Президент Московии. Невероятная история в четырех частях - читать онлайн книгу. Автор: Александр Яблонский cтр.№ 75

Он принял их в неформальной обстановке – в малом парадном кабинете: коньяк Louis ХШ, орешки, тонко нарезанный твердый зрелый сыр Бофор, тарталетки с гусиной печенью и морские гребешки, специально приготовленные фрау Кроненбах, женским своим нутром чувствовавшей важность этой встречи для своего шефа. Честно говоря, Чернышев постепенно начинал доверять своему секретарю и привязываться к ней, и, что было недопустимо, она начинала отвечать взаимностью.

Никто ни к чему не притронулся.

Прозрачный финансист, не глядя в глаза собеседнику, промямлил о причинах столь долгого отсутствия: хотели сразу же явиться, но кто постоянно проживает в Австрии, кто в Монако, кто и вообще – в Уругвае или на Сейшелах – ныне, в век Паутины, работать можно из любой точки – тяжеловес согласно кивал, пока со всеми связались, пока перетерли проблемы, выбрались в Москву – sorry, really sorry… Чернышев перебил: давайте ближе к делу. – «Ближе к телу», – вставил крепыш и сам расхохотался своей оригинальной шутке – сочно, мощно, надсадно. – «К телу, так к телу», – крепыш моментально стер с лица следы хохота, Чернышев довольно улыбнулся и расслабленно облокотился на спинку кресла.

– А ситуация с телом такова, – начал промышленник и посмотрел на финансиста. Финансист продолжил, блуждая взглядом по поверхности полированного стола: «Мы все очень благодарны господину президенту… э-э… за его инициативы и за ту энергию, с которой он претворяет… э… в жизнь свои… э-э… новации», – глаза округлились и разъехались в разные стороны, будто говоривший сам удивился своим словам. Человек-живот, напротив, удовлетворенно склонил голову. Молниеносно переглянулись.

Пас перехватил крепыш, начав неторопливо отвешивать свои слова-гири. Чтобы не тянуть… резину. Как говорят… в народе… В народе говорят: семь раз отмерь… Мы отмерили… России повезло… что вы… Бог вас… послал… Но… как бы сказать… Это – не для нас, – рокотал его подземный бас, казалось, что голос идет не из горла, как у всех homo sapience, а из желудка.

Финансист продолжил. Все это было бы прекрасно лет двадцать – тридцать тому назад. За обладание федеральным каналом выстроилась бы очередь, шли бы разборки со стрельбой и взаимными доносами. Кипела бы борьба, – потому что… кипела жизнь, – вставил его коллега, и Чернышев их понял. Прозрачный продолжил: поймите, этого мы бы не сказали предыдущему, но вам… – ведь все наши капиталы, всё до копейки за бугром. Тащить деньги сюда никто не будет. – Да, – вставил промышленник, – уже сумасшедших нет, чтобы вкладывать деньги в Рашку. И второе – снятие претензий. Когда-то это была отличная идея, и мы ее поддерживали, можно было торговаться о суммах, о деталях, но… С крюка нас снять не захотели. Забоялись. А сейчас, сейчас… мы сами с крюка слезли. Это предыдущий, по своей серости, думал, что финансовыми потоками можно управлять. Даже нами как физическими лицами управлять нельзя. Уничтожить можно. Посадить можно. Посадил… Многих. Что толку? Деньги из страны ушли. И амнистия никому не нужна. Да и не верит никто. Вам верят. Но надолго ли вы? Долго хорошо в России не бывает. А если бывший вернется? Или кто похуже? Бывший всё перед выборами суетился, талдычил о послаблениях, либерализации, амнистиях, а как нарисуют ему его 80 процентов, то только гайки и умел закручивать. Так что, Олег Николаевич, не обессудьте. Платить компенсацию за воздушные замки и ваши благие намерения – желания нет. Ни у нас – стариков, ни, особенно, у молодых. Все уже давно на Запад или на Восток сориентировались. Хотя лично вам – ничего не жалко. Ни раньше не было жалко, когда мы помогали вам в Кремль войти – и не раскаиваемся, ни сейчас. Если надо, наши кошельки в вашем распоряжении. Укрепитесь надолго, сможете переломить ход истории, вылечить безнадежно больного, – мы с вами. Но этого не будет. Поверьте нам – битым-перебитым. Никому это не надо.

