О красоте - читать онлайн книгу. Автор: Зэди Смит cтр.№ 22

Семья Говарда уставилась на него. Говард сошел с тротуара и помахал проезжающему такси. Карл натянул поверх бейсболки капюшон и стал оглядываться по сторонам.

— Вам стоит познакомиться с Клер, — с воодушевлением сказала Кики, стараясь загладить неловкость. Вот так лицо у этого парня — чего только не сделаешь, чтобы снова увидеть на нем улыбку. — У нее есть авторитет, говорят, она хорошо пишет.

— Такси! — заорал Говард. — Оно подъедет с другой стороны, идемте.

— Ты говоришь так, будто Клер для тебя терра инкогнита, — сказала Зора. — Ты же читала ее, мам, так вырази свое мнение — не убьют же тебя за это.

Кики пропустила это мимо ушей.

— Уверена, она будет рада встрече с молодым поэтом, она очень отзывчивая — кстати, у нас тут скоро вечеринка…

— Ну идемте же, — канючил Говард с островка безопасности.

— С чего ты взяла, что ему интересна твоя вечеринка? — в ужасе спросил Леви. — Она же юбилейная.

— Детка, дай мне сказать, ладно? Не такая уж она и юбилейная. Между нами говоря, — якобы по секрету сообщила Кики Карлу, — два-три братана на ней совсем не помешают.

Ни от кого не укрылось, что Кики флиртует. Братана, зло подумала Зора, с каких это пор Кики говорит братаны.

— Мне надо идти, — сказал Карл, проводя ладонью по взмокшему лбу. — Я знаю телефон Леви, так что мы можем как-нибудь созвониться.

— Да, конечно…

Они мирно попрощались с Карлом и неуверенно помахали ему вслед, но было видно, что тот дал от них тягу. Зора повернулась к матери и сделала большие глаза:

— Какой еще к черту Рубенс?!

— Милый мальчик, — грустно сказала Кики.

— Идемте в машину, — сказал Леви.

— Симпатичный, правда? — Глаза Кики проводили фигуру Карла за угол. Говард стоял на противоположной стороне дороги, одна рука на дверце минивэна, другая сгребает воздух, зазывая домочадцев в салон.

8

Настала суббота, день вечеринки у Белси. За двенадцать часов до начала веселья дом стоял на ушах, и отлучиться из него можно было только под железным предлогом. К счастью для Леви, предки ему такой предлог обеспечили. Не они ли зудели: найди да найди себе субботнюю работу. Вот он и нашел, и теперь ему надо идти на нее, ничего не попишешь. Леви с радостью оставил Зору с Джеромом начищать дверные ручки и отправился на свою торговую вахту в бостонский музыкальный гипермаркет. В самой работе радости было мало: он терпеть не мог носить эту отстойную бейсболку и продавать эту унылую попсу; не выносил менеджера этажа, законченного лоха, вообразившего, что Леви его раб, и мамочек, не знающих ни имени певца, ни названия сингла и склоняющихся над прилавком, чтобы фальшиво промычать отрывок песни. Зато у него была возможность смыться из этого игрушечного Веллингтона, заработать деньжат и здесь же, в Бостоне, их потратить, раз уж он тут оказался. Каждое субботнее утро он ловил автобус до ближайшей остановки метро и ехал в единственный известный ему город. Не Нью-Йорк, конечно, но хоть что-то — Леви обожал городские лабиринты, так же как предыдущие поколения обожали зеленые луга. Он воспел бы город, если бы мог, но у него не было способностей (он проверял — исписал немало блокнотов неуклюжими, напыщенными строчками). Пришлось оставить это дело ребятам, жонглирующим словами в его наушниках, современным поэтам Америки, рэпперам.

Смена Леви закончилась в четыре. Он уезжал из города неохотно, как всегда. Снова спустился в метро, а затем сел в автобус, с ужасом глядя на вырастающий за чумазыми окнами Веллингтон. Девственно белые шпили колледжа казались ему вышками тюрьмы, которая ждала его вновь. Он поплелся к дому, перевалив через последний пригорок и слушая музыку. Судьба парня из его наушников, коротающего вечер в камере, была не так уж далека от его собственной: Леви предстояла кишащая профессорами юбилейная вечеринка.

Войдя в тоннель из поникших ив на Редвуд Авеню, Леви обнаружил, что ему даже головой кивать неохота (он всегда инстинктивно кивал в такт музыке). На середине аллеи он с раздражением понял, что за ним следят. Дряхлая чернокожая старуха, сидевшая на своем крыльце, сверлила его глазами так, словно в жизни ничего интереснее не видела. Он попытался смутить ее ответным наглым взглядом, но она и не думала отворачиваться. Сидела себе на крыльце дома под сенью желтой листвы и таращилась, будто ее для этого наняли. Господи, до чего же она старая и тощая! И волосы кое-как на затылке собраны. Видно, никто за ней не ухаживает. Волосы вон во все стороны торчат. Для Леви это было невыносимое зрелище — старики без присмотра. И одета она нелепо — красное платье не подпоясано, а просто висит, как у королев в детских книжках, скрепленное у горла огромной брошью в форме золотого пальмового листа. На крыльце вокруг нее стояли ящики с тряпьем, чашками - тарелками — нищенка какая-то, с собственным, правда, домом. Нуглазей, глазей, только… черт! А по телевизору, мадам, ничего не показывают? Может, мне футболку купить с надписью: НЕ БОЙТЕСЬ — НЕ ИЗНАСИЛУЮ. Могла бы пригодиться в пути. Раза три на дню пришлась бы кстати. Вокруг полно старых леди, у которых есть сомнения на этот счет. Ну что она там? Выбирается из кресла — ноги в сандалиях, как палочки. Сказать что-то хочет, о боже…

— Извини, друг, подожди минутку.

Леви свернул наушники на сторону.

— Что?

Вроде бы после стольких усилий, потраченных на вставание и подзывание Леви, ей полагалось сказать что-нибудь эдакое: у меня в доме пожар, не могу снять с дерева кота. Не тут-то было.

— С тобой все в порядке? — спросила она. — Выглядишь ты неважно.

Леви вернул наушники на место и продолжил путь, но женщина по-прежнему делала ему знаки. Он снова остановился, снял наушники и вздохнул.

— У меня был тяжелый день, сестра, так что если вам ничего не нужно… Может, надо помочь? Внести вещи?

Между тем женщине удалось подобраться поближе. Она преодолела две ступеньки и вцепилась обеими руками в перила, чтобы не упасть. Костяшки у нее были серые и пыльные, а на венах можно было драть басы.

— Я знала. Ты ведь рядом живешь, да?

— Что, простите?

— Думаю, я знаю твоего брата. Это наверное он, кажется, он. — Когда она говорила, ее голова слегка тряслась. — Нет, точно он. Нижняя часть лица у вас одинаковая. У тебя такие же скулы.

С точки зрения Леви, у нее был кошмарный, смешной акцент. В его мире черные были горожанами. Островитяне и провинциалы представлялись ему диковиной, полумифическим пережитком прошлого. Чем-то вроде Венеции, в которую их возил Говард: Леви не мог избавиться от чувства, что этот город со всеми его жителями — сплошное надувательство. Не бывает городов без асфальта. И что это за водное такси? То же недоверие он питал к фермерам, к людям, которые что-нибудь плетут или вышивают, и к своему учителю латинского.

— Ага… Ну я пойду, ладно? У меня дела и… Вы бы не вставали, сестра, упадете же — счастливо.