Мачо не плачут - читать онлайн книгу. Автор: Илья Стогов cтр.№ 45

Перелом в ее карьере наступил месяцев через девять после того, как они с молодым человеком познакомились. Сразу после первого апреля. Срочно нужен был розыгрыш, но, как обычно, ничего веселее зеленой обезьяны, сбежавшей из Зоопарка и заражающей горожан неизлечимой лихорадкой, не выдумывалось. Редактор мучался неделю, а потом решил, что стоит написать, будто она, штатная политическая журналистка, вышла замуж за Вячеслава Марычева, депутата ГосДумы, который любил являться на заседания в гриме Саддама Хусейна или с накладной женской грудью.

Молодой человек взял напрокат дорогое свадебное платье, Сердитов договорился, что фирма по доставке пиццы на дом привезет ящик шампанского. Фотограф несколько раз щелкнул, как, багровея от натуги, Марычев держит на руках рослую, тяжелую девочку.

В том году первое апреля приходилось на понедельник. По понедельникам у масс-медиа выходной. Газета с розыгрышем вышла во вторник, второго, шутки никто не понял. Бабульки из марычевской партии засыпали редакцию поздравительными открытками. Знакомые политики бросились поздравлять ее с удачным браком. Вскоре после этого ей была предложена должность в правительственном здании. Сначала маленькая, потом повыше. К их последней осени дело наконец дошло до собственного кабинета с итальянской офисной мебелью.

Он в ту осень окончательно перешел с «Балтики» на пиво «Степан Разин». Не знаю, замечали ли вы, но последнее время по вкусу «Балтика» стала напоминать ацетон. Сперва молодой человек думал попробовать «Невское», но оно оказалось еще хуже. Выпейте шесть жестяных баночек (не бутылок, а именно банок!), и тротуар рванется навстречу вашему лицу, как соскучившаяся невеста. Методом проб и ошибок он выбрал «Степана Разина» и той осенью чаще общался с ним, чем с ней.

От нескольких последних месяцев ему если что и вспоминается, то тоскливые похмельные утра, собственные сальные волосы, переезды с одной квартиры на другую. Везде его принимают на кухне, кормят плохой дешевой едой, поят алкоголем. То ли было это, то ли не было.

Еще он пытался писать. Получалось плохо. Раз в неделю он распихивал по редакциям свои старые, публиковавшиеся много лет назад материалы. Как-то просидел за компьютером десять часов подряд, и, когда зазвонил телефон, в глазах у него скрипел мелкий речной песок. Звонила знакомая. Когда-то они вместе работали, а теперь раз в полгода созванивались. Она сказала, что издательство, для которого пишет молодой человек, на грани разорения и, скорее всего, ни копейки ему не заплатит. Если он хочет подробностей — она неподалеку, в кафе. На деньги издательства он рассчитывал и, занервничав, сказал, что сейчас будет.

Оказалось, что издательство ни при чем. Знакомой было просто скучно без мужского внимания. Он разозлился и хотел уйти, но... не ушел. Кафе было маленькое. Сизый тип в белой тужурке ждал, пока кто-нибудь допьет пиво, чтобы убрать со стола пустую бутылку. Куда ему было идти? Слушать, как, вернувшись с работы, его собственная девушка по сотому разу станет жаловаться на толстого соседа по кабинету, строящего против нее козни... требовать, чтобы он ее пожалел... терять нить разговора? Доходило до того, что как-то она уснула под ним еще до того, как кончился секс. Раньше она не была такой... или была?

Они встречались две весны и три осени. На улице он садился на корточки и завязывал шнурки на ее ботинках. Он говорил, что хочет от нее детей, а она отвечала, что раз ему это надо, то и рожать он должен сам. Так будет и дальше? Они видятся два раза в неделю и трижды в неделю делают секс. Они перестали даже скандалить. Они так и останутся чужими... одиноко и безразлично тыкать пальцами в раны друг друга... да?

