Великая смута - читать онлайн книгу. Автор: Николай Плахотный cтр.№ 41

Долго скрывались они под разными личинами, притворялись, лицедействовали. Но вот пришло желанное времечко, и маски сброшены. Сразу стало видно кто есть кто. Ба, знакомые до боли лица: Ковалев, Бонар, Гайдар, Новодворская, Боровой, Гусинский, Хакамада, Растропович, курсанты и курсистки академии профессора Бжезинского. Люди деловые, весьма предприимчивые. С двумя, а то и тремя гражданствами. На пожарный, так сказать, случай, ежели в презренном Отечестве снова «что-то» произойдет. По той же причине ушлые клакеры держат свои деньжата не как все «совки» — в Сбербанке, а в зарубежных тайниках. Подстраховываются Боятся, что новые хозяева отымут наворованное. Но страх свой скрывают. В то же время на всех перекрестках кричат: «Россия-де полностью исчерпала лимит на революции». Потому, дескать, господа могут спать спокойно, без оглядки.

Известно, курице просо снится. А буржуям — золото в слитках. Да еще коробки из-под ксероксов, набитые твердой валютой. Вообще, политический бизнес нынче самый доходный. Только не зевай! Во время чеченских войн на мировом политическом «рынке» высоко котировались услуги по части защиты террористов от нападок федеральной власти. Подоплека такова: ни при каких обстоятельствах не допустить их полного разгрома и увести от ответственности.

Благородное из благородных дел — заступничество за слабого, убогого, и напрасно обиженного, гонимого — переродилось в наши дни, стало объектом презренной торговли. Ни для кого не секрет: за правозащитным движением стоят бессчетные деньги отнюдь не российского происхождения.

Под патронажем ЦРУ и НАТО на нашей территории свили себе гнезда замаскированные фонды. Под маркой благотворительности они культивируют и подпитывают «зеленью» падкую на оную интеллектуалов определенного толка: раздаривают налево и направо всевозможную оргтехнику, оплачивают загранкомандировки в Европу и за океан. Официально — для чтения лекций, на деле же — для инструктажа и корректировки планов общей работы.

Самый легальный и общепризнанный в мире и у нас, естественно, — это фонд Сороса. Современный спрут. Ядовитые его щупальца с присосками расползлись по белу свету. Промышляют главным образом в вузовской среде, среди сотрудников НИИ и академических институтов. Их задача — вылавливать податливую профессуру, политически инертных молодых людей. Соблазняют грантами (денежными приплатами) и посулом переезда на работу в США. Многие «романтики» из России, число их, говорят, уже перевалило за полтора миллиона душ, трудятся во благо мировой цивилизации. А ежели отбросить словесную шелуху, служат дяде Сэму. Коллеги-единомышленники в ожидании вызова томятся пока дома. От нечего делать записались в кружки правозащитников. Потому имеют возможность пить не только «Клинское», а и «Баварское». Хор-р-рошо! Пойло приятно пощипывает нёбо и душу греет.

Соблазны портят нравы и сбивают молодежь с толку. В результате общество расслаивается, разлагается. Мастер политических ток-шоу Владимир Познер в одном из своих ревю, млея от удовольствия, молвил подобострастно:

— Пора нам уже признать, что в России есть часть населения, которое по праву считает себя частью западной цивилизации.

Процесс, действительно, идет. Да и как ему не идти, если в открытую рану злоумышленники внесли смертельную дозу отравы.

По соседству, в братской Белоруссии разогнали «сорокскую малину». Содержателям ее отказано в дипломатическом статусе. Президент Александр Лукашенко, который за словом в карман не лезет, назвал ее служителей двурушниками и смутьянами. Европа, понятно, вне себя. Негодует. Европейский Союз считает, что в Белоруссии пахнет тоталитаризмом, чуть ли не фашизмом. Свобода вне закона. Свободные права граждан сплошь нарушаются. И вообще Гимн не тот. Флаг не тот. Президент полный диктатор.

