Комната влюбленных - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Кэрролл cтр.№ 47

Где-то в недрах дома, на потайной полке или на дне до отказа забитого бумагами ящика, была укромно запрятана одна папка. Папка, в которую Момоко уже много лет не заглядывала. Она сама написала то, что хранилось внутри. Написала, чтобы освободиться, чтобы выплеснуть на бумагу все, что теснило ей грудь и не давало жить. Это оказалось не так уж сложно. Оставить Наоми у старины Чарли, а самой уехать на неделю в деревню и записать все, что с ней случилось. Писать и писать изо дня в день, писать до тех нор, пока запас воспоминаний не будет исчерпан, пока больше нечего будет рассказать. В итоге вышло не больше сорока-пятидесяти страниц. Момоко не замечала, как пишет, не подбирала слов, она действовала безотчетно, это было как причесываться пли краситься. «Я», «меня», «они», «нас» как будто обозначали кого-то другого, неких знакомых незнакомцев. Вот дело дошло до того момента, когда мужчина вышел из себя, а девушка разрыдалась, и Момоко почувствовала, что преисполнена сочувствия и растрогана до глубины души, как бывает при чтении душещипательных историй. Казалось, ее сочувственный взор с легкостью проникает в суть происходящего. Пожалуй, чувства и побуждения молодых людей были ей понятнее, чем им самим.

Получалось, что она пишет про некую Момоко и просто ведет повествование от ее лица. Просто рассказывает, как эта самая Момоко взбегает по ведущей в жилище Йоши ветхой лестнице, а потом стоит под дверью, затаив дыхание и прижав к груди пару новеньких сапог — прощальный дар уходящему в дальний путь старому другу. Как эта девушка по имени Момоко делает шаг вперед и вступает в темную комнату, во мраке которой вдруг вспыхивает спичка в руке некоего молодого человека по имени Волчок. И все случившееся в этой комнате произошло не с кем иным, как с этой героиней, которую автору было угодно окрестить Момоко.

Пусть победители пишут историю, пусть весь мир внимает им, пусть видит лишь торжествующий сияющий лик, который победителям угодно показать, — ей все равно. Никто не отнимет у Момоко того давнего лета, того мига, когда она поставила точку на последней странице воспоминаний и внутри у нее что-то возликовало. Вот так это было. Ведь поражение и победа едины, они как двуликий Янус, и оба лика темны и искажены гримасой.

Не было никакой победы добра, не было царства света. Все это выдумки. Лишь волшебный свет маленькой человеческой любви сиял где-то во мраке прошлого. И то недолго, всего лишь несколько блаженных недель. А потом не выстоял под натиском страшного мира, и тьма поглотила сто. Вот что Момоко привезла с собой по возвращении из деревенского уединения. Сознание того, что тогда они одержали победу. И не важно, даже если им удалось удержать ее лишь пару блаженных недель. И вот папка была запрятана на дно ящика в спальне. Все эти слова: «я», «он», «она», «они» — сделали свое дело, а злополучная девушка в последний раз взбежала по ветхой лестнице. И только тогда, научившись видеть свои слезы со стороны, Момоко поняла, что выдержала, что теперь все будет хорошо и мир вот-вот обретет прежние краски.

Она взяла со стола журнал и направилась на кухню. Раздался звонок. Услышав в трубке родной голос, Момоко подтащила табуретку поближе к телефону и устроилась поуютнее. Дочке наверняка есть что рассказать о своей поездке, разговор будет долгий.

Это оказалось и вправду очень просто. Проще некуда, хотя ему и пришлось изрядно перелистать телефонную книгу. Он даже уронил ее от усердия, поднял и снова принялся шуршать страницами под настороженным взором девушки-портье. Волчок оторвался от своего занятия, смущенно улыбнулся. Может быть, она позволит взять книгу и пройти в холл, а то ему так быстро не справиться. Девушка кивнула. Этот джентльмен начинал ее забавлять.

В холле было пусто, и никто не мешал спокойно пролистывать справочник страница за страницей. Вот оно. Семь абонентов по фамилии Ямада. Трое К. Ямада, двое С. Ямада, один Т. Ямада и, наконец, М. Ямада. Палец снова и снова обводил имя. Одно-единственное. Чудесно, невероятно, но это так. А вот действительно ли эта М. Ямада из Кэмден-Тауна его Момоко — это уже совсем другой вопрос.

Первым побуждением Волчка было сорваться с места и броситься по указанному адресу. Но потом он все же внял голосу разума и остался сидеть, глядя в окно. На нем был тот же костюм, что обычно на работе. Волчок прикинул, что в Мельбурне сейчас как раз утро, время вставать и завтракать. Всю эту неделю какой-то неотступный голос у него в голове упорно твердил: «Тебе надо домой. Разве это дело — сидеть в гостинице на другом конце земли да глазеть в окно на выходящие из пабов толпы народа?»

С тех пор как Волчок уехал из Мельбурна, время как будто замедлило свой ход, дни тянулись, как недели, и, казалось, принадлежали какой-то совеем другой жизни. Волчок все так же сидел перед открытым телефонным справочником, глядел на проходящие мимо толпы и не мог свыкнуться с мыслью, что в толпе может быть и она, что до нее близко, рукой подать, просто проехать пару остановок на метро. Наверное, Волчок бы не удивился, если бы узнал, что за час до того Момоко находилась в пяти минутах ходьбы от его гостиницы — искала в магазинах Ковент-Гардена кофточку для Наоми, подарок дочке на двадцать шестой день рождения, а потом вернулась домой и вспоминала его, Волчка. Он поглядел на часы. Половина шестого. Интересно, что она в это время делает? Как раз уходит с работы. Или пропускает стаканчик с коллегами но окончании рабочего дня. А может, она и вовсе домохозяйка, готовит ужин или читает, уютно устроилась в кресле с книжкой и ждет своих домашних… то есть дочку. А может быть, ей некого ждать.

Волчок терялся в догадках. Потом он вспомнил, что в той, другой, жизни он в это время обычно поджидал ее в фойе токийского радиоцентра, считал секунды до ее появления. Потом она выходила и озаряла его радостной улыбкой. Момоко нравилась его пунктуальность. В этом было что-то трогательное и забавное. Волчок никогда не заставлял ее ждать. Слишком дорога была каждая минута вдвоем. Поэтому он был так благодарен за проведенные вместе дни, которых оказалось так мало из-за той непоправимой беды. Момоко и сейчас стояла перед его внутренним взором как живая. Волчок закрыл глаза. Невероятно. Давно утраченный образ виделся ему все так же ясно, со всеми его милыми подробностями. Волосы спадают на лоб, глаза лукаво прищурены, спешит к нему стремительным шагом, нарядная, в последнем, самом любимом английском платье, подставляет губы для поцелуя.

— С вами все в порядке, сэр?

Волчок вздрогнул от неожиданности. Девушка-портье была явно озабочена его состоянием. За стеклом бесконечным потоком шли пешеходы, по-рыбьи заглядывали в окно. Волчок собрался с силами, заставил себя поднять глаза и кое-как выдавил:

— Спасибо, все хороню.

— Вам помочь? Может быть, принести стакан воды или чашку чаю?

— Нет-нет, не стоит. Все прекрасно, — добавил несколько удивленный такой настойчивой заботой Волчок.

А потом провел рукой по глазам и понял, что удивляться тут нечему. Рука его была мокрой. Он сам не знал, как давно плакал. Волчок поспешно утер слезы, захлопнул справочник и с улыбкой протянул его девушке: