку про кокосы или там про верблюдов. Молчишь?

Самад молчал. Просто внутри остановилась пластинка. Он склонил голову под правильным почтительным углом и приставил кончик карандаша к блокнотному листу, готовясь записать заказ. Все было как во сне.

— Что ж, хорошо, — язвительно говорила Поппи, смеривая его взглядом и закуривая. — Дело твое. Хорошо. Для начала мы возьмем ягненка самосас в йогурте как бишь его там.

— А в качестве основного блюда, — продолжила ее сестра, еще более приземистая простушка с еще более рыжими волосами и вздернутым носом, — две порции молочного ягненка с рисом и жареным картофелем, будьте добры, официант.

* * *

Арчи, по крайней мере, не опоздал; и год, и день, и час — все верно: 5 ноября 1984, 1:00. Подъехав к ресторану, он, одетый в длинный макинтош, вышел из своего «Вауксхолла» и встал, одной рукой оглаживая чудесные новенькие покрышки «Пирелли», а другой яростно затягиваясь сигаретой, как Богарт, [54] или шофер, или шофер Богарта. Подошел Самад, стиснул правую руку Арчи и, ощутив холод его пальцев, почувствовал себя перед ним в неоплатном долгу. И, сам того не ожидая, выдохнул холодным паром ему в лицо:

— Я этого не забуду, Арчибальд. Я никогда не забуду, друг, что ты для меня сегодня сделал.

Арчи замялся.

— Сэм, пока ты не… я должен тебе кое-что…

Но Самад уже распахнул дверцу, так что хромые объяснения Арчи настигли его после того, как он увидел на заднем сиденье трех продрогших детей.

— Они проснулись, Сэм. Они все спали в одной комнате, вповалку. Что мне было делать? Пришлось натянуть пальто прямо поверх пижам — я боялся, как бы Клара не услышала, — и везти всех скопом.

Айри спала — курчавая голова на пепельнице, ноги на коробке передач. Зато Миллат с Маджидом радостно кинулись к отцу. Дергая его за штанины, гладя по подбородку, мальчики восклицали:

— Привет, Абба! Куда мы едем, Абба? На тайную диско-вечеринку? Правда?

Самад свирепо глянул на Арчи, тот пожал плечами.

— Мы поедем в Хитроу, в аэропорт.

— Вот это да!

— А там Маджид… Маджид…

Все происходило словно во сне. Самад, не успев сдержать навернувшиеся слезы, прижал к себе своего на целых две минуты старшего сына так сильно, что хрустнула дужка очков.

— А там Маджид отправится в путешествие вместе с тетей Зинат.

— А он обратно вернется? — встрял Миллат. — Вот было бы круто, если б не вернулся!

Маджид высвободился из отцовского захвата.

— Мы далеко поедем? К понедельнику мне нужно быть дома, а то я не увижу, как проходит фотосинтез. Я знаешь что сделал? Одно растение закрыл в шкафу, а другое выставил на солнце. И мне кровь из носу нужно посмотреть, какое из них…

Самолет взлетит — и годы спустя, даже спустя всего лишь несколько часов это станет историей, и Самад попробует никогда о ней не вспоминать. Она быстро сотрется из его памяти. Резко брошенный камень пошел ко дну. Фальшивые зубы бесшумно опустились на дно стакана.

— Я успею к школе, Абба?

— Закругляйтесь, — важно сказал Арчи с переднего сиденья. — Раз уж решили ехать, надо шевелиться.

— В понедельник ты пойдешь в школу, Маджид. Обещаю. А теперь давайте-ка по местам. Прошу вас, ради Аббы.

Захлопнув дверцу, Самад нагнулся к окошку, за которым клубилось жаркое дыханье его сыновей. Они передавали ему воздушные поцелуи, прижимая к стеклу розовые губы и оставляя на нем грязные слюнявые разводы. Самад протянул к ним ладонь.

С точки зрения Алсаны, люди разнились не цветом кожи. Не полом, не верой, не умением дергаться под модные ритмы или грести деньги лопатой. Главное различие было фундаментальнее. Оно крылось в земле. И в небе. Человечество легко и четко делилось на два лагеря при помощи простенького теста, вроде тех, что публикуются по вторникам в журнале «Женские секреты»:

A) Может ли с неба над вашей головой неделями идти дождь?

Б) Может ли случиться так, что земля у вас под ногами будет трястись и разламываться?

B) Существует ли вероятность того (отметьте данный пункт, даже если эта вероятность ничтожно мала), что зловещая гора, затеняющая в полдень ваше жилище, вдруг ни с того ни с сего начнет извергать лаву?

Если хотя бы на один вопрос вы ответили утвердительно, ваша жизнь — беспросветный кошмар и висит на волоске; она эфемерна, похожа на старую ветошь; она в истинном смысле беззаботна; светла, легковесна — как кольцо для ключей или заколку для волос, ее ничего не стоит потерять. Она похожа на летаргический сон: можно утро, день, год напролет сидеть под кипарисом и чертить на песке восьмерку. А еще такая жизнь сродни бедствию, хаосу: можно вдруг ринуться и свергнуть правительство, выколоть глаза неприятному человеку или сойти с ума и слоняться по городу, что-то бормоча под нос, драть на себе волосы, размахивать руками. Ничто не может вам помешать — и вам может помешать что угодно. Вот такое ощущение. И в нем заключена основная разница между людьми. Живущим на твердой земле, под безопасным небом, этого не понять; они как английские военнопленные в Дрездене, не перестававшие пить чай и переодеваться к обеду даже во время воздушных налетов, даже когда в городе бушевали пожары. Уроженцы зеленой, благодатной, спокойной земли, англичане совершенно не чувствуют опасность, даже исходящую от человека, не от природы.

Совсем иные жители Бангладеш, прежде Восточного Пакистана, прежде Индии, прежде Бенгала. Они живут под дамокловым мечом какого-нибудь стихийного бедствия — потопа, циклона, урагана, грязевого селя. Полгода половина страны затоплена водой; целые поколения тонут, как по расписанию; оптимисты рассчитывают дожить в лучшем случае до пятидесяти двух. Люди здесь хладнокровно слушают рассуждения о конце света и природных катаклизмах, зная, что они первыми попадут на поле Откровения, что, когда флегматичные полярные шапки начнут перемещаться и таять, они, как атланты, первыми окажутся на дне морском. Бангладеш — забавнейшая страна в мире. Удачная шутка Бога, его дебютная черная комедия. Нет нужды анкетировать бенгальцев. В их жизнь прочно вошла беда. К примеру, с момента шестнадцатилетия Алсаны (1971) до момента, когда она перестала разговаривать с мужем (1985), в Бангладеш от ураганов и дождей погибло больше людей, чем в Хиросиме, Нагасаки и Дрездене, вместе взятых. Миллион людей распрощались с жизнью, к которой жизнь приучила их относиться легко.