Какой же надо иметь запас здравого смысла (здравомыслия), чтобы не поддаться психическим атакам воинствующих смутьянов и подстрекателей. У меня недавно был случай убедиться в том, что белорусов голыми руками не взять. У этого народа крепок иммунитет верности славянскому дружеству.

Однажды, пересекая площадь возле Киевского вокзала, я оказался в толпе митингующих. Микрофон стоял прямо на асфальте, все, кто хотел, мог высказаться. Воспользовавшись паузой, слово взял гость из Белоруссии, металлург Жлобинского металлургического завода. Назвав свое полное имя-отчество, выдал корявую речь в защиту строя и порядков на своей родине. Смысл сказанного сводился к тому, что живем мы, дескать, не богато, но и не бедно. Не как другие браты. А душа болит. Болит за нашего батьку. А дальше цитирую дословно: «Они же, — выразительный жест ладонью за плечо, — делают из Лукашенки Милошевича». Повернулся и отошел от микрофона.

На ум явились разные аналоги. Ведь и «чеченский фактор» возник не сам по себе, не по случайному стечению обстоятельств — по тайному умыслу недоброжелателей России как внешних, так и внутренних.

Неглупые головы сочинили план «событий» на Кавказе. Спецслужбы разыграли его как по нотам. В партитуре была предусмотрена грозненская провокация. По сути, это увеличенная копия бандитского сценария с участием «шкета» и шумной ватаги клакеров. В качестве солиста выступал корреспондент радиостанции «Свобода» Андрей Бабицкий. Оказалось, сын эфира работал на два фронта. Улик целый воз. Запахло жареным. Но какой тут вопль поднялся! Профи-правозащитники вывели на Пушкинскую площадь своих штатных сотрудников. И те в присутствии осветителей и телеоператоров подняли гвалт: «Бабицкий хороший! Самый лучший! Свободу нашему Андрею!» Со своей стороны сенат США заявил гневный протест. Начались телефонные переговоры на уровне президентов двух держав. Наш не устоял и дал отмашку: дело прекратить! Обвинение с арестанта сняли. Бабицкий вышел на работу. А наши генералы имели побитый вид, словно после Аустерлицкого сражения.

В итоге, чья взяла? Вопрос тонкий, политичный. Лучше его не заострять, а замять для ясности, как говорят молдаване.

По части интриг и козней Запад нам не переплюнуть. Вот снова наших доверчивость подвела.

Домашние советники уломали Ельцина ехать на саммит главных держав, куда его настойчиво и любезно звал друг Билл. Тяжелый на подъем Борис нехотя собрался и на четырех лайнерах со свитой отправился в Стамбул.

Погода чудная была. Были и крепкие объятия, дружеские похлопывания по спине, по плечу. А лучше всего был кипрский арманьяк тридцатилетней выдержки, ударивший одновременно и в ноги, и в голову.

На следующий день делегации заняли свои места за белым круглым столом. В соответствии с регламентом заслушали обстоятельный доклад. Затем прения по широкому кругу вопросов. Неожиданно всплыл русский вопрос, который увенчался публичной поркой ЕБН «за необдуманную политику на Северном Кавказе». После экзекуции поротый держался высокомерно, с истинно царским достоинством. Виду не подал, что ему больно али за державу обидно. Да скорее всего вообще ничего не понял, не осознал. Ибо, по словам сопровождающих лиц, на протяжении всей командировки «царь Борис» пребывал в седьмой степени самосозерцания. И по возвращении в первопрестольную долго на людях не показывался.

Как писала тогда независимая пресса, «дискуссия» (надо понимать «экзекуция») превзошла ожидаемые результаты. Наши двуликие клакеры ходили с высоко поднятыми головами. Рты были до ушей. Вид имели загадочный. Похоже, ведомо было им такое, о чем никто и не подозревал.