Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Навальная cтр.№ 33

— Лена, — сказала я ей. — Нет тут никакого сглаза. Вы сами себя запрограммировали. Помните, что вы мне сказали десять дней назад? Что вас устраивает ваша комната. Вот вы в ней и остаетесь. Она вас не отпускает.

Молодые девушки очень склонны к мистике. Апелляция к тайнам высших сил, как ни странно, часто становится аргументом, объясняющим самые непонятные моменты. Такой вот парадокс мышления.

— Да? Вы так думаете? Я сама виновата?

— Конечно. Вы сказали и были услышаны.

— И что мне теперь делать?

— Попрощайтесь со своей коммуналкой. Скажите ей спасибо за то, что она давала вам кров столько лет.

Елена успокоилась и положила трубку. На следующий день она позвонила снова.

— Я все сделала, — заговорщицким тоном сказала она.

— Что сделали?

— Я совершила обряд. Икону поставила, помолилась, все углы полила святой водой, с квартирой попрощалась, сказала ей спасибо, как вы мне посоветовали.

Во как! Тень мадам Блаватской шевельнулась в углу моей комнаты.

Встречную покупку Елене мы нашли на следующий день и внесли аванс. Квартиру Антону я подыскала без проблем. Он четко знал, чего хотел, и мог доплатить до нужной суммы. Параллельно готовились документы к нотариату.

С Леонидом Аркадьевичем мы ходили по инстанциям вместе. С ним было просто. Они с братом были прописаны в своих комнатах очень давно, и количество справок, требовавшихся от них, было небольшим.

Елена собирала документы по своей комнате. Для приватизации должны быть представлены справки с места прописки, а также со всех мест, в которых человек был зарегистрирован начиная с 1 января 1992 года. Кроме того, с мест предыдущего жительства нужно представить справку о том, что человек не принимал участия в приватизации.

Есть широко распространенное заблуждение, что в приватизации можно участвовать сколько угодно раз. Один раз — бесплатно, а остальные — за деньги. Так вот, это неверно. Любой гражданин России может принять участие в приватизации только один раз. За исключением детей, которые включаются в договор приватизации в обязательном порядке, а позже, достигнув совершеннолетия, могут участвовать в приватизации еще один раз.

Елена переезжала за это время два раза. За день до срока, в который мы все договорились встретиться в агентстве по приватизации, чтобы подать заявления, она позвонила мне и сообщила о проблеме. Справку о неучастии в приватизации на предыдущем месте жительства ей отказались выдать, потому что в паспорте в штампе о прописке у нее нашли ошибку. Вписывая адрес, паспортистка забыла указать номер корпуса. Все вписала, а одну цифру забыла. Как она жила с таким паспортом, непонятно. Для прописки-выписки, получения любой справки нужно предъявлять паспорт. Адрес проверяется всеми чиновниками. Но факт остается фактом.

— Мне сказали, что я должна сдать паспорт в отделение милиции на внесение изменений. Завтра приема нет. Только послезавтра. Сколько они будут вписывать эту цифру, я не знаю. Но послезавтра на приватизацию нам документы не сдать, — нервничая, объяснила Елена.

Мы катастрофически не вписывались в месяц. В агентствах по приватизации были колоссальные очереди. Конечно, существовала сверхсрочная приватизация, когда все делалось за считаные дни. Но стоило это очень дорого — таких денег в бюджете сделки не было.

— Что, проблема в отсутствии всего одной цифры? — спросила я.

— Ну да, не хватает цифры «2».

— Так впишите ее сами, — предложила я Елене очевидный выход.

— Вписать? Самой? В паспорт? — ужаснулась она.

— А что сделают в милиции? Возьмут ручку и впишут в штамп цифру «2». Это же их ошибка. Что изменится, если вы впишете ее сами?

Цифра была вписана и справка получена на следующий день. Мы пришли в агентство по приватизации. Мы — это Елена, Леонид Аркадьевич и я. Аркадия Аркадьевича не было.

— Где ваш брат? — спросила я Леонида Аркадьевича.

— Обещал прийти, — мрачно ответил тот.

— Вы что, в этом сомневаетесь?

— В запое он уже две недели. Обещал, но сами понимаете…

Аркадий Аркадьевич опоздал на сорок минут. Держался он, как всегда, уверенно, шел ровной походкой, алкоголем от него не пахло.

Дождавшись своей очереди, мы вошли в кабинет к инспектору. Нам выдали бланки заявлений. Заполнив все графы и поставив подписи, участники процесса протянули их присутственной даме. Внимательно проверяя правильность заполнения, она дошла до подписей сторон. Глаза ее расширились. Она молча подвинула бланк мне и ткнула пальцем в фамилию, имя и отчество, которые Аркадий Аркадьевич вписал после подписи. Я всмотрелась, и глаза расширились и у меня. Фамилия была написана не кириллицей. Ближе всего эти знаки стояли, пожалуй, к шумерской клинописи.

— Что это? — спросила инспектор с изумлением.

— У меня запой полиартрит, — не моргнув глазом, объяснил Аркадий Аркадьевич.

Три недели назад, когда он подписывал договор с агентством, никакого полиартрита в его подписи не наблюдалось.

— ГБР не пропустит, — обращаясь ко мне, сказала инспектор.

— Не пропустит, — согласилась я. — Что будем делать?

Инспектор задумалась.

— Вот что, — сказала она. — Через дорогу — нотариальная контора. Бегом туда, пусть он пишет доверенность на вас или на брата, и по доверенности подпишете. Вернетесь, приму вас без очереди.

Мы рванули к нотариусу. Через час заявление было переписано Леонидом Аркадьевичем и документы ушли на приватизацию.

30 августа мы провели нотариат. Тимофей с видом человека, делающего большое одолжение, предложил мне перейти на работу к ним в агентство. Еще через две недели квартира была передана покупателю.

Полгода она стояла пустой — покупатель занимался переводом помещения в нежилой фонд и согласованием проекта устройства отдельного входа.

Леонид Аркадьевич каждый день приезжал, открывал дверь своим ключом, который он не сдал покупателю, входил в свою пустую комнату и по часу, а то и дольше стоял, глядя через окно на асфальт и ноги идущих мимо пешеходов. Он умер через год после расселения.

Старые деревья плохо переносят пересадку на новое место.

Февраль — июнь 1999 года

Мне позвонили мои старые знакомые. Семейная пара с ребенком-школьником проживала в трехкомнатном кораблике (напомню, что кораблик — это не пароход, а народное название серии дома). Квартира находилась на первом этаже, а сам дом в жопе мира — на задворках Красносельского района. Этот спальный район на окраине Петербурга утопает в зелени. Здесь нет предприятий, портящих экологию, много парков и есть даже речка, на берегу которой летом отдыхают граждане, не успевшие обзавестись собственной дачей. Но в этом огромном районе только одна станция метро. По утрам жители отдаленных кварталов берут маршрутки штурмом, как Зимний в 1917 году. На собственной машине выехать еще труднее — с центром район соединяют всего три магистрали, забитые машинами, как пресловутая бочка — селедкой. Поэтому квартиры в Красносельском районе не слишком дороги.