Девушки, согласные на все - читать онлайн книгу. Автор: Маша Царева cтр.№ 36

– Какой ты наивный. Так часто бывает. Да две трети разрекламированных эстрадных попрыгунчиков – это просто хорошо организованный хор. У каждого из них есть десяток так называемых бэк-вокалистов. Если их убрать, получится полный швах.

– А знаешь, как наш редактор называет таких девочек? Ну, карьера которых оплачена папиками? – хихикнул Арсений, а затем, выждав многозначительную паузу, торжественно объявил: – Поющие пиписьки!

Филипп прыснул в ладонь. Ничего не возразишь, меткое высказывание. Марьяна Вахновская, все еще молча стоящая на сцене, посмотрела на них, привлеченная громким шепотом.

– Это еще кто такие?! – капризно спросила она. – Здесь вам что, бесплатный цирк?

Филипп поднялся с места и учтиво склонил голову – ему всегда казалось, что старомодные проявления вежливости его необыкновенно украшают.

– Позвольте представиться. Филипп Меднов, главный постановщик календаря «Сладкий год». Мы с вами по телефону договаривались.

Она нервно передернула красивыми плечами.

– И что из этого? Вы собираетесь пялиться на меня всю репетицию? Учтите, меня это раздражает.

– Но мне надо работать. Через две недели у нас запланирована съемка. – Внутри у Филиппа все кипело, но он изо всех сил старался сохранять безмятежное выражение на лице.

– Ладно, – Марьяна поморщилась так, словно вдруг увидела перед собою дохлую мышь, – но, надеюсь, вы не будете приходить сюда каждый день?

Филипп вздохнул, посмотрел на Арсения и пожал плечами: мол, видишь, друг, какая скотская у меня работа?

– Что за невоспитанность, – фыркнула Марьяна, – все настроение испортили.

В этот момент к ней подскочила совсем молоденькая девушка-гример, в руках у которой была огромная пушистая кисточка, испачканная в пудре. Девчонка взмахнула кисточкой у носа Марьяны. Вахновская чихнула, и гримерша испуганно отпрянула. У нее даже лицо изменилось, и Филиппу стало жаль девчонку. Наверное, новенькая. Такая молоденькая – может быть, это вообще ее первый рабочий день. Боится, что ее уволят, вот и побледнела.

Однако в следующую минуту выяснилось, что у девушки был веский повод для опасений. Марьяна выхватила из ее рук коробку с пудрой и швырнула ее в стену. Треснула тонкая пластмасса, в воздухе повисло душистое облачко мерцающей в свете софитов пудры.

Гримерша всхлипнула:

– Марьяна Игоревна, ну что же вы делаете? Пудра же совсем новая была, я ее за сто долларов купила. Вы же не разрешаете мне покупать дешевую косметику, а в этом месяце мне больше на пудру не выделят!

– Так тебе и надо, уродине жопорукой. – Марьяна взмахнула рукой и отвесила рыдающей гримерше звонкую пощечину. – Скажи спасибо, что тебя вообще на улицу не выгнали после такого! Не умеешь – не берись!

– Марьяна Игоревна… Пожалуйста, простите… Я больше никогда…

– Проваливай! – Красавица толкнула девушку так, что та еле удержалась на ногах. – Проваливай, и молись, чтобы я об этом инциденте забыла.

Девушка, которая будто бы стала на две головы ниже, попятилась за кулисы. При этом она старалась заглянуть капризной хозяйке в глаза и поймать ее прощающую улыбку. Филипп нахмурился: гримерша вела себя как провинившаяся дрессированная собачка. Эта Марьяна обращалась со своими служащими еще хуже, чем Марат Логунов с девушками, мечтающими о модельном олимпе.

«А Марат хотел, чтобы ее снимали в Венеции. Романтичная особа в романтичном городе, – внутренне усмехнулся Филипп. – Нет уж, сия фурия не будет смотреться на фоне сдержанной итальянской красоты. Ее надо снимать где-нибудь в Нью-Йорке. Прямые улицы, хмурые лица, прямоугольники домов, и эта рыжая дрянь на первом плане!»