Когда кафешка закрылась, вместе со знакомой он перекочевал в модный той осенью «Рыжий Чуб». На сцене клуба голосила певица с монголоидным лицом. Нет на свете ничего чудовищнее мужчин в пиджаках, пытающихся под песню Филиппа Киркорова станцевать брейк-данс. Он рассказал несколько традиционно смешных историй. Вздрагивая тугими щеками, знакомая над ними посмеялась.

Он совсем не удивился, когда, хлопнув себя по лбу, она вспомнила, что дома у нее есть большая, купленная в пулковском «Дьюти-Фри» бутылка «Мартини». Еще через полчаса молодой человек сидел в глубоком кресле и пил необлагаемый налогом вермут. Знакомая рассказывала, что, когда ей было двенадцать лет и она, тряся косичками, возвращалась из школы, ее изнасиловали на лестнице. Прямо возле собственной двери. Несколько раз подряд... За окном светало, после «Мартини» появился ликер. Прежде чем они разделись, девушка рассказала эту историю раз шесть. Она так искренне себя жалела, что он подумал: зря, уходя, насильники ее не придушили.

Проснулся он только вечером следующего дня и сразу же сказал, чтобы знакомая приготовила чего-нибудь поесть. О происхождении блюда, которое она принесла, гадал он долго. Выглядело оно как черствый хлеб, пропитанный сырым яйцом и декорированный жиром, выковырянным из колбасы.

«Никогда ничего не клеилось у меня осенью. Это все осень, я здесь ни при чем. Мы с детства знаем, как ПРАВИЛЬНО. А потом вырастаем и боимся понять, что ничего правильного в окружающем мире нет. Слова, накрученные вокруг отношений с женщиной, друзьями, родителями... мало ли, что можно наговорить? Мир, в который мы попали, не плох. Просто он играет по правилам, о которых нам забыли сказать...»

Потом он поехал к ней. Она оставила его ночевать, и перед сном они успели даже немного поболтать. Засыпая, он что-то шептал девушке на ухо. Он еще не знал, что это будет их последняя ночь.

Рецепт тринадцатый -

«Хванчкара» и хинкали

За эти два года он много раз пытался уехать от нее. Через пару месяцев после того, как они начали встречаться, ему позвонил знакомый кардинал, монсеньор Ренато. В Дублине кардинал организовывал религиозный конгресс и спросил, не хочет ли молодой человек выступить. Он сказал, что хочет, и даже сел набросать текст доклада. А потом вышел выпить с ней любимого светлого пива... стал делать секс в примерочной кабине «Бритиш Хауса»... купил розы и всю ночь слушал модных DJ-ев в «Туннеле».

Утром они приехали к ней домой настолько пьяные и потерявшие ориентацию во времени, что, встретив в ванной стоящего в пижаме и брившегося перед работой отца, девушка сказала: «Уже ложишься? Ну, спокойной ночи...» На следующий день он сходил в «Люфтганзу» на Вознесенском проспекте и с извинениями вернул присланные билеты.

После Дублина был еще Париж. Прошел год, это была их вторая осень. Они опять поругались, а на следующий день ему позвонил Макеев, хозяин галереи «Петрополь». Галерее исполнилось десять лет, Макеев планировал отметить это событие, ему нужен был пресс-секретарь. В качестве платы за пресс-секретарство он обещал к Рождеству отвезти молодого человека в Париж.

Петербургские галерейщики бедны. Их день проходит в беломорном дыму, среди мутных полотен. С тоской они высматривают пузатого немца, из-за плеча которого выглянет номер в «Хилтоне» с баром и джакузи. Макеев был не таков. «Петрополь» торговал дорогими скульптурами из мамонтового бивня. Помещение для галереи Макеев снимал возле самого Эрмитажа. Ни разу в жизни молодому человеку так и не удалось увидеть его трезвым. Однако он был уверен: раз тот обещает, значит, на Рождество он окажется-таки в Париже.