Клуб ракалий - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Коу cтр.№ 58

А потом, неожиданно, мистер Слив и миссис Чейз отодвинули в сторону остатки торта, оставили покрытый крошками стол — подобно тому, как любовники оставляют в дешевом отеле неубранную постель, — и направились к дверям галереи.

Клэр вскочила, намереваясь последовать за ними, но тут же одернула себя. Строго говоря, не ее это дело. Ее ожидала работа. Если миссис Чейз надумала завести романчик или мистер Слив — добавить еще одно имя к длинному списку своих побед, ей-то что до того? Не надо обманывать себя мыслью, будто она помогает Филипу побольше узнать об этой несчастной связи. Помимо прочего, если честно, это даже не было настоящим ее побудительным мотивом. Мгновенный, еще неосознанный толчок, поднявший Клэр со стула, описывался всего одним словом: секс. Она уловила дуновение того, что имело касательство к теме, неизменно ее притягивавшей, болезненно и неотступно.

А винить в этом следовало родителей. Родители — к такому она пришла заключению — были повинны во всем, во всем плохом, что случилось за последние два года. Отказываясь разговаривать с дочерьми о сексе, отказываясь упоминать о нем, отказываясь даже признавать его существование, они достигли лишь одного — внушили обеим неотвязное любопытство, которое, если говорить о Мириам, уже привело к трагедии. Клэр представлялось более чем вероятным, что никто из них больше Мириам не увидит, и мысль эта разрывала ее сердце на части. Даже сегодня, когда можно было занять себя работой, а если не работой, так хоть короткой интермедией — ужимками Майлса и Барбары, отсутствие Мириам грызло ее, наполняя ледяной пустотой, с которой, знала Клэр, ей не свыкнуться никогда. Тоска по сестре не оставляла Клэр ни на день, ни на единую минуту. А незнание того, что могло с ней случиться, жуткая бесконечность домыслов на этот счет все лишь ухудшали.

Факты сводились к следующему. В один из уик-эндов, в ноябре 1974-го, Мириам обуяло, казалось, смятение особенно сильное. Ничего конкретного она не рассказывала, однако Клэр знала, что сестра провела ночь с Биллом Андертоном и по какой-то причине все у них не сладилось. Воскресным утром Клэр с Мириам пошли прогуляться и оказались в Рендале — в кафе у конечной остановки 62-го автобуса, за одним столиком с братьями Тракаллей, Полом и Бенжаменом. На следующий день Мириам отправилась на работу, и Клэр решила, что худшее позади. А затем, восемь дней спустя, во вторник 26 ноября, сестра исчезла. Ушла, как всегда, на фабрику и не вернулась. Родители почти всю ночь просидели, терзаясь тревогой, поджидая ее, утром мистер Ньюман совсем уж собрался пойти в полицию, и тогда Клэр решила, хоть делать это ей совсем не хотелось, открыть им тайну: у Мириам есть любовник и, скорее всего, ночью она была с ним. В позапрошлую пятницу Мириам вовсе не заночевала, как полагали родители, у своей подруги Джудит, но провела ночь с любовником в отеле, в Хагли, — вероятно, и эту тоже. Отец потребовал, чтобы Клэр назвала ему имя мужчины; Клэр отказалась, однако вечером, когда она вернулась из школы, отец силой заставил ее говорить. Сейчас, вспомнив, как он с ней обошелся в тот вечер, Клэр закрыла глаза и содрогнулась. То было первое и — по крайней мере, пока — единственное проявление тяги к насилию, которая, как она всегда ощущала, крылась под его благочестивой, изображавшей сверхъестественное самообладание личиной. Так или иначе, имя она ему назвала: Билл Андертон, отец Дуга, один из главных профсоюзных организаторов Лонгбриджской фабрики, на которой Мириам работала машинисткой.

Ей показалось тогда, что отец и впрямь способен на убийство. То, что он грозился сотворить с мистером Андертоном, было попросту страшным. Даже матери не удавалось, во всяком случае поначалу, утихомирить его. Однако мало-помалу они убедили Дональда, что лучше будет не врываться в дом Андертонов, а позвонить ему по телефону.