Идея со съемками в Нью-Йорке показалась ему удачной. Надо будет сегодня же поговорить об этом с Маратом, решил Филипп. Бюджет календаря «Сладкий год» позволял проводить съемки по всему миру. Главное – выбрать для каждой героини правильный пейзаж, атмосферу, которая еще больше подчеркнет ее сексуальность.

Филипп откинулся на спинку стула. Марьяна уже заняла позицию перед микрофоном, и он приготовился слушать и разочаровываться. Заиграла музыка. Филипп отметил, что аккомпанемент был тихим и ненавязчивым. Обычно безголосые ставленницы «папиков» пели (если издаваемые ими звуки можно было назвать пением) под оглушительные трели синтезатора. Стильная музыка должна была компенсировать их слабый голосок – на фоне талантливой аранжировки и мяуканье выглядит модной песней. Марьяна набрала в грудь побольше воздуха (Марат бы оживился, потеплел бы и засалился его искушенный взгляд, если бы он увидел, как эта высокая грудь вздымается под тончайшим золотом платья), и…

Над окошком месяц,

Под окошком ветер…

Филипп и Арсений изумленно переглянулись. Они оба не были знакомы с ее репертуаром, и оба не ожидали, что дама исполняет романсы. У нее был необыкновенный, легко гуляющий по четырем октавам голос – то проникновенно тихий, то громкий, слишком сильный и сочный для этого маленького зала. Филиппу часто приходилось фотографировать для светской хроники уже состоявшихся звезд. И нередко его допускали в святая святых – репетиционные залы кумиров публики. Он мог бы поклясться, что ни у кого из них не было такого голоса, как у этой стервозной Марьяны Вахновской. На ее фоне любая примадонна смотрелась бы взнервленной и непрофессиональной абитуриенткой консерватории.

Даже лицо Марьяны преображалось, когда она пела. Это было теперь мягкое, красивое, вдохновенное лицо – ни намека на вспыльчивость, дурной взбалмошный характер. Глядя на нее сейчас, было сложно представить, что еще несколько минут назад она несправедливо обидела Филиппа и отхлестала по щекам ни в чем не повинную гримершу. Между прочим, гримерша эта тоже восхищенно слушала волшебное пение своей обидчицы – она стояла в проходе, смотрела на Марьяну снизу вверх, и ее глаза светились неприкрытым восхищением.

Но вот песня кончилась – и лицо исполнительницы вновь стало жестким и неприветливым. Словно карета в тыкву, одухотворенная девушка превратилась в неприятную тетку.

– Это потрясающе, – шепнул Филиппу Арсений, о существовании которого тот уже успел позабыть. – Мы просто обязаны сделать этот материал. Девушка станет суперзвездой, она открытие завтрашнего дня!

И, включив диктофон, Арсений уверенно двинулся на сцену – все произошло так быстро, что Филипп не успел крикнуть ему в спину: «Лучше не делай этого!» С неловкостью излишне полного человека журналист вскарабкался на сцену; краем глаза Филипп увидел, что охранник, стоящий у двери, положил руку на пистолет. Арсений же пока ничего не понимал, на его лице цвела самая доброжелательная улыбка.

Марьяна так удивилась, что кто-то посмел нарушить ее сценическое спокойствие, что даже растерялась. Она не знала, кто это, а потому не решалась что-нибудь сказать. Вдруг это независимый консультант по вокалу, которого пригласил ее постоянный педагог? Или известный режиссер – многие богемные чудаки, даже имея в портмоне золотую карточку «Виза», предпочитают носить грязную джинсу. Филипп подумал, что ко всем прочим «достоинствам» мадам Вахновская еще и, по всей видимости, трусовата. Одно дело – сорвать злость на безответной гримерше, нахамить фотографу, который в любом случае никуда не денется, и совсем другое – прямо высказать свое мнение человеку незнакомому, от которого, возможно, будет зависеть ее карьера.