За короля и отечество - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Линн Асприн, Линда Эванс cтр.№ 14

— Они делают все, что могут, детка, — и наши, и оранжисты. Они боятся его, Бренна, — боятся человека, которого сами породили, а теперь должны остановить. Но они не могут сделать это сами. У них нет никого с подходящей для этого научной квалификацией. А если бы и был, тот тип запросто узнает его и спихнет невзначай с какой-нибудь скалы. Тебя мы туда устроим, Бренна. Только ты и никто другой может выявить правду и остановить его.

Надо же, какая ирония: впервые в истории отношений протестантов и католиков в Ирландии оранжисты добровольно пошли на сотрудничество с «временными» из ИРА. И потребовалось для этого осознание того факта, что они спустили с поводка существо, готовое уничтожить весь мир — включая оранжистов, превративших его в орудие уничтожения, — только бы отомстить католикам и британцам, которые «предали» его.

Седрик Беннинг — разумеется, его звали совсем по-другому, но так звалась его тщательнейшим образом продуманная легенда, — был хладнокровен, гениален — и совершенно безумен. Отказаться от этого задания она не могла. Его необходимо было остановить. Поэтому она приехала в Шотландию (она даже не пыталась представить себе, какие связи пришлось пустить в ход, чтобы устроить ее сюда), и опознала Беннинга, и подтвердила степень угрозы — смертельной! — а теперь появился этот капитан С.А.С., который ничего этого не знает, и каждый его взгляд в ее сторону не оставлял ни малейших сомнений в том, что первое место в списке подозреваемых уготовано ей.

А как же иначе? Она ирландка, не так ли? Этого более чем достаточно, чтобы каждый уважающий себя британец ненавидел ее или по крайней мере не доверял — с учетом обстоятельств. Да что там, к концу импровизированной лекции Милонаса все до одного ее коллеги начали тревожно коситься на нее. ИРА, говорили эти их взгляды, ИРА угрожает нам и нашим близким, а ты, видит Бог, ирландка… И ведь не могла же она встать и заявить: «Да, друзья мои, вы абсолютно правы, я самая что ни на есть ИРА, и я единственная, кто стоит между вами и катастрофой такой чудовищной, что вам и не снилось…»

Признание не дало бы ей ничего, кроме билета в один конец — в тюрьму, а тот, которого она должна была остановить, остался бы на свободе, вольный делать все, что ему заблагорассудится. Интуиция — а с интуицией у Бренны всегда все было в порядке — твердила… нет, визжала, что теперь, когда за дело взялась С.А.С., нельзя терять ни минуты. Правда, тут интуиция вступала в спор с логикой. Логика говорила, что ей лучше не дергаться, держаться своей не очень-то убедительной легенды и отвечать на все подозрительные взгляды С.А.С. милой улыбкой. Однако она больше верила интуиции. Он сделает ход сейчас и сделает все так, чтобы подозрение пало на тебя. И что ты, Бренна, с этим поделаешь, а?

Она повернула ключ в замке зажигания, задним ходом вывела машину со стоянки и направила ее в сторону лаборатории. Что бы он ни задумал, он совершит это сегодня ночью. Конечно, останься она в пабе на глазах у кучи свидетелей, она получила бы стопроцентное алиби… но что смысла для нее в этом алиби, если он тем временем взорвет к чертовой матери будущее? Она подумала о Теренсе Беккете, сидевшем в одиночестве в лаборатории, работающем как каторжник над подготовкой нового путешествия во времени, и ее пробрала дрожь.

У нее в коттедже лежал спрятанный пистолет — самая противозаконная штуковина из всех ее пожитков. Захватить с собой пистолет ее уговорила бабка — ради личной безопасности, сказала она, в операции такого рода. Но не для убийства, нет. В ее обязанности входило только опознание агента оранжистов, чтобы его ликвидировали затем совсем другие люди — так, чтобы ни при каких обстоятельствах и тени подозрения не упало на ИРА. Такой сложной, можно сказать, деликатной задачи перед Ирландской Республиканской Армией не стояло еще ни разу, как почти не имелось прежде прецедентов, при которых меньше всего ей нужна была огласка. Только физический результат.