Первые два часа телефон оставался занятым, но, когда Дональд почти уже сдался и решил все же отправиться к Андертону, ему ответили на звонок. И сразу после короткого, враждебного разговора он уселся в машину и уехал.

Клэр узнала впоследствии, что отец встретился с мистером Андертоном в нортфилдском пабе, однако подробности остались ей неизвестными. Ей было известно одно: ни к каким окончательным выводам разговор не привел. На следующее утро Дональд пошел в полицию и заявил об исчезновении Мириам. Полицейские отнеслись к нему с полным безразличием, которое еще и усилилось, едва они услышали, что в деле замешан мужчина. Отцу дали понять, что такие истории случаются постоянно, что через несколько дней Мириам почти наверняка свяжется с родителями. И надо отдать им должное, они оказались правы. Через двенадцать дней пришло письмо.

Письмо. Два года прошло, а письмо, оставшееся без ответа, да ответа и не подразумевавшее, так и лежит на столе Дональда. Один-единственный, сложенный и с силой проглаженный листок формата А5, конверт с отпечатанным на машинке адресом (с сухим «Мистеру и миссис Ньюман»), взрезанный точным взмахом ножа для бумаг. Ни Дональд, ни Клэр, ни ее мать, Памела, вот уже полтора года как в него не заглядывали. Да им и незачем было. Они столько раз прочли его в те первые недели, что письмо запечатлелось в их памяти; каждый намек, каждая капля возможного смысла были выжаты из него, и теперь оно казалось бесполезным, бесплодным, иссохшим.

Письмо тоже было по большей части машинописным. Оно гласило:

Дорогие мама и папа!

Пишу, чтобы сказать вам, что я покинула дом и больше в него не вернусь. Я встретила мужчину, поселилась с ним и очень счастлива.

Я жду от него ребенка и, вероятно, оставлю его.

Пожалуйста, не пытайтесь меня найти.

Ваша любящая дочь.

Мириам подписала письмо от руки и от руки же добавила постскриптум:

«Р. S. Почтовый штамп на конверте поставлен не там, где я живу».

Штамп был поставлен в Лестере и содержал дату 9 декабря 1974. Письмо пришло на следующий день, во вторник. В самом письме дата отсутствовала.

Вот эта деталь и обратилась для Клэр в подобие навязчивой идеи, хоть убедить родителей в ее важности она так и не смогла. Отсутствие даты доказывает, сказала она им, — или по крайней мере наводит на мысль, — что Мириам могла написать письмо когда угодно. Даже до своего исчезновения. «И что?» — спросил отец. «Ну, — набрав побольше воздуха в грудь, начала Клэр, — допустим, кто-то… прикончил ее. Убил. И допустим, эти люди нашли при ней письмо, в сумочке. Превосходная возможность. Им только и нужно было обождать пару недель, а после съездить поездом в другой город — скажем, в Лестер — и отправить письмо оттуда. Тогда никому и в голову не придет, что Мириам погибла. Все станут считать, что она сбежала с любовником».

У Дональда эта теория вызвала два возражения, одно логичное, другое не очень. Логичное состояло в том, что в ней слишком много совпадений. Просто невозможно себе представить, будто некий гипотетический убийца — приходится прибегать к таким словам, ужасно, но никуда от них не денешься — мог получить столь совершенное прикрытие, такое вот шибко удобное средство, позволявшее ему замести следы. Да и в любом случае, для того чтобы Мириам написала это письмо, любовник-то должен же был существовать? Откуда и проистекало возражение нелогичное, заменившее собой все прочие. Едва прознав о романе Мириам с Биллом, Дональд обшарил ее спальню в поисках дневника, хорошо понимая теперь его значение, сообразив, почему обнаружение этой книжицы привело к столь страшной ссоре между Клэр и сестрой. А когда он прочитал дневник и увидел, в каких интимных, плотских подробностях Мириам сначала воображала отношения с Биллом, а после их изображала, чувства Дональда к старшей дочери изменились, и необратимо. Ныне он не питал к ней ничего, кроме отвращения, смешанного с подобием суровой, презрительной жалости, и потому резко отверг предположение Клэр, будто в исчезновении сестры могло присутствовать нечто больше того, о чем говорилось в письме.