Прекрасное разнообразие - читать онлайн книгу. Автор: Доминик Смит cтр.№ 55

исторические покушения после 1865 года / 14 апреля 1865 года президент авраам линкольн убит джоном уилксом бутом / 13 марта 1881 года русский царь александр второй / 2 июля 1881 года американский президент джеймс а. гарфилд

Мы вернулись в гостиницу. Отец проспал целые сутки, до следующего утра. Проснувшись, он продолжал некоторое время лежать неподвижно, глядя в потолок, а потом позвал меня.

— У меня левый глаз ничего не видит, — сказал он, прикрывая рукой правый. — Совсем ничего.

Вошел Уит и встал рядом со мной.

— Позвони маме, скажи, пусть прилетает сюда, — продолжал отец. — В Стэнфорде хорошая больница, отвезите меня туда. — Он повторил последнюю фразу еще раз, а потом объявил: — Я написал «завещание о жизни». [74] Не хочу, чтобы мое существование поддерживали искусственно: никаких дыхательных аппаратов и никакой стимуляции сердца. Документ лежит в кармане моего пальто.

Мы помогли ему встать, отвели в ванную и вымыли. Потом Уит отыскал номер больницы в местной телефонной книге и позвонил.

— Поедешь на «скорой» или на нашей машине? — спросил он у отца.

— На нашей.

Я позвонил маме и сказал:

— Будет лучше, если ты приедешь.

— Передай ему трубку, — велела она.

— Привет. Извини, что причиняю тебе такие неудобства, — сказал отец в телефон. — Я знаю. Да. Я люблю тебя, Синтия. — Он положил трубку.

Мы спустились по лестнице и рассчитались у стойки гостиницы. Поскольку один глаз у него ничего не видел, отец шел неуверенно, покачивающейся походкой. Мы доехали до Медицинского центра Стэнфордского университета — больницы, славившейся своими нейрохирургами. Тут неожиданно обнаружилось, что отец прекрасно ориентируется в этом месте, — он все заранее внимательно изучил.

Его приняли в крыле, где содержались смертельно больные — СПИДом, раком, эмфиземой. Быстро сделали все необходимые анализы, томографию и рентген. Отец попросил меня прикрепить «завещание о жизни» к спинке его кровати над головой, что я и сделал.

— Когда они поддерживают жизнь до конца, то зарабатывают кучу денег, — сказал он. — А смерть сама по себе — штука бесплатная.

Надеть больничный халат он отказался. Думаю, другие пациенты этого крыла чувствовали себя неловко в присутствии моего отца. Он не желал никакого лечения и не признавал никаких эвфемизмов и недоговариваний при обсуждении своей болезни. Вряд ли кому-то из больных мог понравиться столь резкий и непредсказуемый человек.

Мама приехала через шесть часов. Она поцеловала отца в лоб и в щеку, а потом спросила:

— Ну что, нашел ее?

Он покачал головой. Мама кивнула, и по ее лицу было видно, что она и довольна, и расстроена этим обстоятельством.

Пришел врач — загорелый человек не старше 35 лет, с длинными волосами. Он принес результаты томографии и рентгена. Положив снимок на специальную лампу, доктор показал нам опухоль: большую кляксу, похожую по форме на яичницу из одного яйца.

— Она затронула глазной нерв, — объяснил он. — Это плохой признак, такое бывает ближе к концу. Пациент не чувствует боли, потому что блокированы передачи нервных импульсов.

— То есть боль на самом деле есть, но я ее не чувствую? — спросил отец.

— Да, можно так сказать. Мозг сам по себе не чувствует боли, но могут возникнуть побочные эффекты, когда системы начнут давать сбои.

В слове «системы» была оловянная безжизненность.

— Сколько осталось? — спросила мама.

— Несколько дней, — ответил врач. — В лучшем случае — несколько дней. — И он вышел в залитый светом коридор.

Мы по очереди дежурили у постели отца. Он был доволен отсутствием боли, потому что не хотел бы провести свои последние дни в эйфории от морфина, кодеина и тому подобных больничных радостей.

Незадолго до начала моей смены я решил немного прогуляться. Прошелся по больнице. Постоял перед дверью в родильное отделение, где слышался плач новорожденных. Прошел мимо травматологии: оттуда был слышен скрип колясок. Наконец вышел наружу — в сияющий калифорнийский день. Я потерял счет времени и был очень удивлен, обнаружив, что снова настало утро.

На крышу соседнего здания приземлился медицинский вертолет. Ему навстречу выкатили каталку, в которой сидела укутанная в белое одеяло женщина. Кресло с пациенткой подняли в вертолет, и он взлетел. Шум лопастей напоминал грохот воды в местах слияния горных рек. У меня перед глазами закручивались бирюзовые и серебряные спирали.

Я стрельнул сигарету у парня на костылях и только после этого осознал, что не курил с самой Айовы. Присев на скамейку, я затянулся и стал наблюдать за проходящими мимо пациентами, пытаясь представить себе, чем они больны и как живут. Оторванные от привычной жизни, придавленные болезнями люди вызывали жалость, однако я вспомнил слова Терезы о том, что причина болезней — ложь, невысказанные и подавленные желания, которые гноятся, увеличиваются и прорываются на поверхность. Рак, с ее точки зрения, был именно таким прорывом — признанием вины. Однако в чем оказался виновен мой отец? Я не хотел, чтобы он покинул нас, не раскрыв этого секрета, не сделав признания, которое объяснило бы его подлинную природу. Мне казалось, отец сейчас понимает сам себя. Как многие люди, я верил в то, что умирающие наделены той способностью к самопознанию, которой лишены здоровые.

Я сидел на скамейке за оградой больницы и смотрел, как подъезжают машины: увозят выздоровевших и привозят новых больных.

шевроле нова кремового цвета 9tks273 / форд таурус сапфирового цвета 3vsr209 / тойота камри красного цвета 7dde846

Подошел парень на костылях и сел рядом со мной. У него был тот желтоватый цвет кожи и невозмутимый вид, какие бывают у людей, всю жизнь проскитавшихся по больницам.

— Видел женщину, которая улетела на вертушке? — спросил он. — По-моему, не очень-то она и больна. Вполне в сознании. Наверное, решили ей устроить экскурсию к Золотым Воротам. Смотрел эпизод в «M. A. S. H.», [75] где вертушки приземляются?

Я кивнул: действительно, несколько эпизодов хранилось в моей памяти. Парень предложил мне еще одну сигарету — видимо, принял мой кивок за согласие с тем, что увезенная вертолетом дама — симулянтка, и продолжил болтовню:

— А я в больницах больше всего люблю лифты, потому что их делают широкими из-за каталок. Могу кататься в них целый день.

Я поблагодарил его за сигареты и вернулся в больницу.