Две коровы и фургон дури - читать онлайн книгу. Автор: Питер Бенсон cтр.№ 13

Я смотрел на труп минут пять, не меньше. Он продолжал качаться, веревка поскрипывала, ветка прогибалась под его тяжестью. Все вокруг источало страшное напряжение, как будто это зрелище сдавило весь мир и тот в любую минуту мог лопнуть, как воздушный шарик. Если бы у меня была с собой булавка, я мог бы запросто проткнуть воздух, и тогда мир взорвался бы – и ничего бы не осталось. Даже булавки. Я закрыл руками уши, но это давление не уменьшилось. Я взглянул себе под ноги. Коленки у меня тряслись. Я снова взглянул на повешенного. Потом склонил голову набок, высунул язык и закатил глаза, копируя гримасу мертвеца.

Казалось, что он плывет, но он не летел. Казалось, что на дереве висит чучело, но это чучело еще час назад было человеком. В углу рта у него застыла кровь, и под носом тоже было измазано кровью. При жизни он был страшным как черт чуваком с ладонями как кирпичи и низким рокочущим голосом, а сейчас выглядел каким-то жалким, даже потерянным. Потерявшимся в непривычном месте, с непривычной пустотой под ногами.

Луч моего фонаря выхватил его руки. Странно, они были небольшие, слишком изящные для такого громилы, с грязью под ногтями. На секунду мне захотелось дотронуться до них, вымыть их, вытереть и завернуть в чистое полотенце. Никто не заслуживает того, чтобы умереть таким кошмарным образом, да еще вдали от семьи, от друзей. Никто не заслуживает того, чтобы умереть безымянным.

Я стал думать, как его звали и где остались его родители… Может быть, у него есть жена? Ребенок? Друзья? Будут ли его искать, оплачет ли кто-нибудь его смерть? Вспомнит ли его кто-нибудь теплым, любящим словом? Может быть, и в его жизни были золотые деньки, когда ночью раздавался тихий, счастливый смех, а утро приносило любовь? Возможно, через пару дней кто-то откроет газету, прочитает короткую заметку о мертвом теле, что болталось на клене среди резных листьев и лунного света, пока ночные птицы кричали вослед его смертельному ужасу, и скажет: «Матерь Божья, да мы же с ним вместе ходили в школу!» или «Э, да я ж только на прошлой неделе угощал его пивом…»

Я хотел пошевелиться, но мои ноги приросли к земле. Вросли и пустили глубокие корни. Кровь прилила к коже, запах ужаса оплетал со всех сторон тугим коконом. Как будто он любил меня, или желал меня, или и то и другое вместе, и если я не уступлю, то получу ножом в живот. Я не хотел умирать от удара ножом в живот. Я домой хотел! Сзади ухнула сова, и я застыл в холодном поту. Я слишком долго светил фонариком. Я щелкнул выключателем и вздрогнул от резкого звука. Ура, я могу двигаться! Я пошевелил затекшими пальцами и услышал их треск. Потом отступил на шаг, повернулся и пошел назад. И вдруг я понял, что уже не иду, а бегу, сломя голову несусь по лесу, через кусты, через колючую проволоку, падаю, поднимаюсь, и вот я уже мчусь к своему стаду через поле. Коровы увидели, как я бегу к ним, и некоторые из них быстро поднялись с земли и опустили головы, грозя мне рогами. Я обежал стадо, взлетел на холм и только там обернулся и посмотрел на лес.

Лес не изменился. Он все еще казался мирным, тихим местом, где птицы спят в своих гнездах, а мышки снуют под покровом травы – теплым, сухим и безопасным. Но сова следила за мной, не смыкая желтых глаз. Канюк выжидал. Лисы рыскали по лесу, то замирая на месте, то двигаясь вперед, принюхиваясь, прислушиваясь. Да, скоро кровь впитается в землю и лес забудет о том, что произошло там сегодня ночью. Но пока свежая кровь блестела а лунном свете, веревка натягивалась, и мир с натугой вращался и раскачивался. Я выскочил из ведущих в поле ворот, прямиком помчался к парадной двери хозяйского дома и заколотил в нее кулаками. Тишина. Никто мне не ответил. Я заорал:

– Мистер Эванс! – и снова заколотил в дверь кулаками, в этот раз еще громче.

Наверху вспыхнул свет и открылось окно. В нем появилась голова мистера Эванса, который взглянул вниз и гаркнул:

– Кто еще там хулиганит?!

– Это я! – сказал я. – Эллиот! Мне надо срочно позвонить от вас!

– Позвонить? Что ты болтаешь?

– Я нашел труп. Труп! В лесу.

– Чего?

– Он висит на дереве…

– Ты что, совсем напился?

– Нет!

– Тогда в чем дело?

– Я же сказал!

Он начал закрывать окно.

– Нет, постойте! Мне кажется, там в лесу кого-то убили!

Мистер Эванс остановился и посмотрел на меня сверху вниз. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, и его железные зубы блеснули в лунном свете.

– Пожалуйста, мистер Эванс. Впустите меня!

Наверное, что-то моем голосе убедило его, а может быть, он просто хотел стукнуть меня за то, что я поднял его с постели, но, так или иначе, через пару минут лестница заскрипела под тяжестью его шагов и он отодвинул засов. Я влетел в прихожую и, не говоря больше ни слова, схватил со стола телефон, набрал 999 и закричал в трубку: «Полиция!»

Они приехали через полчаса, два толстяка в сине-белой машине, и первое, что они сказали, было:

– Да что у вас тут сегодня происходит?

– Не знаю, – сказал я.

– Сначала эта стычка на дороге… – Полицейский махнул рукой в направлении холма, откуда раздавались сирены. – А теперь это… – Он вытащил блокнот. – Ну-с, так, значит, заявитель утверждает, что обнаружил в лесу тело человека, повешенного на дереве. Это вы звонили? – спросил он мистера Эванса.

– Нет, не я. Он, – хозяин ткнул в меня пальцем.

– Ну-ка, сынок, – полицейские подошли ко мне поближе, – пил сегодня, признавайся? Что пил? – Один из них принюхался. – Небось перебрал выдержанного яблочного сока?

– Так я и думал, – сказал мистер Эванс.

– Ну что, признавайся, пил?

– Да ни хера я не пил! – заорал я. – Не пил я, понятно? Не пил! Пошли, я покажу вам, что я видел.

– Не стоит… – нахмурившись, сказал тот, что был толще, – употреблять такие слова. Совершенно необязательно. – Он полез в карман. – Кстати, мы можем тебя арестовать за оскорбление власти…

– Давайте арестовывайте, но сначала пойдемте со мной, я покажу вам! – Я кубарем скатился с лестницы и замахал на них руками. – Быстрее! Обернувшись, я увидел, что за моей спиной мистер Эванс крутит пальцем у виска, а другой рукой как бы подносит ко рту кружку. Полицейские понимающе кивали. На мгновение мне показалось, что они вообще не пойдут со мной, но затем они все-таки двинулись со двора и последовали за мной в сторону поля.

Я шел впереди, все время пытаясь не слишком сильно убегать вперед. Я-то привык бегать по полям, а эти два бедняги сразу запыхались, сопели, тяжело дышали, а потом один из них прикрикнул:

– Да не несись ты так!

И я остановился, чтобы им легче было меня догнать. Через пятнадцать минут мы уже стояли под тихо качающимся телом, они осветили его фонариками, и один пробормотал:

– Вот черт!

А другого в это время выворачивало в кусты.