Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Копсова cтр.№ 173

Кто весел, тот смеется.

Кто хочет, тот добьется.

Кто ищет, тот всегда найдет!

Жаль только, что при купании новую прическу придется все же подколоть и тем самым слегка смять, зато вода тогда подобную лепоту точно не испортит.

Тот же самый, столь печальный и пустынный зимой, но такой ликующе чудесный сейчас морской залив с радостью встречал добрую старую знакомую. Ласковый бриз, солнце, море, пенный прибой, запахи, словно бы настоянные на морских водорослях, детский смех и вскрики чаек. О, Господи, до чего же бывает хорошо в этом мире!

Как же приглашающе расстилалась передо мной переливчатая, игривая и разноцветная рябь моря, насквозь пронзенная божественными лучами солнца. Тихие волны были до того прозрачны, что сквозь них отлично виделась ожившая подводная жизнь: стайки проворных мальков, прячущихся друг от друга в сетях водорослей; неизвестные мне жучки-попрыгунчики, крохотные крабики и морские звездочки с явным наслаждением покачивались на гребнях томных вод; отлично отшлифованные водой за несколько миллионов лет, кругленькие и блестящие камешки вкупе с маскирующимися под них перламутровыми ракушками призывно мерцали.

Бело-золотистый песок на пляже сразу же начал пылко и жарко целовать мои освобожденные от туфель ступни. Элегантные и изящные яхты, катера и парусники с удовольствием танцевали на водах замысловатые менуэты, а среди них несколько имели паруса алого цвета. Мне сделалось чуточку грустно и жаль себя, потому что я не была Ассолью и ни на одном из этих милых корабликов прекрасный принц меня не ждал. Ну да ладно, придется, видно, и этот факт как-нибудь пережить. Что же с этим поделаешь?! Лучше мне обо всех чисто девичьих и наивных надеждах забыть и сконцентрироваться на зеленеющих кудрявых рощицах вокруг дома-музея платинововолосой голливудской фигуристки Сони или еще на чем-нибудь.

Вон вечно счастливые от пребывания во всей полноте своих жизней, вечно веселые и оживленные человеческие дети с величайшим усердием возводят неподалеку от меня и прямо у самой кромки воды свои сказочные песочные замки. Смешно, что даже взрослые дяди и тети таким же образом часто выстраивают свои жизни; в итоге получается точно такой же песочный дворец и тоже у самой волны жизненного прибоя – точно так же вскоре не останется никакого следа. Большинству из нас совсем не хочется всю жизнь идти долгой, трудной дорогой развития и служения людям и жизни. Нам гораздо легче и приятнее бездумно скакать на зеленом лужке собственного эгоизма и эгоцентризма, поросшем одуванчиками извлечения материальных выгод из всего сущего, бездумности и пошлого безразличия ко всему остальному, кроме себя и своих собственных так называемых кровных интересов. И подобен червяку бывает человек: червю, живущему внутри загнивающего лука и поэтому думающему, что весь мир так горек и так мал, как размер той луковицы, в которой ему «повезло» родиться. Но однажды он вдруг прогрызает наружную оболочку своей гнилой луковицы, бросает взгляд наружу и, потрясенный, вскрикивает: «Я-то думал, весь мир – как тот горький лук, в котором я родился. Но теперь-то я вижу, как огромен и как прекрасен весь наш бесконечно блистающий мир». Правда, он может прогрызть, а может и не прогрызть – большинство так и остается при своем, даже не подозревая о чем-то большем и лучшем. Каждому человеку все время кажется, что он заслуживает чего-то большего и лучшего, а особенно тому, который вовсе ничем не заслуживает даже того, что уже имеет. Как полно это относится ко мне самой, и вот наконец-то я осознанно стараюсь стать хоть чуть-чуть благодарной сияющему дивной прелестью и мудростью миру.

Ах, никак не могу сейчас вспомнить, кому же из многочисленных философов принадлежат подобные высказывания; видно, солнцепек слегка расплавил мои мозги. Ах да, как-то там поживает моя дорогая скамеечка, на которой я прожила зимой болезненную, отчаянную, длиною в вечность ночь? На той самой легендарной лавочке самозабвенно обнималась-миловалась парочка влюбленных мулатов, а, может статься, просто успевших так здорово загореть с применением суперэффективных кремов для загара обычных норвежских влюбленных. Вот так-то!

Думаю, что если бы мне удалось прожить свою жизнь еще раз, то я бы, наверное, совершила все те же ошибки, зато гораздо-гораздо быстрее!

Ах, все же как зазывно, как сказочно синеет вода вдали, а по ней скользит стайка парусов, раздуваемых озорным игривым бризом. До чего же заманчиво блистает морская вода теми самыми цветными стеклышками «секретов», в которые в далеком моем детстве девочки прятали пестрые нитки, блестящие обертки от конфет, заветные монетки, лепестки цветов, а потом загадывали сокровенное желание и верили, что все непременно исполнится. Пора, пора идти купаться в море в самый первый раз в этом году!

Я резвенько вскочила с махрового полотенца и стала осторожно входить в леденящие кожу волны, бр-р… холодно. Заходить в воду, наверное, так же, как рождаться на свет: поначалу всегда обжигающе холодно, некомфортно и неприятно, а зато потом – какое истинное блаженство, какая изумительная радость свободно кувыркаться в теплых, словно парное молоко, прозрачных струях.

Волнистые переливы прохладного света заскользили по моим золотистым рукам – я плыла… Когда купаешься – чувствуешь, как с души прочь в небо улетают все дотоле казавшиеся неподъемными ментальные камни и булыжники. В расслабленном умиротворении доплыла я до ближайшего буйка и, держась за него обеими руками и блаженно покачиваясь на ласковых ладонях вечности, чуть было не задремала. Над моей бедовой головушкой упоительно сияло чистое, золотисто-голубое марево небес, видно, именно сегодня все без исключения ангелы небесные собрались вместе и улыбались, глядя на плескающееся, резвящееся, жарящееся на солнышке человечество. Надо заметить, что и само человечество на норвежском пляже в основной массе своей было белотелым, златовласым и синеглазым, то есть именно таким, какими всегда изображаются ангелы на живописных полотнах. Из пенных морских кружев я выходила еще медленнее, чем входила: одна нога ступала на камешки, другая на бородатые, но как мох мягкие морские водоросли – так я продлила себе первую в году встречу с морем.

Наконец мое мохнатое, ярко синее в желтых кругах полотенце коснулось мокрой, блестящей и прохладной кожи. Я подумала, что никакой массаж на свете все-таки не может сравниться с умильной ласковостью добрых морских волн; они – словно поцелуй милого смеющегося ребенка, как тихий шепот нежной матери, как лукавые легкие касания пушистого сибирского котенка. Вдруг в мою голову, вероятно перепутав ее по каким-нибудь мистическим причинам со светлой головой Николая, полился неудержимый и ясный поток стихов.

Я была вынуждена быстро бросить полотенце и судорожно откопать в сумочке фломастер и клочок бумажки в виде старого и давно не нужного банковского отчета за март, где все равно все мои финансовые итоги практически сводились к нулям, чтобы успеть записать ритмические строфы.

Я в этом мире, как дитя,

порой себя не понимаю

и часто голову ломаю,

над этой истиной грустя.

Мне не дано взрослеть, стареть:

Я избежала этой кары,

и не дано мне умереть.