Разговор продолжался ещё некоторое время, монотонно и тяжело, но Чернышев уже не слушал. Аргументы собеседников были бесспорны. Он не помнил, как закончилась встреча, кажется, он даже не проводил их до двери. Секретарю сказал, что никого не принимает. Налил полный фужер коньяка и залпом выпил. Сидел, тупо уставившись на свои руки, долго, пока за окном не стемнело. В голове не к месту и не ко времени крутился стих, внезапно выплывший из недр памяти, старый, в юности читанный стих.

О мир, свернись одним кварталом,

Одной разбитой мостовой,

Одним проплеванным амбаром,

Одной мышиною норой.

* * *

…………………………………………………………………………………………

* * *

Москва была пустынна и хороша. Прозрачна и таинственна. Безголоса и тревожна. Тревожность исходила из прозрачности, пустынности, безголосости: было жутко не слышать людские голоса, шум транспорта, лай собак, вой сирен полицейских машин и вертолетов, завывание ветра, бой часов Кремлевских башен – «Коль славен наш Господь в Сионе»… Мертвящая тишина накладывалась на отдаленный гул, шедший откуда-то из-под земли. Гул постепенно усиливался, заполняя переулки, затем улицы, наконец, площади огромного города, рассыпаясь на топот тысяч ног, цоканье бесчисленных копыт.

Первыми появились бегущие легионеры. Подбитые гвоздями подошвы их обуви отбивали хаотичную поскрипывающую дробь, ужасом покрывшую Красную площадь. Один молодой римлянин, споткнувшись о выбоину брусчатки, потерял сандалию. Неловко подпрыгивая, он попытался вернуться и подхватить ее и уже почти успел, но мощная стрела, выпущенная из дальнобойного лука пробила его плащ, тунику, и юноша распластался прямо у Лобного места. Другой – пожилой, возможно, центурион, выхватил свой пилум и было замахнулся – привычным, отработанным, мощным движением обнаженной правой руки, – но рухнул – свистунок пронзил его торакс. Леденящий свист, издаваемый костяными просверленными шариками, прикрепленными к стрелам, соткался в прозрачную хрустящую ткань, обволакивавшую площадь, и Чернышев вжался в оконный проем первого этажа здания Главного штаба ООО Газоочистки, бывшего когда-то всего-навсего захудалым ГУМом.

Затем образовалось мертвое пространство, которое прорезал спокойно идущий легат. В отличие от легионеров он не бежал, он старательно сдерживал темп своего чеканного шага, легко и грациозно неся штандарт легиона. Через несколько секунд на площадь хлынула лавина всадников на уродливых низкорослых, но кряжистых и мощных лошадях, схожих с рослыми мулами. Всадники были в халатах кирпичного цвета, перепоясанных узкими ремешками, и бежевых шлемах, среди них редкой россыпью мелькали серо-голубые халаты и светлые меховые шлемы офицеров. По бокам у каждого слева находился футляр для лука, за спиной с правой стороны – колчан для стрел. Конная масса затопила пространство, обогнув и захлестнув шагающего легата. Какие-то мгновенья казалось, что он предводительствует варварам, идет во главе их. Через несколько секунд всадник в голубом халате осадил своего коня и прошил римлянина автоматной очередью. Лошади вмиг затоптали тело, но штандарт ещё виднелся, и Чернышев разглядел символы, начертанные на нем…

…………………………………………………………………………………………

Крэк-крэк – нога в высоком кованом ботинке с высокой шнуровкой, грубой свиной кожи – почти до колен – с размаху ударила голову лежащего на брусчатке человека, голова мотнулась, как боксерская груша, но улыбка милого хитреца не покинула знакомого лица. Потом Чернышев вспомнил, чье это было лицо.