О красоте - читать онлайн книгу. Автор: Зэди Смит cтр.№ 28

— Мередит, вот это да! — воскликнула Кики, театрально моргая. — Дорогуша, у меня просто нет слов! Мне бы надо было учредить премию за лучшее платье на вечеринке — и о чем я только думала? Выглядишь потрясающе!

Кики присвистнула, и все еще державшая ее за руку Мередит воспользовалась случаем, чтобы повертеться, высоко подняв руку Кики и описав под ней маленький круг.

— Вам нравится? Хотелось бы мне сказать, что я просто оделась и пошла, — громко затараторила Мередит с нервной и крикливой калифорнийской нотой в голосе. — Но увы, я убила уйму времени, чтобы привести себя в порядок. Быстрее мост построить или герменевтическую философию создать. В общем, все это… — Мередит подняла глаза, а затем опустила их к нижней губе — … заняло три часа.

В дверь позвонили. Говард тяжело вздохнул, словно и нынешняя компания его совершенно устраивала, однако чуть ли не пулей бросился открывать. Лишенная своего подлинного связующего звена, троица умолкла и расцвела спасительными улыбками. Интересно, насколько, с их точки зрения, я отличаюсь от идеальной супруги лидера, подумала Кики.

— А у нас для вас кое-что есть, — выпалила Мередит. — Крис вам не сказал? Мы вам кое-что сделали. Может быть, это и чепуха, я не знаю.

— Нет, я еще не сказал, — ответил Кристиан, зардевшись.

— Это вроде подарка. Глупо, наверное. Всякие там метафоры про тридцать лет брака. Глупо, да?

— Я сейчас… — сказал Кристиан, угловато наклоняясь к тахте за своим старомодным портфелем.

— Мы провели на скорую руку исследование, и оказалось, что тридцать лет брака — это жемчужная свадьба, однако средний доход выпускника колледжа не позволяет зайти так далеко, поэтому перл творения мы вам, увы, не преподнесем. — Мередит смеялась, как безумная. — Зато Крис вспомнил эти стихи, а я взяла на себя ремесленную часть дела — и вот вам, пожалуйста, образчик поэтического текстиля.

Кики почувствовала в руках теплое тиковое дерево рамки и залюбовалась мятыми лепестками роз и осколками раковин под стеклом. Текст был вышит наподобие гобелена. Даже не верится, что эти двое подарили ей такую вещь — восхитительно.

— Отец твой спит на дне морском. Кораллом стали кости в нем. Два перла там, где взор сиял… — осторожно прочла Кики, подозревая, что стихи должны быть ей известны.

— Вот и жемчуг, — вставила Мередит. — Все это нелепо, наверное.

— Это замечательно, — сказала Кики, торопливым шепотом дочитывая текст. — Сильвия Плат {14}? Не угадала?

— Шекспир, — поправил, поморщившись, Кристиан. — «Буря». Он не исчез и не пропал, но пышно, чудно превращен в сокровища морские он {15}. Плат сделала из этого окрошку.

— Черт, — рассмеялась Кики. — Если сомневаешься, говори «Шекспир», а если речь о спорте, то «Майкл Джордан».

— В точности моя стратегия, — согласилась Мередит.

— Потрясающий подарок. Говарду понравится. Уверена, этот объект предметно-изобразительного искусства он не забракует.

— Нет, он текстуальный, — запальчиво возразил Кристиан. — В этом вся суть. Это текстуальный артефакт.

Кики пытливо уставилась на него. Временами ей казалось, что Кристиан влюблен в ее мужа.

— Где же Говард? — воскликнула она, бестолково вертя головой в пустой комнате. — Ему это точно понравится. Он будет рад услышать, что он не исчез и не пропал.

Мередит снова рассмеялась. Говард вернулся в гостиную, потирая руки, но в дверь позвонили опять.

— О господи! Прошу прощения. Просто Пиккадилли Серкус [15] какой-то. Джером! Зора! — Говард приложил к уху ладонь, как человек, ожидающий ответа на свои фальшивые птичьи трели.

Кики с рамкой в руках попыталась привлечь его внимание:

— Говард! Говард, ты только взгляни!

— Леви! Нет? Видно, придется самим. Мы вас ненадолго оставим.

Кики вышла за Говардом в коридор, и они вместе открыли дверь Уилкоксам, едва ли не единственной среди их знакомых действительно богатой веллингтонской паре. Уилкоксы владели сетью магазинов, торговавших одеждой для добропорядочных людей, делали щедрые пожертвования колледжу и выглядели, как панцири атлантических креветок в вечерних платьях. Следом за ними, с домашним яблочным пирогом, пришел помощник Говарда, Смит Дж. Миллер, одетый как приличный кентуккийский джентльмен, каковым он и являлся. Всех их препроводили на кухню терпеть совершенно неприемлемое общество английского профессора Джо Рейнира, марксиста старой закалки, и молодой женщины, с которой у него на данный момент был роман. На холодильнике висела карикатура из «Нью-Йоркера» — лучше бы Кики ее убрала. Она изображала состоятельную пару на сиденье лимузина. Жена говорила: «Конечно, они умны. Глупость им просто не по карману».

— Проходите, проходите, — покрикивал Говард, как пастух, перегоняющий стадо через дорогу. — Все в гостиной, в саду благодать…

Через несколько минут они снова столкнулись в пустом коридоре.

— Где же Зора? Носилась с этой вечеринкой неделями, а теперь носу не кажет.

— Может быть, за какими-нибудь сигаретами пошла?

— Хоть один из них мог бы показаться? Люди подумают, мы их в подвале в сексуальном рабстве держим.

— Ладно, Гови, я это улажу. А ты позаботься о гостях. И где, в конце концов, Моник? Она что, никого не привела?

— Моник в саду, мутузит мешки со льдом, — ответил Говард нетерпеливо, словно Кики могла бы об этом и сама догадаться. — Генератор льда полчаса назад екнулся.

— Черт…

— Вот именно, дорогая, — черт.

Говард притянул к себе жену и ткнулся носом между ее грудей.

— Может, устроим вечеринку прямо здесь? Только ты, я и девочки, — вопросительно стиснув «девочек», предложил он. Кики отстранилась от мужа. Мир к Белси вернулся, а секс еще нет. В последний месяц Говард усилил любовный натиск — прикосновения, поглаживания, теперь вот взял ее за грудь. Видимо, следующий шаг он считал неизбежным, но Кики до сих пор сомневалась, не станет ли нынешний вечер началом умирания их семьи.

— Неа, — мягко сказала она. — Прости, но, кажется, они не придут.

— Почему?

Он снова прижал к себе Кики и положил голову ей на плечо. Кики не противилась. Все-таки годовщина. Свободную руку она запустила в густые, шелковистые волосы мужа, в другой по-прежнему держа неоцененный подарок Кристиана и Мередит. Так, с закрытыми глазами и утекающими у нее сквозь пальцы волосами Говарда, она могла бы стоять в любой счастливый день прошедшего тридцатилетия. Кики была не глупа и знала, что породило эту нежность: бессмысленная жажда повернуть время вспять. Однако в одну реку нельзя войти дважды.