И тут появление этого чертова САСовца сорвало все предварительные планы.

Бренна разрывалась между желанием заехать в коттедж и сунуть в карман пистолет и столь же сильным желанием вышвырнуть эту чертову железяку в Фирт-ов-Форт. Совершенно невозможная ситуация. Невозможная с самого начала. И главное, ломать голову над ней совершенно бесполезно. Действуй же, черт подери, приказала она себе, пытаясь унять мерзкую дрожь в руках.

Она вела машину осторожно. Притормозив, свернула с шоссе на подъездную дорогу. «Дворники» едва справлялись с хлеставшим по стеклу дождем. Наконец она затормозила перед своим временным пристанищем — угрюмым, уродливым коттеджем, который выделил ей Теренс Беккет. Никто еще не возвращался из паба. Только машина Беккета маячила в темноте перед его домом, ближним к главному лабораторному корпусу. Она так и не смогла определить, лег он спать или продолжает работать: свет в коттедже был погашен, а в лаборатории и вовсе нет окон.

Она заглушила мотор и, взбежав на крыльцо, принялась возиться с замком; вода струилась по ее лицу, и даже козырек над дверью не мог защитить ее от разгулявшейся стихии. Войдя, она щелкнула выключателем и некоторое время стояла, в растерянности глядя в свете единственной лампочки на разбросанные по комнате пожитки. Помещение казалось ей чужим — даже комната университетского общежития была ей роднее. Старые привычки, от которых она сознательно отказалась, переехав в Дублин после разрыва с ИРА, и в новой жизни словно преследовали ее. Лицо ее болезненно скривилось. Cumann Na Mbann… Раз связавшись с ними, тебе от них уже не отделаться, хочешь ты этого или нет. Так что, стоя здесь и жалея, что безмозглой девчонкой пошла не по тому пути, ты немногого добьешься…

Гордость и ненависть. С их помощью проблемы не разрешить. Увы, бездействием — тоже. Бог свидетель, она изо всех сил старалась устраниться. Ну и чего она добилась, если противная сторона отказалась сложить оружие и вести себя разумно? Если противная сторона, загнанная в угол, огрызается, как злобный пес, и даже самый факт твоего существования расценивает как угрозу своему существованию? Можно ли вообще победить в такой войне? Этот капитан из С.А.С. не сказал ничего, кроме самой что ни есть, черт подери, правды: в Северной Ирландии победителей нет. Дрожащими руками Бренна выдвинула ящик казенной тумбочки и посмотрела на лежащий там пистолет.

Девятимиллиметровый «Макаров» русского производства. Полуавтоматический пистолет длиной сантиметров шестнадцать. Достаточно мал, чтобы сунуть его в карман плаща; достаточно велик, чтобы убить человека. Ввезенный контрабандой бог знает откуда и доставленный через границу в Дублин ее же, Бренны, родной бабкой. А из Дублина в Шотландию — в ее багаже, напоминанием о том, зачем она здесь. Напоминанием о гадости, добравшейся и до этих тихих мест, гадости, угрожавшей и Бренне, и всему миру. «Это не выход!» — буквально визжала ее негодующая душа. Но разве у нее оставался другой выбор? Врага надо было остановить.

По окну скользнули лучи фар, и она едва не подпрыгнула от неожиданности. Сердце на мгновение застыло в груди, прежде чем заколотиться еще чаще. Уж не капитан ли это спешит обыскать ее жилище? Затаив дыхание, Бренна выключила свет и осторожно, пригнувшись к самому подоконнику, выглянула наружу, пытаясь разглядеть что-то в дождливой ночи. Она узнала машину, остановившуюся у соседнего дома, узнала мужчину, выбравшегося из нее и оглянувшегося на ее темные окна, прежде чем повернуться и неспешной трусцой направиться в сторону лаборатории. Черт, черт, ЧЕРТ!!! Он сделал свои ход, а она пока даже не тронулась — не готова к этому оказалась, вот и все… И времени звонить боевой группе, которой полагалось нанести удар, тоже не осталось…